не опускались. Тварь ждала, когда время приказа истечёт, чтобы вновь напасть.

Сергей схватил Тимура за плечо и развернул к себе, дрожа от злости:

– Что ты творишь? Жить надоело?!

– Нет, а тебе? – губы парня сложились в привычную насмешливую улыбку, но черные глаза были полны ужаса. – Или у тебя есть другие идеи? Они уже рядом!

Тимур махнул рукой, указывая назад, туда, откуда они прибежали. Из-за поворота доносились звуки бьющегося стекла и приближающейся толпы, пугающе молчаливой и целенаправленной – только быстрые шаги, шумное дыхание и скрип множества заостренных зубов.

– А если идей нет, – продолжил парень, с вызовом глядя в лицо своему наставнику, – то идите дальше, а я задержу их, сколько смогу! Стоять! – Тимур вновь развернулся к шагнувшей к нему Грёзе, застонав сквозь зубы от боли в руках.

Вася на секунду закрыла лицо ладонями. Сердце колотилось, невидимые обручи сжимались вокруг головы, грозя раздавить её, выплеснуть панические мысли на белые больничные стены.

«Неужели всё закончится вот так? Мы умрём здесь. Всё было напрасно!..»

– Я тоже останусь, – сказала Соня и подошла к Тимуру, бесстрашно повернувшись лицом к замершему перед ними врагу. – Вдвоём мы продержимся дольше.

Подруга обернулась и посмотрела в глаза Васе. Та содрогнулась, встретив этот спокойный, обречённый взгляд.

«Тебе же всего тринадцать! Не надо!»

– Соня, – выдохнула Вася. Подруга покачала головой, собранные в хвост кудряшки заплясали:

– Мы дадим вам время.

– Если вы поспешите, мы ещё можем выжить, – добавил Тимур, не сводя взгляда с хищно подрагивающей Грёзы.

– Но…

– Вась, идём! – Сергей сжал её руку. – Тимур прав. Надо спешить!

Он потянул её за собой, но Вася до последнего оборачивалась, заставляя себя смотреть на стоящих посреди коридора друзей.

Тимур так и замер, вытянув руку в сторону Грёзы и низко опустив голову. Рядом с ним Соня нервно меряла коридор шагами, и широкие штанины при каждом движении красиво облегали её идеальные ноги.

Всего через несколько отданных приказов это ноги покроются выступающими венами. Ещё через десяток кожа на них станет дряблой, а колени обрастут болезненными, старческими буграми.

А Тимур уже через несколько минут лишится рук. «Что с ними станет, когда будет достигнут предел? Они просто отвалятся? Или начнут гнить, отравляя всё тело?»

Вася зажмурилась, сдерживая слёзы.

«Господи, пожалуйста, дай нам всем выжить!»

Вася отвернулась и побежала вместе с дядей, туда, где у самого дальнего кабинета замер Виктор. Мальчишка с ненавистью смотрел на дверь, по-звериному оскалившись. Заслышав приближение Васи и Сергея, Виктор обернулся и злобно выпалил:

– Войдите туда. Убейте Творца. Ну а с лузером, – он блеснул мелкими зубами, – я разберусь сам.

Сергей кивнул и повернул ручку двери. Он шагнул в тёмный кабинет, плавно и настороженно, как большой и умный зверь, ожидающий нападения.

Вася последовала за ним, ещё не зная, сколько боли её ждёт там, за дверью.

Глава 27. Стать бессмертными

За широкой спиной Сергея было плохо видно, что происходит в комнате, и Вася, вошедшая следом за дядей, могла только вдыхать тревожные запахи мочи, застарелого пота, лекарств и… знакомой гнили.

Свет в кабинете не горел, за дверью царил душный полумрак. Его тщетно пытались разогнать настольная лампа и свет уличных фонарей, едва пробивающийся сквозь длинные висящие ленты задёрнутых жалюзи.

Отчего-то Васе стало тревожно, словно чьи-то пристальные, печальные взгляды провожали каждый её шаг.

Она обхватила себя руками.

«Здесь убили всех тех людей…»

Дверь медленно закрылась за их спинами, а Сергей еле слышно вздохнул и остановился. Затем осторожно поднял обе руки.

Вася привстала на цыпочки, пытаясь заглянуть за его плечо. И тут же зажала рот рукой, сдерживая испуганный возглас.

Пол кабинета был грязным и заляпанным чем-то – не то нечистотами, не кровью. В грязи виднелись многочисленные следы ног и полосы от грубого перетаскивания мебели.

Стол, прежде стоявший посреди кабинета, был переставлен в дальний угол, на нём поблёскивал разбитый монитор. Прикрученная на кронштейн настольная лампа разогнулась и свесилась вбок сломанной паучьей лапкой, её тусклый свет едва разгонял полумрак кабинета. Белёсый овал отбрасываемого света совсем немного не дотягивался до кровати.

Это была узкая и даже на вид неудобная больничная кушетка, совсем не предназначенная для того, чтобы на ней долго лежал человек. Вася ещё смогла бы на неё поместиться, Сергею было бы уже сложнее, ну а женщина, лежавшая там сейчас, уже не обращала никакого внимания на неудобства.

Её исхудавшее, измождённое лицо всё ещё оставалось красивым. Даже в темноте были видны густые, словно наращенные ресницы и тёмные брови, слегка изогнувшиеся, когда женщина заметила Васю за спиной Сергея.

Иссиня-черные, слегка вьющиеся волосы разметались по неудобному подголовнику. По слипшимся жирным прядям было видно, что за последние недели их ни разу не мыли.

Женщина давно сняла и отбросила на пол свой свитер, оставшись в одном белом топике, сейчас покрытом грязными разводами. Голые руки с обвисшими не то от возраста, не то из-за болезни мышцами лежали поверх тонкой простыни, накрывающей нижнюю часть тела женщины.

В одной из рук был пистолет. Его длинный ствол, оснащенный глушителем, смотрел в сторону Сергея.

Женщина, слегка приподняв голову над изголовьем, смотрела на вошедших и радостно улыбалась. Почему-то эта широкая улыбка напугала Васю куда сильнее, чем нечто неясное, но слишком объемное для обычных ног, что скрывалось под накрывающей женщину ниже пояса простынёй.

– Вы пришли? – хрипло, еле слышно выдавила женщина. В её слабом голосе слышалось нескрываемое счастье. – Пришли, чтобы стать бессмертными!

Она дёрнулась, пытаясь сесть, и завалилась обратно, тяжело дыша. Одетый в длинную черную майку темноволосый мальчишка, стоящий в изголовье кровати, даже не посмотрел в её сторону. Он не сводил взгляда со стоящего рядом с Васей Виктора и многозначительно улыбался.

Черты детского лица были немного удлинёнными, что придавало мальчишке неприятно взрослый вид. Глаза, такие же тёмные, как у Виктора, были непроницаемы.

Казалось, мальчишку вовсе не заботило, что происходит вокруг. Ничто, кроме сородича, его не занимало.

Виктор же неотрывно смотрел на женщину, лежащую на кушетке, и медленно качал головой, словно не веря своим глазам.

– Она сумасшедшая, – прошептал он. – Она не видит нас. Не видит Грёз… – Наконец мальчик перевёл взгляд на своего сородича и тут же злобно оскалился, сделав шаг вперёд. – Ты! Сколько ещё правил ты нарушил, ублюдок?!

Сергей тем временем плавно опустил руки и дружелюбно улыбнулся лежащей женщине:

– Здравствуй, милая.

В его голосе совсем не слышалось фальши. Дядя словно встретил давнюю знакомую, которую давно не видел и которой хотел бы помочь. Вася даже на секунду подумала,