моих людей от коренного населения Джунглей. Ты, кажется, назвал их хранителями?

Я вспомнил Летоса, чьи глаза горели верой и непоколебимой преданностью мародерам, и то, как он рьяно защищал их работу. Но в Летосе я сомневался, потому что ему легко промыть мозги и заставить верить во что угодно, если как следует надавить на кнопку всеобщей справедливости. А тут сам король Риллус говорит, что мародеры ищут лекарство от Зеленой Летучки. Неужели это не Летос, а я ошибаюсь?

Но нет, я ведь собственными глазами видел, как продаются альтеры! Я видел, как Златолист высосал из Решателя альтера, как он превратился в бутон и как мародеры потом унесли его куда-то!

— В Джунглях опасно, Мартин, — заметил король, а его золотистые глаза засияли. — Тебе не повезло, когда ты наткнулся именно на хранителей. Они дикари. Они убивают моих людей: безоружных ученых и докторов. — Еще голос стал еще мягче, хотя, мне казалось, мягче уже некуда. — Тебе не следовало ходить за Границу, Мартин. Видишь, во что они тебя втянули?

Нет, не может быть! Никто ни во что меня не втягивал! Я сам, и я не обманут, нет, я точно знаю правду! Кровь во мне кипела, сердце застряло в горле, а руки онемели и не двигались. Я облизнул пересохшие губы и так же спокойно, как он, спросил:

— Раз так, почему вы не построите вокруг Джунглей стену?

— Мартин! — ахнула мама, но я не обратил на нее внимания. Лис сказал, что стену не строят из-за того, что мародерам нужны новые рекруты, желательно, молодые и безбашенные, а где их возьмешь, если любопытные перестанут бродить в Джунгли?

Король мягко улыбнулся. Кажется, он все делал мягко, даже по-доброму, и вот так же, как мне сейчас, улыбался народу, выступая на Королевской площади с речью. Его любили за это уютное очарование, любили за его справедливые законы, любили, несмотря на то, что почти нигде в мире не признавали абсолютную монархию.

— А откуда, по-твоему, берутся наемники? — вопросом на вопрос ответил король, и я вздрогнул. Точь-в-точь как Лис! — Хоть я и написал «Напутствие», в котором запрещал переступать Границу, и даже создал соответствующий закон, на самом деле я не против посещений Джунглей. Те, кто могут преодолеть Страх Предков, могут прижиться в Джунглях. Они могут стать хорошими наемниками и охранять моих докторов и ученых. Но я против создания из Джунглей развлекательного комплекса, в который будут приходить все, кому не лень трепать нервы. Пока я правлю, Джунгли останутся в тумане загадочности и таинственности, что всегда будет привлекать таких целеустремленных людей, как ты, Мартин.

Неужели это говорит король Риллус? Неужели он и впрямь отправил туда ученых, чтобы они искали лекарство от Зеленой Летучки? Но… но…

Я нашел узенькую лазейку, способную поддержать меня, и выпалил:

— А почему вы так уверены, что отправленные в Джунгли ученые не занимаются торговлей альтерами?

Мама ткнула меня локтем в бок — хватит, мол, — но я не мог остановиться. Если я сейчас признаюсь, что ошибался, то вся моя теория разлетится на куски, а я останусь главным злодеем, который мешал «добрым дяденькам» спасать зараженных Зеленой Летучкой.

— Неужели ты сомневаешься в моей компетентности, Мартин? — приподнял густую бровь король Риллус. — Я все держу под контролем, и я лично знаю человека, известного тебе под псевдонимом Лиса.

— Тогда почему лекарство до сих пор не найдено? — не отступал я. — Если вы доверяете Лису, то почему в борьбе с Зеленой Летучкой нет никаких сдвигов?

Король добродушно рассмеялся:

— Мартин, ты не видишь всей картины в целом! И это объяснимо — данные засекречены. Но могу ответить на твой вопрос, раз уж мы так далеко зашли: сдвиги есть, и ты удивишься, сколько всего мы узнали о флоре Джунглей.

Он полностью уверен в том, что делают в Джунглях мародеры! Полностью — да еще говорит, что лично все контролирует! Но раз так, никакие мои слова его не убедят, правда?..

— Ваше Величество, хоть у меня нет доказательств, я, как верный ваш подданный, заявляю: я своими собственными глазами видел, как мародеры украли у Решателя его альтера.

Король прекратил излучать добродушие и мягкость, нахмурился, а в его взгляде промелькнула озабоченность:

— Это уже другой вопрос, Мартин. Полагаю, ты околдован.

Я это уже слышал…

— Нет, — отрезал я. — Я в порядке, Ваше Величество, я могу точно вам сказать.

— Как ты можешь точно сказать, если я прекрасно вижу, что ты околдован и глазастые взяли над тобой власть? Ты видишь то, что глазастые хотят, чтобы ты видел, понимаешь? Они взяли тебя на свою сторону, потому что ты сильный и можешь то, чего не могут они.

— Как вы это видите?

— Мартин, я бывал в Джунглях дольше, чем кто-либо, и они дали мне силу, точно так же, как тебе и всем остальным, — ответил король. — Я вижу твой каан. И я вижу, что твои глаза замутнены.

Я замолчал. Все это звучало настолько убедительно, что хотелось плакать. Король — сильнейшая фигура в государстве, он все делает во имя народа, он справедлив… и он никогда не ошибается. Но раз так — ошибаюсь я.

Да, наверное, я ошибаюсь… не зря мой инстинкт говорил не доверять Эйльфие! Это она, наверняка она сбила меня с истинного пути!

Но постойте-ка… Решатель ведь остался без альтера. Это все знают! Или, может, иллюзия распространяется на СМИ и то, что говорят другие люди?

— Мне жаль, Мартин, — продолжил король, видя, что я молчу, — но тебя поймали на Границе с шил-соком в кармане. По закону я должен лишить тебя свободы на год.

— Но ведь это мой одноклассник мне подсунул! — заявил я, чувствуя, как крошится под ногами устойчивая земля. — Я не знаю, как добывается шил-сок! Я без понятия, где искать шилус!

Король посмотрел мне в глаза с состраданием, и я понял его без слов. Он считает, я одурманен, я марионетка хранителей, и по их приказу добываю шил-сок.

— Мартин несовершеннолетний, — заметил папа каменным голосом.

Король открыл папку и кивнул:

— Да-да, прошу прощения. Мартин, твой срок сокращается на полгода.

Полгода… можно подумать, мне полегчает… Полгода — это целая жизнь, а у меня есть цель, достичь которой я обязан до восемнадцати! А если я просижу штаны в тюрьме, я растеряю все полезные навыки, которые наработал с таким трудом!

Мама судорожно выдохнула и подала дрожащий голос:

— Но, Ваше Величество, мой мальчик не виновен. Он никогда не стал бы продавать шил-сок! Прошу вас…

— Простите, госпожа Аурийская, но я считаю полезным, чтобы ваш