– Это Коза, – сказал Веспасиан Магну. – Вилла моей бабушки находится к северу от нее и выходит на море. Нам надо пересечь Аврелиеву дорогу и свернуть на Козу. Примерно на полпути мы уклонимся вправо, на тропу, которая приведет нас к поместью бабушки.

– Хорошо. Время как раз подходящее, – отозвался Магн. – Все спокойно, и я уже начинаю мечтать о горячей еде и теплой кровати. Однако удивляюсь, как ты еще ухитряешься не падать с лошади. Слезайте с седел, ребята, давайте отведем коней с дороги.

Они устроили привал в оливковой рощице шагах в пятидесяти от развилки Аврелиевой дороги и колеи, петляющей вверх по холмам к Козе. Вдалеке на юге слышался топот копыт крупного кавалерийского подразделения.

– Как далеко до конных? – спросил Веспасиан.

– Трудно сказать, – пожал плечами Магн.

– Это ведь не могут быть преторианцы?

– Бьюсь об заклад, что они самые. Будь это отряд вспомогательной конницы, он встал бы лагерем до наступления темноты. Скорее всего, это именно преторианцы. Сообразив некоторое время назад, что нам удалось проскользнуть мимо них, они решили переместиться дальше на север, чтобы снова перекрыть дорогу.

– Не думаешь, что нам стоит дать деру? – прошептал Марий.

– Нет, лучше пропустим их.

Факелы быстро перемещающейся колонны уже показались в виду. Путники, затаив дыхание, следили за их приближением. Когда подразделение из примерно сотни кавалеристов достигло развилки, начальник дал приказ остановиться.

– Клеменций, возьми половину людей, продвинься дальше по дороге миль на десять и перекрой ее. По пути обыщите все гостиницы, фермы и амбары. Я с остальными ребятами перерою город. Если ничего не найду, присоединюсь к тебе поутру. С рассветом вышли дозоры, но чтобы больше четырех человек в каждом – я не хочу повторения сегодняшней неудачи.

– Сделаю все, что необходимо, Макрон. – Молодой декурион отсалютовал командиру. Он повернулся к колонне, и пламя факела блеснуло на его шлеме. – Первые две турмы, за мной!

Отдав приказ, офицер повел своих солдат быстрой рысью.

Когда последний из шестидесяти кавалеристов миновал Макрона, тот обратился к оставшимся.

– Отлично, ребята. Нам предстоит перевернуть этот городишко с ног на голову. Всех, кто прибыл сегодня, тащите на форум для допроса, а заодно волоките городских магистратов и владельцев таверн. Ответа «нет» для вас не существует, ясно? – Трибун повернулся к знакомой фигуре, маячившей рядом с ним. – Гасдрон, тебе сегодня ночью предстоит работенка. Уверен, кое-кого придется подбодрить, чтобы развязать язык.

Он развернул коня и направил его к Козе. Веспасиан и его спутники смотрели, как обозначенная факелами колонна исчезает в темноте, приближаясь к ничего не подозревающему городу.

– Вот бедолаги, – прошептал Магн. – Мало кто выспится сегодня, когда Макрон и его парни начнут бесчинствовать.

– Но нам это на руку, – ответил Веспасиан, с трудом преодолевая навалившуюся усталость. – Пока преторианцы наводят страх на неповинных жителей, наш путь свободен.

Выведя коней на дорогу и сев в седло, отряд поехал вслед колонне. Съезд на ведущую в поместье Тертуллы тропу они нашли в тот миг, когда из города донеслись первые крики, усиливаемые гуляющим среди холмов эхом.

– Надо держать прямо с милю или около этого, до вершины, – сказал юноша, стараясь разглядеть в тусклом свете луны колею. – Потом сворачиваем влево, к морю.

Из города послышались новые вопли, и путники прибавили хода – не из страха, но потому что хотели убраться подальше от свидетельств творящегося зла, первопричина которого крылась в них.

Достигнув вершины холма, они уловили рокот далеких волн, разбивающихся о скалы. Свежий морской воздух взбодрил Веспасиана, и юноша жадно вдыхал его. Он влюбился в море с тех самых пор, как в возрасте семи лет оказался с Сабином у Тертуллы, и прожил у нее пять лет, пока родители были в Азии.

Ему это время казалось самым счастливым в жизни, несмотря на постоянные обиды со стороны брата. Но бабушка защищала его от задиры, и всякий раз, обнаружив на теле Веспасиана новые синяки, накладывала на Сабина строгие взыскания. Она также поручила Атталу, управляющему, приглядывать за мальчиками в свое отсутствие. А в один прекрасный день Сабин уехал в Рим – искать, пользуясь протекцией дяди Гая, места военного трибуна. После этого в течение года с лишним Веспасиан нераздельно пользовался вниманием Тертуллы и купался в ее любви. Каждый день, после окончания его занятий с грамматиком, они коротали вечер вместе. Во время прогулки по утесам бабушка рассказывала интересные истории, учила вязать рыболовецкие сети на берегу. Но самое главное, она познакомила его с работой по управлению поместьем – все легло на Тертуллу с тех самых пор, как за пять лет до рождения Веспасиана скончался ее супруг.

Когда родители вернулись, мальчику не хотелось оставлять бабушку и ее виллу, которую он привык считать своим домом. Только благодаря тому, что она сама поехала с ним в приобретенное отцом новое поместье в Аквах Кутиллиевых и провела там полгода, ему удалось смириться с этим. В день его тринадцатого дня рождения Тертулла уехала, и с тех пор они не виделись.

Понимая, что до дома осталось меньше полумили, юноша собрал все силы, чтобы не лишиться чувств на этом конечном отрезке. Последние несколько сот шагов он преодолел как в тумане, но сумел-таки достичь знакомых ворот из дерева и железа, через которые выехал однажды четыре года назад. Угнувшись в седле, Веспасиан ухитрился перекинуть правую ногу и спешиться. При поддержке Магна молодой человек доковылял до ворот и звякнул дверным молотком.

– Думаю, у меня получится немного громче, господин, – сказал Магн, сделав три раскатистых удара.

– Кто там? – раздался голос с другой стороны.

– Скажите бабушке, что это Веспасиан и с ним трое друзей.

После недолгого ожидания из-за ворот послышался знакомый голос.

– Если ты Веспасиан, то скажи, как обычно ты меня называешь?

Юноша улыбнулся про себя и виновато посмотрел на Магна.

– Тут.

Ворота распахнулись, и Тертулла, перевалившая уже за восьмидесятилетний рубеж, бросилась навстречу гостям.

– Веспасиан, милый, это и вправду ты? – Старушка обвила его руками и прижала к себе. – Ах, твоя кожа стала куда грубее с тех пор, как мы в последний раз виделись!

– Я теперь военный трибун, Тут. Но лучше нам продолжить разговор внутри – я ранен и нуждаюсь в отдыхе. Эти парни – мои друзья.

– Да, конечно, заходите, заходите все!

Веспасиан лежал на кушетке в триклинии, потягивая подогретое вино с водой, а Тертулла тем временем осматривала его рану в тусклом свете масляной лампы, которую держал раб.

– Неплохо, Магн, совсем неплохо! – с чувством сказала она, ощупав пальцами воспаленную, покрытую волдырями рану.