Рано утром я спускаюсь вниз. Во дворе только я да земля, причем поверхность земли покрыта налетом, будто посыпанный солью ржаной крекер.

Вряд ли тут что-то можно сделать, даже если на помощь придут все жильцы, сколько их есть в доме.

К тому же я очень мало кого из них знаю в лицо. И они не похожи на людей, которые станут охотно махать киркой.

Самая обычная почва представляет собой сложнейшую смесь множества разных компонентов, от мелких камушков до воды, воздуха, насекомых и даже бактерий и грибов.

Без этого нельзя.

Помню, как я впервые посмотрела в микроскоп на щепотку земли с нашего заднего двора.

Это было поразительное зрелище.

И вот сейчас, размышляя о том, как быть с двориком, я знаю, что нужно сделать.

Глубоко вспахивать почву вообще-то неполезно, но с такой землей, как в «Садах Гленвуда», иначе не справиться.

Для вспашки нужно специальное оборудование.

Надо будет взять напрокат мотокультиватор.

Сама я этого сделать не могу по самым разным причинам, не последняя из которых заключается в том, что по закону работать мотокультиватором можно только с восемнадцати лет.

Я иду наверх, жду, пока проснется Маи, и рассказываю, как обстоят дела.

Она, кажется, не понимает, о чем речь, даже когда я поясняю, что мотокультиватор – это такая машина с вращающимися лезвиями для механической обработки почвы.

И все же главное она, по-видимому, ухватила. Она спрашивает:

– Значит, нам нужен взрослый, кредитка и машина?

Делл не желает во всем этом участвовать.

Маи приходится долго его уговаривать, но решающий удар наносит жилец из квартиры номер одиннадцать.

Его зовут Отто Сайас – имя-палиндром, что угодно за такое отдала бы, – и он стучится к нам в дверь.

Он хочет знать, почему во дворе «такая грязища».

Отто Сайас недоволен, потому что его окна выходят как раз на наш будущий сад.

Судя по его негодованию, красная пемза с сорняками его вполне устраивала.

Деллу как старшему по дому приходится объяснять, что происходит. Я слышу, как он говорит:

– Мы посадим здесь целый сад. Вот увидите. Мы как раз работаем над этим.

Отто Сайас все равно хмурится.

– Здесь ничего не будет расти! – рубит он.

И тут происходит чудо, поскольку Делл вдруг как-то надувается и отвечает:

– Это мы еще посмотрим.

Мотокультиватор – это как отбойный молоток, только для земли, а не для асфальта. Теперь он у нас есть.

В субботу Куанг Ха идет на боулинг, и потому отказывается ехать с нами в «Дядю Сэма», где дают в аренду оборудование.

А я и не знала, что он занимается боулингом.

Но, может, в боулинге так и полагается. Поиграешь, а потом забываешь до следующего раза.

Кажется, Делл тоже предпочел бы боулинг поездке за мотокультиватором.

Но он уже подписался на это дело.

Чтобы управляться с оборудованием, которое мы берем в аренду, нужно иметь очень хорошо развитую верхнюю часть тела, особенно если приходится рыхлить твердую почву.

Поэтому культиватором работает только Делл.

Делл пухловат в районе талии, и его большой живот ходит ходуном, словно его сунули в банку и трясут на специальном аппарате из тех, что смешивают разные цвета красок в магазине.

Зато слежавшаяся почва и впрямь становится рассыпчатой.

Плохо только, что теперь у Делла все будет болеть, да так, что он неделю не сможет нормально ходить.

Я остаюсь во дворике, в нашем будущем саду, и изучаю перекопанную почву.

За обедом я сообщаю хорошую новость:

– Я проверила кислотность почвы. Почва нейтральная. Просто идеальная, pH равен 7.

Маи, Патти и Делл поднимают глаза от тарелки. Куанг Ха работает вилкой не останавливаясь.

Растения (и люди) лучше всего чувствуют себя, когда мир вокруг них находится в равновесии.

Если показатель кислотности почвы слишком велик, то есть почва, можно сказать, кислая, нужно снизить pH.

Для этого можно внести известь.

А если почва слишком щелочная, то есть как бы сладкая, вносят серу.

Я объясняю им это все, но сразу вижу, что людей, с которыми я теперь живу, мой рассказ не особенно вдохновляет.

Делл спрашивает:

– А как ты узнала? Пробовала землю на вкус?

Не могу понять, шутит Делл или спрашивает серьезно, но Куанг Ха смеется.

Смех для него – что-то вроде способа сбросить напряжение.

Как будто дамбу прорывает.

Патти говорит:

– Это очень хорошо.

Куанг Ха бормочет себе под нос:

– Вообще-то на самом деле мы измеряем количество ионов водорода.

Кажется, он удивлен этими своими словами не меньше моего. Он принимается лить на свинину острый соус и так смущается, словно, выучив урок по химии, совершил какое-то преступление.

Наступает молчание.

Потом Маи говорит:

– А 7 – твое любимое число, Ива.

Я не говорю, что больше не считаю по 7, но при этом все равно считаю это число очень красивым.

Завтра мы будем сажать подсолнухи. Надеюсь, Маи, Делл и остальные заинтересуются этим сильнее, чем кислотностью почвы.

И я понимаю, что жду завтрашнего дня с нетерпением.

Есть такая штука – фактор неожиданности.

Что-нибудь непредвиденное, о чем не знаешь заранее.

Когда мы ложились спать, во дворе дома нас поджидал большой кусок свежевспаханной земли с идеальным уровнем кислотности.

Очень красивая земля.

По крайней мере, мне она нравилась.

Но посреди ночи задул сухой ветер, он у нас называется «Санта-Ана». В Калифорнии такое не редкость.

В определенных погодных условиях масса нагретого воздуха с гор начинает перемещаться в сторону побережья.

Мы просыпаемся как будто внутри пылесоса.

Никогда не видела столько грязи.

Стены и окна первого этажа покрыты слоем почвы, которую мы так старательно вчера перепахали.

Я спускаюсь вниз и смотрю, не в силах вымолвить ни слова.

Как будто торнадо пронесся.

Я зову Делла, и, оценив картину, он опрометью бросается в гараж и быстро убирает куда-то знак, которым отметил парковочное место старшего по дому. Не хочет, чтобы кто-нибудь знал, где он живет.