—  Помнишь, как меня там обхаживали, в этом клубе? Как кружили вокруг, как разговоры вели… “Нам нужны такие маги!”. Им действительно нужны были такие маги. Сильные, прямолинейные, обиженные на власть.

Тау замолчала. Молчала и я: встраивала новые бусины информации в сеть событий, и они влажно и свежо блестели в ней необтертыми боками.

—  Лорд Вействел на самом деле был соратником отца, мы не ошиблись. Он выжил, потому что отец его не выдал. Нэйти… он принес мне магическую клятву, что всё так и было. Был заговор, и целью была смерть его императорского величества, и наш отец действительно предал вассальную клятву и запятнал дворянскую честь, не просто приняв в нем участие, а возглавив. Отца казнили, а лорд Вействел выжил. И ввязался в новый заговор.

Мир вызывающе плавно переворачивался у меня перед глазами. Сходил со своей оси, меняли орбиты планеты. Смещались силовые полюса, рушилась моя внутренняя система координат.

—  Всё то время, пока я обхаживала их, они обхаживали меня. Они сделали вывод, что я ищу мести за отца. И решили, что я им нужна. Сама понимаешь, в каком качестве.

Голос Тау звучал глухо сквозь закрывшие лицо ладони. На плечи, нынче укрытые не очередным вызывающе-алым платьем, а невзрачной обтрепанной курткой из оленьей кожи, упали черные косы — и стекли на траву.

Детали головоломки неспешно занимали свои места: отчаянное сопротивление Тау моим планам расследования, задавленная тоска в ее глазах. И нежелание что-либо объяснить — стало ясным.

—  Ты обещала, что мы будем на равных, — только и напомнила я ей.

—  Так и есть. Я поступила с тобой так, как хотела бы поступить с собой. Я предпочла бы не знать, Нэйти.

И мертвенная усталость в голосе была подтверждением ее искренности.

—  А арест?

Может быть, стоило махнуть рукой на расспросы, но… Я не могла. Мне нужно было знать.

—  А, арест! —  Тау досадливо поморщилась. — “Зеленый феникс” позиционировал себя как клуб магов-политических активистов, и политики в разговорах там было действительно изрядно. Это не то, чтобы очень характерно для магов, но и не редкость, внимания не привлекало — обычные столичные болтуны. Именно так я и думала. И Вействела считала просто еще одной ниточкой, из числа тех, что рано или поздно приведут нас к правде. Он же осторожно прощупывал меня на предмет моих политических взглядов, а в тот вечер… — она прерывисто вздохнула. —  В тот вечер начал меня обрабатывать.

Я хмыкнула и подтянула повыше шкуры: задувало. Морская гладь потемнела, да и небо затянуло свинцовой серостью.

—  Полагаю, лорд Вействел не учел… некоторых особенностей твоего темперамента, — дипломатично заметила я.

Он ведь не из Янтарного и не из Ожерелья миров: даже если он и знает, как у нас дают имена, даже если ему известно, что означает имя “Таура” ... Откуда бы ему было узнать, как дрожит степь под страшными копытами?

—  И темперамента. И образования, — подтвердила мои выкладки Тау. —  Я не поверила его словам об отце. Да и кто бы на моем месте поверил? И тогда он поклялся, что всё сказанное им — правда. А я вскипела. И... Шаманы умеют вытащить из человека правду, Нэйти. А тут он сам клятву дал. Ее след еще не успел растаять. И я ухватила этот след, и растянула его, и накинула эту клятву не только не только на сказанное, но и на несказанное. Знаешь, меня ведь этому не учили… Гохо Зеленая Лапа мной бы гордился.

Мелкий камешек полетел в воду, пущенный рукой Тау, и я проследила за ним взглядом.

Мне как никому было понятно ее неверие. И гнев. Только Тауре было, на чью голову его обрушить. Мне же…

—  Я вывернула его наизнанку, — блеклым голосом продолжила она. —  И узнала всё: про заговор, про покушение на кронпринца, про серию запланированных акций… меня это мало волновало. Я… я убедилась, что Вействел не оболгал нашего отца, оглушила и ушла, бросив его в запертом кабинете. Через час я уже давала показания в тайной канцелярии. Еще через час — была в камере. Еще через месяц всю верхушку “фениксов” казнили. Меня, с моей биографией тоже были бы, но суд учел мое признание и добровольное сотрудничество — смертную казнь заменили Пьющим Камнем. Я очень хотела тебя уберечь от всего этого, Нэйти. Прости за то, что у меня не вышло...

Она встала и ушла. А вскоре и меня загнали под крышу, поближе к живому огню порывы хлесткого ветра, густо замешанные с дождем.

Ужинали, приводили себя в порядок (?), а затем и отходили ко сну мы в тягостном молчании, и разорвать его у меня не находилось сил: язык словно окаменел и прилип к небу, и разомкнуть губы, мне казалось, я не смогу уже никогда.

Внутри меня жила и ворочалась правда — огромная, тяжелая, режущая своими неудобными гранями...

Мне было о чем подумать этой ночью. И что сказать снова пришедшему в мой сон эльфу.

А на следующий день, когда Тау снова ушла, я оставила ей записку и стиснула артефакт перехода.

Я стояла, прячась в тени деревьев, неподалеку от городка, куда меня вынесло. В голове было не тревожно, а пусто. Вязкие минуты тянулись одна за другой.

Ожидание казалось бесконечным.

А может, я зря жду? Может, он еще и не придет. Или придет с императорской стражей. Даже неизвестно, какой вариант хуже. Но терять мне, пожалуй, уже нечего…

Он пришел. Один.

Я постояла несколько мгновений за его спиной, надежно укрытая, разглядывая сложную косу и зеленые пряди в ней, бусины, кольца… кончик острого уха с сережками, напряженную спину… а потом выдохнув сквозь стиснутые зубы, и, отбросив в сторону свою защиту, вышла.

Мэлрис обернулся мгновенно, так резко, будто ждал удара в спину. «Удивительно, с чего бы это!» — изнутри прорезался нервный сарказм.

— Нэйти… - выдохнул он и в этом выдохе было столько облегчения, что у меня у самой едва не подкосились коленки. А вот поднять на него глаза не получалось. Как и сделать шаг вперед. Хотя больше всего на свете мне сейчас хотелось просто по-детски броситься ему на шею и разрыдаться.

Он подошел сам. Теплые сухие ладони нежно обхватили мое лицо, приподнимая его вверх, и ресницы сами собой закрылись. Нет, я еще не готова смотреть тебе в глаза…

Мэлрис уткнулся лбом в мой лоб, а ладони скользнули ниже, по плечам, по рукам, до запястий. И со сдвоенным немелодичным лязгом раскрывшиеся половинки браслета упали на землю.

Кровь, отстраненно подумала голова. Вот почему у нас ничего не получилось. Он был зачарован на его кровь.

Я распахнула глаза, встречая наконец темно-зеленый взгляд. 

Я свободна? Вот так просто? Могу делать, что захочу?

И с этой мыслью, я закинула избавленные от оков руки на темноэльфийскую шею, зарылась пальцами в волосы, безжалостно руша прическу и, привстав на цыпочки, прижалась губами к губам.

Мэлрис откликнулся живо и горячо. Как и всегда. Великое Ничто, как мне не хватало этого отклика. Мне не хватало этих объятий, этих губ, этого ощущения невесомости, когда все сложности отступают, поглощенные одним сиюминутным желанием. Без слов, без мыслей. Только я и этот эльф. По-настоящему, не во сне.