— Нет, нет, — попросил он, отступая, — тольконе дотрагивайся до меня.

Я не могу думать ни о чем в такой горячей воде.

Она рассмеялась и повернулась к нему спиной. Он подумал, чтосказал не правду. Даже в такой горячей воде он мог любоваться ее красивымлицом, находившимся над водой, и смутно видневшимся телом.

Они пробыли в воде минут пятнадцать. После чего приняли души вытерлись большими суровыми полотенцами. Закончив этот обряд, они снованадели свои кимоно и вернулись в дом. На этот раз ему не было холодно, дажекогда он шел по двору.

В одной из комнат были приготовлены небольшие плоскиеподушки для сидения, называемые дзаутон. Женщина принесла им разноцветныематерчатые носки, которые они надели на ноги и которые Фумико называла таби.Потом поставила в комнату хибати — небольшую жаровню для обогрева.

С этой жаровней здесь неплохо, отметил Дронго, чувствуяистому в теле.

Они отдыхали так не более десяти минут. Затем женщина сновакуда-то их пригласила.

«Надеюсь, на этот раз не будет экспериментов, — подумалДронго, — в виде ледяного бассейна, например. Хотя Фумико совсем не похожана „моржа“».

Женщина первой вышла из дома и направилась к строению,стоявшему в глубине сада. Это был небольшой чайный павильон. Здесь было всегодве комнаты.

Одна для приема гостей и другая, называемая мидзуя. В неймыли чайную утварь и готовили чай. Перед тем как начать известную чайнуюцеремонию, женщина принесла им жаровню, называемую котацу. Это была домашняяжаровня, накрытая одеялом. Вся семья обычно просовывала ноги под такое одеяло вкороткие зимние дни, согреваясь столь необычным способом. Дронго просунул ногии коснулся прохладных пяток Фумико.

Следующие полчаса Дронго пил чай и наслаждался тепломкотацу. Особую прелесть этой церемонии придавали ноги Фумико, которые он всевремя чувствовал рядом с собой. Она глядела на него и улыбалась. Когда им вочередной раз подали плоские чашечки с чаем, похожие на узбекские пиалы, он невыдержал.

— Чему ты все время улыбаешься? — спросил Дронго.

— Ты знаешь, как называется наша чайнаяцеремония? — ответила она вопросом на вопрос.

— Просто чайная церемония, — буркнулДронго. — Хотя у вас, наверно, она тоже называется как-то особенно. Долженпризнаться, ваша баня, эти жаровни и чай очень благотворно на меняподействовали. А как у вас называется эта церемония?

— Чайный обряд в Японии называется «ваби-саби», —пояснила Фумико, — и переводятся эти слова: «печальная прелестьобыденного».

Дронго замер. Не обязательно быть поэтом, чтобыпочувствовать музыку этих слов. «Печальная прелесть обыденного», как красиво, подумалДронго. Может быть, так можно назвать и нашу жизнь. Обыденность самой жизни,заключенная в ее уникальности и всегда смешанная с печалью, так как мы осознаемнеотвратимость нашего ухода. Печальная прелесть обыденного. Мне нужно остатьсяздесь на годы, чтобы хотя бы попытаться понять этих людей. Их уникальнуюэстетику. Мудрость.

Любовь к поэтическим образам. Их своеобразное мужество.Этику их отношений. Как странно мы себя ведем, отвергая все, что не можемпонять.

— Ты была права, — сказал он. — Я начинаюнаходить удовольствие в ваших традициях, Фумико. Насчет японского дома берусвои слова обратно. Это самый теплый дом, какой может быть в вашем холодномклимате. Теперь я это знаю.

Часы показывали уже половину седьмого, когда они вернулись вдом.

Чайная церемония была закончена. Дронго подумал, что теперьему не страшны никакие весенние ветры. В комнате стояла жаровня, она показаласьему даже лишней. После горячей бани и чайной церемонии он был так размягчен,что ему хотелось спать. Но необходимо было еще позвонить Мицуо Мори. Онвспомнил о погибшем Тамакити. Звонить с телефона Фумико опасно. Но здесь нетдругого телефона. Если Мори понял все правильно, он дал номер, которыйнаверняка не прослушивается. Нужно решаться, потом будет поздно.

— Ты можешь одолжить мне свой мобильный телефон? —спросил Дронго. — Но с одним условием. Как только я поговорю, мы егоотключим, чтобы никто не мог определить, где мы находимся. Хотя сейчас можноопределить, где находится владелец телефона, даже если он отключен.

— Тогда не обязательно говорить по моемутелефону, — улыбнулась Фумико.

— Это хоть и японский дом, но здесь есть телефон.

Легко поднявшись, она прошла в другую комнату и вскоревернулась с телефоном в руках. Дронго набрал номер и напряженно ждал ответа. Иуслышал, как что-то говорят по-японски.

— Что это? — спросил он, передавая трубку Фумико.

Она переспросила, и мягкая улыбка тронула ее губы.

— Он в баре отеля «Такара», — пояснила Фумико —Это его любимое место.

Если хочешь, я позову его к телефону.

Да, — попросил Дронго, — позови, если можно. Онапопросила позвать господина Мори. Через несколько секунд, когда раздался егоголос, она торопливо сунула трубку Дронго.

— Алло, — сказал Дронго, чувствуя, как немногонервничает, — добрый вечер. Вам удалось что-нибудь узнать?

— Да, — ответил Мори, — а где вы находитесь?Вас искала полиция.

Говорят, в гараже кто-то стрелял. Это были вы? Или стрелялив вас?

— Это не важно, — перебил его Дронго. —Скажите, кто это?

— Новый начальник отдела в Осаке Хиробуми Акахито. Яему уже звонил, и он признался, что воспользовался кодом Сато, чтобы проверитьнекоторые материалы по просьбе Сэцуко Нуматы. Он не знал, что она погибла…

— Вы ему звонили? — переспросил Дронго.

— Да, — ответил Мори, — он очень хорошийпарень, и я…

— Скажите, — перебил его Дронго, — кто-нибудьеще мог узнать о попытках Акахито войти в вашу закрытую систему?

— Конечно, мог. Система защиты построена таим образом,что всегда можно проверить, кто и зачем входил на наши закрытые сайты и чей кодв данном случае применялся…

— Как позвонить Акахито? — спросил Дронго.

— Я не помню, — ответил Мори. — А зачем онвам? Бедный парень и так ужасно переживает смерть Сэцуко. И еще этопроисшествие. Он имел право воспользоваться кодом Сато как начальник отдела.Юридически он имел на это право. Хотя с точки зрения этики это было не совсемкрасиво. Он должен был подождать, пока получит собственный индивидуальный код.Его только недавно назначили. Но если бы вы знали, как он переживает…

— Не сомневаюсь, — сказал Дронго. — Спасибовам за помощь… — он отключился.

— Что происходит? — спросила Фумико. — У тебятакой взволнованный вид.

— Нужно подумать, — сказал Дронго,нахмурившись. — Ты не могла бы узнать телефон некоего Хиробуми Акахито,сотрудника вашего банка в Осаке?