Растерявшийся от неожиданности Даниил, спросил:

–Что это было?

–Хэви – метал – даб – степ, – оживленно ответила Вайолет. В ее серых глазах появился блеск.

–Степ чего? – глуповато спросил Даниил.

–Даб – степ, то есть примерно 140 ударов в минуту – снисходительно ответила помощник адвоката и ее тон говорил о том, что она разговаривает с «домашним телко̒м», слушающим «позорную попсу».

Даниилу стало неловко, что он отсталый от жизни «старичок», и он постеснялся спросить ее – ударов чего? Он с интересом стал наблюдать за ней, раздумывая о том, как бы она смотрелась на фото, уснувшая навсегда.

Перед его внутренним взором всплыла захватывающая дух картина так отчетливо, как будто все происходит наяву. Он представил, как несет Вайолет в ванную комнату и укладывает в ванну. Ему показалось, что света недостаточно, поэтому он достал из сумки фонарь и, включив его в розетку, направил его на Вайолет. Он достал из пластикового пакета живые фиалки и стал приклеивать их при помощи клея на волосы Вайолет. Через несколько минут лицо женщины обрамляли «фиалковые волосы», превратившие ее в уснувшую на лугу фею. Бледность ее лица контрастировала с темно – бордовым платьем выше колен. Он достал женскую помаду и подкрасил посиневшие губы в красный цвет. Даниил вылил в ванну несколько капель белой гуаши и включил холодную воду. Когда прозрачная белесая вода прикрыла лицо женщины, он посмотрел на Вайолет и почувствовал привычный бешеный стук сердца: он влюбился в нее, в ее отрешенную, неземную, холодную красоту. Даниил начал лихорадочно фотографировать. «Фиалковые волосы» всплыли, и некоторые цветы красиво покачивались на поверхности воды. Он любовался ею, меняя угол зрения и меняя выдержку фотоаппарата. Даниил забыл о своих любимых женщинах – Пирхи и Веред. Он забыл о том, что изначально оправдывал свои фотосессии желанием исправить неудачные фото матери. В этот момент для него существовала только одна женщина, его единственная любовь, чьей красоте он сейчас поклонялся – мертвая Вайолет. Через полчаса он устанет и сядет на пол. Ему не захочется больше смотреть на нее. Его любовь закончится с последним снимком. И ценой этой кратковременной любви будет бесценная человеческая жизнь, которую ему так легкомысленно дарят женщины.

Даниил очнулся от своих грез наяву и положил свою руку на тыльную сторону ладони Вайолет. Та, крайне изумленная, подняла на него глаза.

–Во сколько вы заканчиваете работу? – спросил он интимным шепотом, чтобы его не слышали другие.

Вайолет завороженно смотрела в его ультрамариновые глаза и не могла поверить в то, что услышала.

–Сегодня планировала остаться здесь до 11 – ти вечера, у меня есть дела.

–А если я встречу вас в это время и отвезу домой?

–У вас же машина разбита, – кокетливо сказала Вайолет.

–А я сейчас куплю новую. Вам нравится «Бентли»? Или купить другую марку?

–«Бентли» нравится, – расцвела она улыбкой, вспомнив свой надоевший до оскомины, старенький «Мустанг» 95 –го года.

–Значит, в 11 я буду ждать вас на автостоянке. Когда вы подойдете, я выйду из машины и встречу вас. И вы впустите нахала к себе домой в полночь?

–Впущу, если только он на самом деле нахал, а не мастер разговорного жанра, – ответила Вайолет, подчеркнув интонацией слово «нахал» и вопросительно глядя на Даниила.

«Ого, да здесь целый вулкан страстей!»

–Нахальнее некуда, – ответил он, все больше удивляясь раскрывающемуся перед ним типажу.

–Тогда до вечера, – ответила Вайолет.

Когда Даниил ушел, Вайолет вышла в коридор и позвонила своему бойфренду, сообщив ему о том, что сегодня она ночует у коллеги по работе.

–Ее бросил друг, и я должна поддержать ее морально, – сказала она.

В 11 вечера Вайолет подошла к автостоянке. Навстречу ей вышел Даниил. Она узнала его только после того, как он ее окликнул: его золотистые волосы были убраны под кепку, а силуэт его фигуры был ей не знаком. Усевшись в новый «Бентли», Вайолет попала в цветочный рай: приборная панель, сиденья и пол были усыпаны лиловыми, темно – синими, фиолетовыми фиалками. Заднее сиденье было засыпано букетами фиалок.

–Куда едем? – спросил он.

–Ко мне домой. Квинс, 61 -я драйв.

Во время движения они не разговаривали. Рамштайн сотрясал салон машины своей тяжелой манерой пения. Даниил не хотел начинать знакомство со скучных вопросов биографического характера. Почему молчала Вайолет, он не знал. Молчание на фоне мелькающих ночных огней набрасывало налет романтики на происходящее. Они подъехали к многоэтажному дому и поднялись на 2– й этаж. Вайолет предложила Даниилу пройти в просторную гостиную, а сама отлучилась в ванную комнату.

Гостиная поразила Даниила. Яркий свет нескольких бра освещал ее убранство. Она была декорирована под пещеру. Он сложил фиалки на диван, который, так же, как и стулья с креслами, был обтянут черной тканью, и напоминал большой камень – первобытное ложе. На нем лежала небольшая искусственная шкура тигра. У стен комнаты стояло несколько высоких зеркал, направленных друг на друга. Внутри каждого из них – уходящий в глубину длинный коридор – анфилада из уменьшающихся зеркал с порогами. В центре комнаты стоял электрический макет костра, дробившийся в зеркалах на многочисленные отражения. С обеих сторон костра стояли палки – рогатки, а на них – перекладина с котелком. Потолок был неровно обтянут темно – коричневой тканью.

Очень большое количество живых домашних цветов имитировало пейзаж дикой природы. Благодаря отражению зелени в зеркальной поверхности, казалось, что находишься в пещере, выходящей в густой лес парникового периода. Вдоль стен были расставлены высоченные деревья Диффенбахии с огромными, длинными, заостренными, изумрудными листьями в белую крапинку, как будто забрызганными известкой. На окне трепетали экзотикой заросли цветущих орхидей всевозможных оттенков. Среди них красовалось чудо природы – восхитительная хрупкая «балеринка» Фуксия в темно – розовой кофточке и в многослойной пышной фиолетовой юбочке. Ее тоненькие ножки были одеты в сиреневые туфельки – тычинки. С потолка свисали длинные лианы темно – зеленого Клеродендрума и Сингониума с листьями, похожими на листья озерных кувшинок. Темные, со сквозными отверстиями листья Монстеры , подобно зеленым кружевным снежинкам, обрамляли окно. Крупные, изящные, красные чашечки гибискуса покачивались от ветра, проникающего в приоткрытое окно, возвышаясь над орхидеями. Высокие кактусы, окруженные ореолом игл, создававших ложное впечатление пушистости, поражали своими размерами. Разросшиеся деревья – фикусы задевали потолок. На полу, перед окном, застыли в своей пластмассовой красоте одиночные лепестки Антуриума.

Несколько черных деревянных досок на стене в виде небольших прямоугольников, были исчерчены «наскальными» рисунками.

Даниил оценил художественный вкус владелицы эксцентричного жилища. Скучная на первый взгляд помощница адвоката, все больше и больше удивляла его. Он услышал, как она вышла из ванной комнаты, и ее шаги направились в «пещеру». Увидев на пороге незнакомую женщину, Даниил пораженно выдохнул: