— Ты шутишь? — воскликнула Ксюша смеясь. Хоть убейте, не могла представить сестру за учебниками.

— А то! Когда грозят отчислением — ты мгновенно обнаруживаешь в себя тягу к экономике предприятия.

Рассмеялись. Ненадолго повисло молчание. Вроде, чего его ворошить, это прошлое, а что-то не позволяло расслабиться окончательно. Сдерживало, сковывая искренние порывы.

— Ксюх, ты прости меня, а? — Дашка первая не выдержала, вскинув на сестру ставшие вмиг серьёзными светло-карие глаза. — Дурой была, что тут ещё скажешь. Но вот о том, что рассказала Денису — не жалела и секунды. Да, может это эгоистично, но в тот момент мне захотелось наказать Антона, пускай и чужими руками.

— Всё нормально, Даш. Давай не будем. Я тоже не блистала умом. Велась на поводу у кого хочешь, только не у собственных чувств.

После этого стало проще. Исчезла напускная сдержанность, прикрытая осторожность. Разговор полился более непринужденно и свободно.

Неожиданно громкий стук в дверь заставил обеих подскочить на диване, недоуменно уставившись друг на друга.

— Боже, кто это? — переполошилась Даша, переживая за Арсения. — Зачем так ломиться?

У Ксюши закрались смутные подозрения.

— Подожди, Даш. Кажись, я знаю кто там.

— Да? Тогда пойди и скажи не выносить мне дверь, а то вызову милицию, — Иванова, конечно, пошутила, собираясь открыть сама, но Ксюша опередила её. — Серьёзно? Блин, Аврахова, ты с кем там опять связалась?

Ксюша достала из сумки вибрирующий телефон и показала высвеченное на экране имя:

— Вот с ним, Даш.

У Ивановой отвисла челюсть, а Ксюша уже впускала в квартиру высоченную фигуру Ходакова.

— Ой, папуля! — выглянула из спальни Лиля и с разбега запрыгнула ему на руки. — А мы тут играемся.

Недовольное лицо Дениса лишь на мгновение смягчилось, а затем снова приобрело былую холодность.

— Я кому сказал не выходить из дому без надобности?! — взревел, заполнив собой узкую прихожую. — Ты когда начнешь думать головой?

— Денис, успокойся, тут ребёнок спит, — Ксюша метнула на сестру извиняющийся взгляд, забирая с полки обувь. — Зачем так орать? Мы ведь не сами приехали! Ребята у подъезда, всё спокойно.

Даша закрыла рот, решив не вмешиваться. От одного тона Ходакова хотелось забиться в дальний угол и не высовываться до самого вечера, а Ксюша молодец, даже бровью не повела.

— Всё спокойно? — зашипел, вспомнив о ребёнке, и грубо схватил девушку чуть выше локтя. Было плевать, что за впечатление оставит после себя. Иванова не тот человек, перед которой стоило расшаркиваться. Но то, что Ксюха ослушалась, заставило потерять контроль над и так расшатанными после похорон нервами. — Какое нахрен спокойно, когда за тобой таскается трое телохранителей? Ты на телефон хоть иногда смотришь? — не выпуская из рук Лилю, выскочил на площадку, не удостоив Дашку даже мимолетным взглядом.

Спотыкаясь, Ксюша на ходу помахала ей.

— Пока. Костику привет. Была рада пообщаться.

— Папа, прекрати обижать Ксюшу, — не выдержала Лиля, шмыгнув носом, и ударила его по плечам. — Её нельзя обижать, понял?

— Это ещё почему? — Денис выскочил на улицу, дав знак охране держаться неподалеку.

И не успела Ксюша прижать палец к губам, умоляя молчать, как Лиля набрала в легкие побольше воздуха и выдала, как на духу:

— Потому что у неё будет ребёночек!.. Ой! — запоздало прикрыла рот ладошкой. — Это ведь был секрет.

Некоторое время Денис молча смотрел на Ксюшу, продолжая удерживать на руках притихшую Лилю. Поняв, что сболтнула лишнего, та смотрела куда-либо, только не на покрасневшую новоиспеченную «маму».

— Егор, — Денис подозвал к себе одного из СБешников и передал из рук на руки дочку, — там неподалеку есть детская площадка. Погуляйте с полчасика.

— Хорошо, Денис Леонидович, — парень ловко усадил себе на плечи вмиг повеселевшую малышку и, прихватив с собой напарника, пошел в глубь двора.

Ксюша принялась изучать свои мокасины, пытаясь скрыть неловкий момент, но глаза против воли прокладывали дорожку к обалдевшему Ходакову. Сначала прошлись по чёрным брюкам, потом поднялись выше, отмечая, насколько он хорош в тёмно-синей рубашке с закатанными до локтя рукавами. Ненадолго задержались на грудных пластинах и, набравшись смелости, рванули вверх, чтобы в итоге задохнуться от целого калейдоскопа эмоций, отобразившихся на лице мужчины.

Чего там только не было: и усталость, и злость с вкраплениями тревоги, и удивление, граничащее с теплотой, и открытая лучистая радость.

Он молчал, она тоже не спешила говорить. Пускай привыкнет. Осмыслит. У неё самой был получасовой ступор, так что всё нормально.

А Денис молчал не потому, что было нечего сказать. Было. Если бы он сейчас начал говорить — не смог бы остановиться до самого вечера. Сколько всего навалилось за последние несколько часов, что просто перемкнуло. Никогда ещё не чувствовал себя настолько морально истощенным и в то же время окрыленным.

Не то, чтобы известие о Ксюшиной беременности удивило. Нет, любой дурак знает к чему приводит незащищенный секс. Ждал этой новости с дня на день, но… всё равно оказался застигнутым врасплох.

В висках пульсировала одна единственная мысль: он скоро станет отцом. У него будет ребёнок от любимой женщины. Уставшая душа вспыхнула внутренним огнем, потому что между укоренившихся истин, норм и законов его мира шевельнулось что-то робкое, трепетное, долгожданное.

Это «что-то» в который раз жёстко схватило его за волосы и потащило вверх, пытаясь выдернуть из засасывающей воронки. Дало ощутимый удар под дых, заставляя стряхнуть головой, проясняя зрение.

Он именно так и поступил: встряхнул ею, словно прогоняя окутавшую мысли обременяющую пелену и сосредоточился на замершей девушке.

Внутри, в области грудной клетки, начал шириться, расти обжигающий комок щемящей нежности. Сколько всего хотелось сказать, скольким поделиться.

— Когда узнала? — на лице отразилась плутовская улыбка. Ксюша подняла сверкающие от слёз глаза и тоже улыбнулась.

— Вчера утром.

— Ммм, вчера говоришь, — в который раз за прошедшие десять минут окинул взглядом тонкую талию, обласкал плоский живот и остановился взглядом на порозовевших скулах. Боже, в голове не укладывалось. Внезапная смерть отца не внесла такой раздрай, как её беременность. — Почему сразу не сказала?

Ксюша облегченно выдохнула. Кажись, угроза под названием «Праведный гнев Ходакова» обошла её стороной. Сейчас и сама понимала, насколько глупыми были её метания. Вон как лыбиться, сверкая тёмными омутами. Дово-о-ольный.

— Потому что не захотела, — заявила упрямо, на что Денис только вздохнул, осуждающе качнув головой. Вчерашнее утро он прекрасно помнил. — А потом и сам знаешь… Что? — повысила голос, не встретив в свою сторону должного понимания. — У тебя умер отец, ты квасил на кухне, а я должна была в противовес твоей убитости поставить известие о беременности?