Проснулся вечером, когда на город уже опускались сумерки. Быстро привел себя в порядок и только настроился ждать, как в оконное стекло кто-то почти неслышно поскребся со двора.

«Ну, вот и началось…» – подумал Глеб, поднимаясь с места. Состояние лихорадочного возбуждения, что он испытывал в период ожидания, сменилось спокойствием, готовностью к действию и уверенностью в собственных силах. Как всегда в ситуациях, близких к экстремальным.

Входная дверь оказалась запертой. Кожухов вернулся в комнату охранников.

– Пацаны, вы бы дверь открыли, – попросил он. И, предупреждая возможные вопросы, добавил: – Днище, по ходу, пробило. Я же спрашивал, где воду берете…

Один из охранников крайне неохотно начал выбираться из-за стола. Конечно, выходить на улицу, в темноту ему очень не хотелось. Однако причина, названная Глебом, выглядела более чем уважительно. И возразить вертухаю было просто нечего.

К двери он подошел впереди Кожухова. Побренчал ключами, вставил один в массивный сейфовый, замок. Щелчок, второй… Когда же охранник начал открывать дверь, Глеб неожиданно, от всей души, ударил его кулаком в основание черепа и сильно толкнул вперед.

Надо отдать должное охраннику – и шея, и череп оказались у него достаточно крепкими. Он даже попытался развернуться, видимо намереваясь вступить в схватку с Глебом. Но чьи-то руки – самих людей видно не было – из темноты ухватили его за одежду. Рывок – и только обутые в кроссовки ноги мелькнули над перилами крыльца. И ни крика, ни шума – лишь какая-то невнятная возня чуть в стороне от крыльца.

В это время в комнате зашевелился второй охранник. Возня у дверей заставила его немного встревожиться. Но в то же время он не видел серьезного повода для беспокойства – уж слишком быстро все было сделано. Да и фактор неожиданности сыграл свою роль.

– Ты чего там, Ржавый? – лениво поинтересовался второй вертухай, выходя из комнаты в коридор. – Упал, что ли?

Глеб, одним прыжком подскочив к нему, обрушил тяжелые удары кулаков на лицо и шею. Атака оказалась настолько неожиданной и стремительной, что этот второй даже не сделал попытки оказать сопротивления – лишь постарался прикрыть лицо руками. Но новые удары – теперь уже ног – обрушились на голени, бедра и пах. После нескольких точных ударов второй охранник упал на пол и замер в позе эмбриона.

В это время в дверь уже протискивались члены команды Глеба – Барикела и Лемех. За их спинами, чуть покряхтывая, Санила волок – перебросив через широкое плечо, как куль с картошкой – первого охранника, неудачливого ключника. Как и его приятель, признаков жизни тот не подавал. Руки и ноги его были связаны, а голова замотана собственной курткой.

Барикела и Лемех сразу же задрали второму охраннику на голову футболку, после чего принялись связывать так же, как и первого. В это время Санила бросил свою ношу на пол и, утирая лоб, простодушно сообщил:

– А тяжелый какой, зараза!

На него тут же зашикали, замахали руками – дескать, тише! Наверное, этого уже можно было и не скрывать, но только Глеб не хотел, чтобы Пастуху стала известна численность его команды.

После того, как оба неудачника оказались обездвижены, Глеб нагнулся к одному из них.

– Слушай меня, – начал Кожухов. – Пастуху передашь – все его бумажки я забрал. И если он будет вести себя прилично, о них никто не узнает. Если же попытается меня искать… Я их отдам тому человеку, которого они касаются. И вот тогда посмотрю, сколько Аркаша проживет. Ты понял меня?..

Охранник забормотал что-то неразборчиво. То ли просил о чем-то, то ли угрожал… Глеб резко встряхнул его.

– Это ты потом Аркаше будешь базлать! А я спрашиваю – ты меня понял?!..

Охранник что-то прохрипел в ответ. Но, судя по всему, этот надсадный хрип удовлетворил Кожухова.

– Вот так-то лучше! – сказал он, разгибаясь. И жестом указал членам своей команды на выход. Сам вернулся в «свою» комнату. Торопливо сгреб со стола разложенные бумаги – некогда складывать. Выскочил во двор. Барикела уже обустраивался за рулем любезно предоставленной им «девяносто девятой», а Санила открывал ворота.

Устроившись на правом, пассажирском переднем сиденье машины, Глеб затолкал скомканные бумаги в бардачок, после чего спросил у Барикелы:

– Сколько адресов?

– Два, – ответил тот, запуская двигатель.

– К утру управимся?

– Запросто! – Машина, взрыкнув двигателем, выскочила на улицу дачного поселка.

Скорость, музычка – во всю силу колонок, скрип тормозов на поворотах – Барикела не зря потратил время в этом городе, и теперь успешно минует дворами подвижные посты шустрых гайцов, позволяя команде оставаться незамеченной.

– Вот этот дом…

– Консьержка есть?

– Нет.

– Вперед! Лемех – в машине!

Можно, конечно, и с собой… Даже, наверное, было бы лучше оставить за рулем более опытного водителя – Барикелу. Но только угонщик уже сумел проявить себя в деле. И – неплохо проявить. А Санила не внушает доверия – несмотря на всю свою физическую мощь, духом слаб. И Лемех… Вообще в команде новичок. Сложно предугадать, как поведет себя при виде крови. А кровь будет обязательно – Глеб уже чувствовал ее запах. И приятно оттягивала карман надежная тяжесть пистолета…

– Александр Андреич… Это Витя. Мы с вами договаривались…

За бронированной дверью – сопение. Кто-то разглядывает в глазок скромно потупившегося на площадке Барикелу. Если его не знать, то со стороны угонщик никак не похож внешне на преступника. Просто пай-мальчик.

– Входите, Виктор…

Дверь открывается. За дверью – пожилой мужчина. Глеб с ходу бьет его стволом пистолета в лицо. Старик падает на пол прихожей, но его тут же подхватывают под руки, волокут в комнату, бросают в кресло.

– Бабки гони, старый пес! – Глеб сейчас страшен. И сам знает это…

– Ребята, вы чего, ребята… – Старик уже все понял, но все еще на что-то надеется. А вдруг? Вдруг удастся выкрутиться, вдруг они поверят в его нищету…

– Бабки! – Еще один удар. Для Глеба сейчас не существует возраста, физической немощи. Есть заранее подобранный Барикелой объект. И жесткий лимит времени для того, чтобы этот объект отработать. Значит, допускается все.

– В сейфе… – старик обострившимся до предела чутьем чувствует звериную готовность незваных гостей идти до конца. Воображение рисует самые жуткие, кошмарные картины. Страх парализует волю. И он сдается, даже еще не начав сопротивляться.

– Ого! Хорошо живет на свете Винни-Пух! – в темной глубине сейфа солидные пачки денег. Есть и российские рубли, и доллары, и евро. Отложены на покупку дорогой иномарки для любимой внучки. Той самой иномарки, которую обещал подогнать Барикела.

Больше ничего не брали, хотя было что. Старик был не беден, но… ни к чему лишние улики. Вот только перед тем, как покинуть квартиру, Глеб – неожиданно для подельников – поднял удлиненную пистолетом руку и выстрелил старику в голову.