За то время, что виконт произносил эти фразы, произошли два события. Во-первых, круглая физиономия литератора вытянулась и приобрела самое смехотворное выражение. Во-вторых, к Помье подошла женщина. По ее испещренному морщинами лицу, потемневшую кожу которого подчеркивал белый чепец, невозможно было догадаться, сколько ей лет: может, тридцать, а может, и пятьдесят. Платье, передник и платок на груди были чисты, но предельно изношены. Стоптанные мужские башмаки без пряжек, надетые на босу ногу, обещали вот-вот развалиться. Руки женщины были потрескавшимися и красными. «Прачка», – понял д’Эрикур.

– С кем это ты разговариваешь? – спросила женщина у Помье.

– Уже ни с кем, дорогая, – ответил тот. – Пойдем-ка отсюда. Кажется, нам пора.

К тому времени, когда виконт вернулся домой, мадемуазель Жерминьяк переместилась из кабинета в его кровать. Видимо, ей действительно не терпелось сделаться мадам д’Эрикур – и не только формально.

– Я все решила, супруг мой! – вот какими словами встретила виконта невеста. – Сразу после венчания мы отправимся в Версаль, снимем там дом или, на худой конец, квартиру и будем ежедневно посещать заседания Генеральных Штатов, а вечерами принимать у себя депутатов! Или ходить в другие салоны, где принимают наших избранников! А когда Генеральные Штаты распустят… я надеюсь, что это случится не скоро!.. можно будет вернуться в Париж и жить в вашем доме. Мой особняк будет лучше сдавать. Продавать его мне не хочется, но и ночевать под этой крышей я больше не собираюсь! Даже ногой на порог не ступлю!

– А как же ваши опекуны? – мягко спросил виконт.

– Уберутся восвояси, когда узнают о моей свадьбе. Разумеется, из газет или в салонах. Сама я не собираюсь ни просить у них разрешения, ни приглашать на венчание! Кстати, когда оно состоится?

– После того, как мы поговорим об одной важной вещи, – с этими словами д’Эрикур присел на кровать.

Озадаченная девушка тоже приняла вертикальное положение.

– Софи! Теперь я могу вас так называть… Софи, час назад я узнал у торговки одну очень важную вещь…

– В самом деле? А я только хотела спросить, зачем она вам понадобилась! И какое отношение это имеет к нашему союзу?

– Непосредственное отношение. Наш союз, Софи, как ни кощунственно это звучит, уже в некоторой степени благословили наши враги…

– Как?..

– Люди, убившие вашу служанку, за некоторое время до этого расправились и с моим лакеем. Следы на телах обоих не оставляют сомнений: оба преступления – дело одних рук. В обоих случаях жертвы были ни в чем не повинны. То и другое убийство – это угрозы хозяевам. Угрозы вам и мне, мадемуазель!

– Но… Я не понимаю! Неужели мои опекуны… Неужели враги Просвещения… Неужели двор… правительство… попы… дошли до такого?!

– Все, кого вы перечислили, Софи, здесь ни при чем. Послушайте меня внимательно… Нет! Прежде поклянитесь, что все сказанное останется между нами! Вы понимаете теперь: это вопрос жизни и смерти!

– Клянусь памятью Вольтера!

– Что ж, слушайте: все эти нищие, все эти люди, о коих вы рассказали, все эти темные личности, что покушались на вашу собственность и безопасность, были подосланы… тамплиерами.

Повисла пауза. Д’Эрикур молчал, чтобы Софи осмыслила всю степень опасности, которой они оба подвергаются, и весь масштаб противника. Мадемуазель де Жерминьяк озадаченно водила глазами по комнате, ища подсказки.

– Тамплиеры… это те, которые против Энциклопедии?

«Ясненько!» – сказал себе виконт.

– Если вы не знакомы с этой организацией, то достаточно будет сказать, что она имеет древние корни, связана с мистическими ритуалами, хранит большие тайны и ни перед чем не остановится в своем желании завладеть мировым господством!

«Мировое господство! – поймал себя на слове виконт. – Чуть было не сболтнул слишком много!»

– Но я-то тут при чем? – задала Жерминьяк ожидавшийся от нее вопрос.

– В вашем доме, любовь моя, хранится некая вещь, имеющая для тамплиеров величайшую ценность и способная поставить их выше Его Величества!

– Но что же это за вещь? Почему я о ней не знаю?! Вероятно, что-то, оставшееся от бабушки? Но где же оно хранится?

– Увы, это мне неизвестно, – солгал д’Эрикур.

– Откуда же вы можете знать о таких вещах?

– Мне рассказал один человек, имени которого мне не хотелось бы сообщать. Это случилось… – Виконт уже хотел сказать «в Бастилии», но вовремя сообразил, что мадемуазель, сопоставив даты, может сделать правильный вывод о том, что причиной его сватовства была не любовь, а желание завладеть реликвией. – Это случилось в масонской ложе… буквально месяц назад. Вообразите мою радость и одновременно мой ужас, когда я узнаю подобные вещи о собственности своей возлюбленной!

Софи не скрывала растерянности:

– Поверить не могу, что все сказанное вами – правда! Так, значит, бандиты охотились не за моей жизнью, а за неким сокровищем? Но как же нам теперь поступить?!

– Ни на минуту не оставлять без внимания вашу собственность! – с готовностью ответствовал д’Эрикур. – Обвенчаться, а затем, не мешкая, отправиться в ваш дом и приложить все усилия, чтобы найти реликвию.

– Но как мы ее отыщем?!

– У меня есть некоторые указания… Но я сообщу их вам только после женитьбы!

«Вот так, – подумал виконт. – Пусть корыстный интерес будет не только у меня, но и у нее».

– Так, значит, придется вернуться в мой дом? Признаться, он мне так неприятен… И даже страшен…

– Но ведь вы будете не одна! Вдвоем, объединившись, мы будем представлять гораздо более сильную угрозу для тамплиеров, нежели по отдельности! Главное, всегда держаться вместе! И не бояться!

– А может быть, просто отдать им реликвию?

– Ни в коем случае! Неужели такая просвещенная и смелая особа, как вы, могла предложить подобное?! Как?! Неужели я забыл вам сказать? Ну конечно! Тамплиеры желают похитить реликвию, потому что она способна помочь им разогнать Генеральные Штаты!

– Как?! Генеральные Штаты?!

– Да-да! А потом уничтожить всех просвещенных министров, перерезать всех свободомыслящих людей и в конце концов установить тысячелетнее царство обскурантизма и мракобесия!

– Ах вот как! В таком случае… Хм… В таком случае… – На лице девушки ясно читалась борьба между азартом и страхом, приверженностью Просвещению и нежеланием возвращаться в постылый дом, чтобы бросить вызов неизвестно кому. – В таком случае действительно придется снова ехать на улицу Кенкампуа. Но, может быть, хотя бы одну ночь мы проведем в этих стенах, а, виконт?

Софи посмотрела на д’Эрикура нежно и жалобно. Черт возьми! А ведь он к ней по-настоящему привязался! Тамплиеры жили без свитка почти четыреста лет, поживут еще капельку. Тем более, что уже вечер, играть свадьбу впопыхах, а потом на ночь глядя тащиться на улицу Кенкампуа неохота…