– По-моему, мы имеем дело с типичным случаем бунта машин, – обратилась Вьорика к Тиглату, но тот лишь хмыкнул в ответ.

– Приведу лишь один пример, который, я надеюсь, вас убедит, – продолжил Соуч. – Когда мы прибудем в таверну, где у нас запланирован ночлег, вы наверняка забудете выйти из машины первыми и открыть передо мной дверцу. Никто из вас не догадается взять и понести наш багаж. Вы думаете, я это всё попру? Нет! Мне, как вашему начальнику, согласно легенде, не положено таскать тяжести. А вам известно, что к каждой таверне приставлен агент Службы Общественного Спокойствия, который сообщает «наверх» обо всём, что вызывает хотя бы тень подозрения? И, поверьте, это люди весьма наблюдательные, имеющие многолетний опыт стукачества. Не пройдёт и получаса, как нас всех попытаются схватить с целью установления наших личностей и проверки достоверности предоставленных нами сведений. Вы, конечно, этой проверки не выдержите, но до неё дело и не дойдёт, поскольку наш друг-невидимка, славный штурман Клим Багров постоянно витает над нами, словно ангел-хранитель. И что, я вас спрашиваю, после этого останется от таверны и ни в чём не повинного обслуживающего персонала? Куда отправятся шурты, что придут нас задерживать? Догадались? Любой неверный шаг приведёт к кровопролитию, а вы этого, как я понимаю, совершенно не желаете. Убедил?

Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра, бьющего в лобовое стекло. А затем сработал датчик, отключивший антигравитационный привод, и «Гумля», плавно сбросив скорость, опустился колёсами на брусчатку мостовой. Впереди, на расстоянии примерно в четверть фарсаха сквозь дымку показался армейский пост – жёлто-красная полосатая будка, пристроенный у обочины бетонный блок и массивный шлагбаум.

– Профессор, не забудьте за пятьсот локтей сбавить скорость до пешеходной, а то по нам без спросу откроют огонь на поражение, – прокричал Соуч сквозь грохот колёс и сделал вид, что мирно дремлет, как и полагалось высокопоставленному руководителю в долгой дороге по хлопотным делам.

– Знаешь, Сурия, а ведь он убедил меня в том, что мы не очень-то готовы общаться с аборигенами, – слегка растерянно заявил профессор.

– Вообще никак, – немедленно согласилась Вьорика. – Но отступать, мой дорогой Ашер, уже поздно.

Их уже заметили. На пропускном пункте началось шевеление. Два бойца, вооружённых винтовками, стали по обе стороны от шлагбаума, третий занял позицию за пулемётом, а четвёртый, судя по всему, старший по званию, направил на приближающийся автомобиль подзорную трубу. Они замерли и не меняли поз до того момента, пока «Гумля», фыркнув последний раз, не остановился в трёх локтях от шлагбаума.

– Предъявите документы и сообщите о цели вашего маршрута, – решительно потребовал самаль, не выпуская из рук оптического прибора.

И тут Вьорика едва не совершила ошибку, потянувшись через спинку сиденья назад, полагая, что Соуч (точнее, руководитель миссии почтенный Шаул Хаккам) передаст ей ларец с бумагами, однако тот и пальцем не пошевелил, глядя вперёд абсолютно безучастным взором. Точно! Ему же положение не позволяет такую тяжесть поднимать. Говорили же об этом. И не раз. И перед вылетом Тиглат повторял. Она сделала вид, что поправляет платок, затем не спеша открыла дверцу авто, поставила ступню на мостовую, недовольно глянула на самаля, который не удосужился подать ей руку, медленно обошла машину сзади, достала ларец, вернулась на своё место, поставила вместилище документов себе на колени. Только после этого она подняла крышку и передала проверяющему свиток дорожной грамоты, где был прописан маршрут следования, цель поездки, а также имена и должности всех, кто находился в транспортном средстве. Если показать хоть малейшую суетливость, могут потребовать предъявить все документы, а на это тратить времени совершенно не хотелось.

Видимо, плавность, неспешность и величественность её движений, как и холодность взгляда, убедили самаля в том, что перед ним важные персоны, с которыми лучше не связываться. Он взял свиток трепетно, как величайшую ценность, которую ему когда-либо приходилось держать в руках. Даже не стал его разворачивать, а лишь с поклоном вернул обратно и вскинул руку вверх, давая подчинённым команду убрать оружие и поднять шлагбаум.

– Удачно проскочили, – заметил Тиглат, когда они под грохот колёс отъехали тысячи на полторы локтей от пропускного пункта.

– Да, чуть всё не запороли… – прокомментировал ситуацию робот.

– Соуч! – слегка повысив голос, обратилась к нему Вьорика.

– Не Соуч, а почтенный господин Хаккам, – поправил её тот.

– Господин Соуч, – повторила Вьорика, не обращая внимания на его замечание. – Не мог бы ты отключиться минут на пять. У меня с Тиглатом разговор есть, которого тебе лучше не слышать.

– Это приказ?

– Это приказ.

– Слушаю и повинуюсь, – недовольно пробормотал робот, расположился поудобнее, закрыл глаза и замер в абсолютной неподвижности.

– Ну зачем вы так с ним, Вьорика? – с укоризной сказал ей Тиглат. – У него же самолюбие.

– Извините, но этот разговор действительно не для его ушей. Это очень личное. На корабле некогда, а здесь, пока едем…

– Да, конечно, конечно… – Ассириец был смущён и удивлён тем, что красивая молодая женщина, да ещё в такой момент, когда требуется максимальная концентрация, вдруг собралась обсудить с ним что-то личное и, судя по всему, не имеющее отношения к текущим делам.

– Я хотела поговорить о капитане.

– Да?

– Да… – Она сделала паузу, посмотрев на линию горизонта, над которым расплывалось облако чёрного дыма. – Я могу надеяться, что об этом разговоре никто не узнает?

– Конечно. Да. – Тиглат крепче сжал пальцами руль.

– Скажите, профессор, что нужно такого сделать женщине, чтобы мужчина наконец-то обратил на неё внимание? Только не перебивайте! Я сама толком не понимаю, почему решила заговорить об этом именно сейчас и именно с вами. Я вообще не понимаю, как решилась об этом говорить. Но, мне кажется, вы с ним чем-то похожи. Внутренне. Вы такой же спокойный, рассудительный и отважный. Да! Чтобы решиться отправиться сюда, нужна немалая отвага. Так что, вы понимаете… Вы сможете мне растолковать… И жена-то он него сбежала, и нет у него никого – служба одна. А на меня – ноль внимания. Я стараюсь. Я стараюсь быть рядом. Я на вахты одеваюсь, как на свидание. А он даже не смотрит. Штурман пялится во все глаза и слюни пускает, а капитану как будто всё до лампочки. Я что – уродина или дура?! Может, вы растолкуете мне, в чём дело, что я делаю не так? Как мужчина можете мне объяснить так, чтобы я поняла?

– Простите, Вьорика… – Тиглат окинул её взглядом и снова уставился на стремительно бегущую навстречу дорогу. – Это несколько неожиданно… Думаю, госпожа Кадзи разбирается в этом всём куда лучше, чем я. Она всё-таки психолог.

– Наики? Нет. Мне нужен не сеанс психоанализа, а дружеский совет. Да я и не хочу, чтобы кто-то из экипажа знал…

– Дорогая Вьорика, не будьте так наивны, – набравшись, храбрости, заявил Тиглат. – У людей ведь глаза есть. Все всё видят, всё знают. Давно знают. И капитан тоже.