Попался, воришка! Он наклонился вперёд. Подбородок чуть ли не на коленках у неё лежит. Смотрит вопросительно. Чего, мол, ты? Чего задерживаешь?

Покосилась на тётю Зину и медленно покачала головой. Не понял. Попытался выдернуть руки. Ладно, отпустила, а он принялся скатывать с бедра чулок! Вот как он это проделал, а? Как расстегнул оба замочка?

Взяла протянутый им чулок, спрятала туда же, куда и первый — в карман юбки. Он протянул к ней руки. Убрала обе ноги под стул и грозно нахмурилась. Указала пальцем на лежащие справа от него на полу туфельки. Кивнул, протянул их ей. Развернувшись на стуле к стене, надела их прямо на босые ноги. Поднялась, расправила юбку и усмехаясь про себя отправилась в туалет. Посиди-ка там в одиночестве, дружочек, подумай о своём поведении!

Когда вернулась, тётя Зина подняла голову от журнала:

— Тут этот приходил… как его?… из сто третей… Самый у них молоденький. Говорит приходил, а тебя не было. Оставил на столе ведомость и членские взносы. Ты пересчитала?

— Ой, нет ещё!

Опять это осуждающее покачивание головой! Как он смог оттуда незамеченным выбраться? Сколько она отсутствовала? Минут пять — семь? Чулки натянуть секундное дело. Не поверила даже. Отодвинула стул, села на корточки и заглянула под стол. Действительно пусто! Скрепки валяются, а его нету! Как?!

Вот поэтому и стояла сейчас под горячим душем и злилась. И непонятно даже было, на кого злилась. То ли на него, что он воспользовался ситуацией и так бессовестно её облапал, то ли на себя, что не позволила ему большего и не посмотрела, как далеко он зайдёт. Интересно же! Это с виду они все храбрые, а когда до серьёзного дело доходит, почему-то все тушуются!

Глава 28. Свидание в деканате

5 ноября 1971 г.

Поймала его прямо на следующий день. Повезло, что он прогуливался по коридору и рядом с ним не было Кати Карташовой. Она, похоже, его окучивает. Бутербродики для него из дома таскает, кофеёк в термосе…

Затащила его в соседнюю пустую аудиторию, прижала к стене и притянула к ответу. Он вывернулся у неё из-под рук, но далеко не отбежал. Уселся на ближайший стол и принялся болтать ногами. На её вопрос: «Ты что же, Кузнецов, совсем наглость потерял?» — хмыкнул:

— Что с тобой, Лидочка? Кто тебя с самого утра рассердил?

— Ты, злодей, и рассердил! Я тебя о вчерашнем спрашиваю! Как ты посмел?

Он ресничками своими коротенькими хлоп-хлоп, а глазки у нас прямо как у младенца новорождённого — наивные-наивные!

— Что «посмел»? Массаж тебе сделать? Так ты же сама попросила. А другого я ничего не делал…

Придвинулась к нему ещё ближе. Так близко, что его коленки ей в живот упёрлись. Оглянулась на открытую дверь, понизила голос:

— Кто тебе разрешил чулки с меня снимать?

— Как кто? Никто. Кто же делает массаж ног в чулках? Что-то я, душа моя, тебя не очень понимаю… — а в глазах такое удивление, что она невольно рассмеялась.

— Да с чего ты взял, что я тебя об этом просила?

— Ну ты же сама рукой показала. Вот так… — медленно сжал пальцы в кулак.

— Это я тебе кулак показала, злодей!

— Правда? А я думал… Ну извини тогда… Можно я пойду?

— Подожди! Как ты из-под стола незаметно выбрался? Я вчера весь вечер голову ломала!

— Очень просто. Зинаида Константиновна зашла на минутку в кабинет декана, а я выскочил из-под стола и прошмыгнул в коридор. А зачем ты меня под стол засунула? Это шутка такая была?

— Конечно! Ты же надо мной всё время подшучиваешь! Вчера моя очередь настала.

Он кивнул, раздвинул ноги, поймал её за плечи и к себе притянул. Она и опомниться не успела, а он уже губы трубочкой сложил и тянется к ней. Вырвалась, отскочила назад, а он ей серьёзно:

— Ты чего? Давай поцелуемся и простим друг другу! Иди сюда!

Оглянулась на дверь аудитории и помотала кудрявой головой:

— Потом поцелуемся! Если не забоишься! Приходи в деканат к пяти. Зинаида Константиновна домой уйдёт, вот тогда и поцелуемся!

— Под стол засовывать не будешь?

— Зачем? Я же говорю, в деканате никого не будет!

— Ага! А декан? Как его?

— Яков Степанович? У него сегодня библиотечный день.

А тут как раз и звонок в коридоре звякнул. Саша спрыгивает со стола, на бегу бросает ей, что придёт, и вылетает из аудитории. Постояла она в задумчивости возле стола, потом села на то место, где он сидел, поболтала ногами. Так лучше думается! Это всем хорошо известно! Кстати, Кузнецов ей об этом и сообщил. Задумалась о том, что будет, если он и правда придёт? Что тогда? Тогда неплохо было бы душ принять. Вспотела сегодня.

Так! Где помыться? Единственное известное место — это в душевой спортзала! Где взять мыло и полотенце? С этим проблема! Нужно у тёти Зины спросить. Она всё здесь знает!

Побежала в деканат. Как назло, на стульчике у стола студент какой-то киснуть устроился. Очень грустный. Чего ждёт, если декана нет на месте? Спросила его. Ответила вместо него тётя Зина.

— Яков Степанович забежал ненадолго. У него сейчас Майская из триста восьмой, потом его примет.

Хмыкнула. Что же делать? А ничего не делать — обойти стол и на ушко тётю Зину спросить! Так и сделала. Наклонилась к ней и, косясь на печального студента, еле слышно прошептала:

— Тёть Зин, хотела в душ при спортзале сбегать, а полотенца нет. Не подскажешь, где достать можно?

Тётя Зина добрая душа кивнула, наклонилась к правой тумбе своего стола и выдвинула самый нижний ящик. Выудила оттуда полиэтиленовый пакет, там же сунула в него махровое полотенце и ещё и мыльницу в придачу положила. Шепнула:

— Беги! Принеси из дома, пусть у тебя тоже в столе лежит.

* * *

Пришёл Кузнецов! Почти точно пришёл! В пять минут шестого просунул голову в приоткрытую дверь, осмотрелся в приёмной и проскользнул внутрь. Гибкий он, как куница! Нахмурить бровки, прикусить нижнюю губку! Печатаем дальше! Пусть не думает, что я прямо тут же к нему на шею брошусь!

Поставил на стулья портфель, принялся бродить по приёмной, осматриваться. Даже в шкаф заглянул. Отличный у них шкаф с тётей Зиной! Она говорила, что ещё дореволюционный. Прочный, высокий, с двумя отделениями. Одно узкое с полками. Там они дела хранят. А второе широкое и высокое. Это для верхней одежды. Тётя Зина говорила, что у этого шкафа раньше и зеркало большое было, в