— Терять близких непросто, — понимающе вздохнула медсестра. — Я передам доктору, что вы грустите…

— И что он сделает? — негодующе встрепенулась Настя. — Выпишет порцию веселящего газа?

— Скажете тоже, — медсестра усмехнулась и поспешила вон из палаты.

«Только Линника с пилюлями мне не хватало, — раздраженно подумала Настя. — Достаточно Егора с Оксаночкой!»

К встрече с мужем Настя решила подготовиться основательно. Вымыла голову и, высушив волосы феном, собрала на макушке гульку, делавшую ее похожей на маленькую беззащитную девочку. Мазнула по глазам тушью и тенями, как научила Бэлла. Добавила пару взмахов кистью по скулам, нанося бледные чуть заметные румяна.

— Красавица к приходу мужа готова, — хмыкнула, глянув на себя в зеркало и, надев шортики и топ без бретелей, вышла на балкон. Залюбовалась гладью океана и поднимающимся над ним солнцем.

«Даже только ради восходов и закатов стоило приехать сюда», — подумалось ей. Руки сами потянулись за смартфоном.

Настя щелкала снимки один за другим, пока потрясающая картина не сменилась обыденностью, и светило не поднялось над горизонтом, унося за собой великолепие раннего утра.

Постепенно золотая полоска пляжа, колыхающиеся на ветру пальмы и голубой океан вытеснили из головы грустные мысли о муже и его шашнях. Настя, смежив веки, подставила лицо утреннему солнышку. Ласковому и нежному. Она даже умудрилась задремать, в сонном мареве увидев двоих детей: маленького мальчишку, похожего на нее, и крохотную девочку с черными кудряшками и голубыми глазами.

«За свой брак стоит побороться, — пронеслось в голове. — Егор, если бы не гулял, стал бы отличным мужем. Хочет он получать от семейной жизни все бонусы, я не против. Но и эту дурищу Гуляеву рядом не потерплю».

Она слышала, как хлопнула дверь в палату, и, лениво приоткрыв глаза, откликнулась на удивленное «Ты где?»:

— Я здесь, на балконе.

Дорогой супруг шагнул к ней. И Настя снова залюбовалась прекрасным зрелищем. Красивый крепкий мужчина в белых льняных штанах и такой же рубашке.

— Как себя чувствуешь? — грозно поинтересовался Кайман. — Медсестра сообщила, что ты плакала. Что-то болит?

— Нет, — мотнула она головой.

— Что ты хотела обсудить? И что за прихоть гонять меня ни свет ни заря?

— Я хочу, чтобы ты уволил Оксану, Егор, — спокойно заявила Настя. — Твою любовницу в соседней комнате я не потерплю.

— Какого? — опешил Кайман и с ужасом осознал, что не может подобрать слов.

— Ты серьезно?

— Да! — закричала Настя, возвращаясь в комнату. — Очень удобно! Вышел от жены, прошел к этой своей… ну к этой.

— Почему ты так решила? — воззрился он на жену. С высокой дулькой на голове, в шортах и майке, Настя казалась совсем юной и беззащитной. Но робкая девица куда-то испарилась, а ей на смену примчалась злобная фурия, выкрикивающая в его адрес ругательства и собственные домыслы, основанные на снах и галлюцинациях.

— Ты думал, что я не догадаюсь, — прошипела жена. — Но сам себя же и выдал. Если ты не уволишь ее, я останусь до родов здесь. А после потребую развода.

— Настя, — попытался вставить хоть слово муж. — Настя…

— Перестань делать из меня идиотку, — прошипела маленькая ведьма. — Или твоя жена не имеет никаких прав?

— Хорошо, — рыкнул Егор. — Я уволю Гуляеву, дам Патрикееву другое задание, но тебе, моя дорогая, денно и нощно придется терпеть меня рядом.

— Ты со мной и на маникюр пойдешь? — недоверчиво уточнила она.

— Даже на эпиляцию, — усмехнулся Кайман. — Ниточка с иголочкой, не забыла? Я собирался дать тебе возможность самой перемещаться по городу. Ты отказалась. Когда захочется свободы, вспомни об этом! — заметил вкрадчиво.

— А как я до знакомства с тобой сама по улицам ходила? — взвилась она. — Ничего, жива осталась!

— Мы все помним про мерс и ресторан, правда? — проревел он. — Поэтому сама даже за калитку не выйдешь. Я запрещаю!

— Здесь запрещаю только я, — заявил доктор Линник, входя в палату. — Мне пациенты и персонал жалуются на недопустимый шум. Наверное, стоит ограничить ваши визиты, Егор Ильич, — сурово добавил он. — Поэтому до проведения манипуляции ваш пропуск придется аннулировать.

Кайман стоически перенес неприятную новость. Только стиснул зубы, собираясь при случае придушить жену, но тут же увидел широко распахнутые глазищи, полные слез.

— Полагаю, это слишком сурово, Леонид, — холодно бросил он. — В правилах ничего не сказано о таких ситуациях…

— Наши правила составлял лично, я и там много пунктов, заканчивающихся фразой: «На усмотрение администрации». Поэтому…

— Леонид Иосифович, — тихо пролепетала Настя. — Не разлучайте нас, пожалуйста! — И разрыдалась. Горько и надрывно.

— Насюш, — муж сразу оказался рядом. Сгреб в охапку, провел ладонью по волосам.

— Вы из меня врача-садиста сделали, — усмехнулся Линник, глядя на застывшую парочку. — Даю вам три минуты на выяснение отношений. Если снова начнете орать, расторгну договор. У вас столько страсти и экспрессии, что и без ЭКО потомство заделаете.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Кайман, а Настя, утирая слезы, кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Когда за доктором закрылась дверь, Егор примирительно заметил:

— Давай после обхода погуляем по пляжу?

— Ты уволишь Гуляеву? — требовательно уточнила Настя.

— Да, — пробурчал Кайман. — Сейчас напишу Митрошину. Что еще хочешь? — бросил недоверчиво, заметив, что жена пытается его перебить.

— Мороженое, — улыбнулась Настя и добавила с улыбкой: — И круассан. Можно по пути на пляж зайти в джелатерию, а на обратном — во французскую кондитерскую.

— Так и сделаем, — подмигнул Егор.

Ждать Настю пришлось не долго. Кайман прошелся по коридору, остановился около окна, выходящего во внутренний дворик. До пожара позволялось гулять только здесь. Но сейчас на вытоптанных пожарными клумбах валялся стройматериал и стояли бочки с краской для обновления фасада, покрытого небольшими подпалинами. Лишь около одного окна зияли черные пятна. Пламя рвалось именно отсюда.

— Какому дураку пришло в голову поджигать хранилище? — мысленно поморщился Егор. — Все равно пробирки с материалами содержатся в холодильниках. А их хрен подожжешь.

Он вспомнил заверения самого Линника, что пожар возник из-за короткого замыкания и кроме некоторых мелочей, ущерба нет.

«Вечно я во всем ищу злой умысел, — мысленно усмехнулся он и задумался о сегодняшней перепалке с женой. — Ну ладно, она тут сидит совсем одна. Плюс еще изматывающие процедуры. То кровь берут на анализ, то капельницу ставят. Конечно, у Насти нервы на взводе, вот и напридумывала всякой всячины. Но ты-то, Егор Ильич, что же ты не сдержался? Просто опешил из-за Гуляевой, — сам себе пожаловался Кайман. — Это ж надо такое придумать? Я что, в глазах Настьки на полного идиота похож, чтобы на Табуретку кидаться?»