– Нам стольких не перебить… – выдохнула чародейка.

– И дроты закончились. Это последние, – сказал Гард, закрепляя наполненный колчан на спине Теора.

– И не нужно. Смотрите: впереди потолок чист, красноглазых дальше нет. Нужно остановить лишь тех, что гонятся за нами.

– Есть предложения?

– Ты можешь обвалить тоннель позади нас, Филда?

– Обвалить?

– Да.

– Могу. Но…

– Никаких «но». Это наш единственный выход. Назад можно вернуться и по поверхности.

– Хорошо, – согласилась чародейка.

– Ты же не против, Гард? – Теор всадил дрот в последнюю из мышей, находившихся в непосредственной близости от вагонетки.

– Шутишь, что ли? Собственная шкура мне всяко дороже, чем этот тоннель. Тем более с таким количеством жутких тварей.

Филда ударила заклинанием в потолок тоннеля в тот момент, когда вагонетку с наемниками и преследующую их армаду летучих мышей разделяло не больше пары десятков ярдов. Незримый таран ударил в каменный свод потолка с такой силой, что вздрогнул, казалось, весь тоннель, и на устремившихся к месту удара многочисленных мышей посыпались камни, полностью завалив тоннель и похоронив под собой всех до единого преследователей. На этом разрушения не закончились, и от обвала по потолку зазмеились многочисленные трещины, будто решившие продолжить преследование вагонетки и ее пассажиров вместо летучих мышей.

– Эм… Филда?

Но чародейка не слышала гнома, она уже выкрикивала заклинание, а с ее воздетых к потолку рук текла жидкая субстанция, которая, соприкоснувшись с каменной поверхностью, оборачивалась искрящимся льдом. Филда уронила руки, когда лед заморозил кусок потолка площадью достаточной, чтобы трещина не продолжала разрастаться.

– Получилось! – воскликнул Гард, выражая вслух общую радость.

Наемники вновь ехали в вагонетке без незваных попутчиков.

– В твоем бурдюке осталось еще вино? – спросила Филда, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.

– Нет. Все пролилось во время боя.

– Проклятье! – в сердцах сказала чародейка, а затем выругалась так витиевато, что даже Гард, считавший до этого момента, что знает едва ли не все известные ругательства, раскрыл рот от удивления.

Ровная торная тропинка была зажата между двумя большими холмами, заросшими зеленым ковром буйной растительности. На одной из этих возвышенностей уютно расположилась высокая яблоня со стволом в обхват рук взрослого мужчины.

Здесь, на Драконьем полуострове, фруктовые деревья были редкостью. В самом центре угнездился город Квилар, главный в империи Гелинор пункт по добыче и переработке камня, железа, различных минералов и даже золота, хоть и в небольших объемах. А это означало полное отсутствие благостей, которыми могла бы порадовать человека природа, не вздумай он уничтожать ее. В городе дымили печи многочисленных плавилен и кузниц, а по всему полуострову, словно нити паучьей сети, раскинулись замощенные камнем тракты, дороги и даже тропки, проложенные к различным шахтам, штольням и карьерам. Деревья давно вырубили и пустили на древесину, кустарники выкорчевали за ненадобностью. А ведь когда-то полуостров был одним большим лесным массивом с полянами и лугами, где можно было увидеть самые разные и порой даже удивительные цветущие растения.

Но все это в прошлом.

Хотя даже сейчас, когда полуостров превратился в средоточие технического производства, существующего для удовлетворения нужд империи, здесь все еще можно было отыскать уголки живой природы, до которых не добралась рука человека. Завораживали красотой горы Преддверие Дракона, как и сама Драконья гора, в окрестностях которых все еще росла зеленая трава и распускались дивными цветами бутоны редких растений. И была еще та самая пара холмов вдоль узкой тропинки, единственного торного пути на полуострове не замощенного безжизненным камнем.

И на одном из холмов росла яблоня. Старое дерево все еще плодоносило. На ветках висели небольшие, но аппетитные красные плоды. Дерево казалось пришельцем из другого измерения, настолько дико оно смотрелось в этих местах.

И все же оно росло. Одинокое. Не замеченное человеком. Или, быть может, просто проигнорированное. Но именно благодаря этому оно было в безопасности.

Под кроной дерева стоял высокий мужчина, одетый в солдатские латы. Не те тяжелые неподъемные доспехи, что носят рыцари, а более облегченный их вариант. Тонкие металлические пластины крепились друг к другу с помощью тонких ремешков, а не массивных широких ремней или заклепок; вместо металлических перчаток и таких же сапог руки и ноги были защищены обмундированием из плотной кожи; из-под доспеха виднелся воротник шерстяного поддоспешника, заменявшего стандартную кольчугу. Шлем на голове человека отсутствовал вовсе. Синий плащ за спиной с красным драконом в центре указывал на высокий чин в империи Гелинор.

Несмотря на явно военную экипировку, у человека не было оружия. Даже ножен, и тех не было.

Его голову обрамляла настоящая грива черных волос. Вьющиеся локоны ниспадали на плечи и, несмотря на то, что такие прически считались в империи исключительно женскими, придавали человеку мужественный вид. Высокие скулы, проницательный взгляд голубых глаз, черные усы, остриженные в виде тонкой дуги, плавно переходящей возле рта в такую же бороду, тонкие ровные губы, которые, казалось, даже во время огорчения их хозяина не переставали слегка улыбаться. Лицо его можно было смело назвать красивым, если бы не одна деталь – длинный нос с загнутым вниз кончиком. Именно из-за него у мужчины было далеко не самое радужное детство. Подобный изъян обеспечил ему среди сверстников такие прозвища, как Носатый и Ведьма.

Его звали Руфус. Генерал Руфус. Или, если быть более точным, первый генерал императорской армии Руфус Сторм.

Он был в своем роде уникальной личностью. По крайней мере, в пределах империи второго такого человека не сыскать. Если таковые и были, то Руфус их не знал и ничего о них не слышал.

Это был тактик и стратег. Единственный человек, окончивший военную академию и не сдавший экзамена по владению хотя бы одним из видов оружия, что преподавали в ней. Дело было в том, что Руфус ненавидел оружие. Не само существование или назначение последнего. Ему претила мысль о том, что именно в его руках оно окажется. Руфус не брал в руки оружие. Не мог взять его в руки. Не хотел брать его в руки. В связи с такой странной особенностью, которую в академии попросту считали слишком уж нелепой причудой, юношу хотели исключить из академии. Но однажды, едва ли не за сутки до отчисления незадачливого ученика, случилось то, что навсегда изменило жизнь парня.

В тот день один из учителей академии обедал в общей столовой и случайно услышал довольно любопытный разговор учеников. Руфус рассказывал группе ребят помладше, как, по его мнению, можно было решить проблему с пиратами, совершавшими регулярные набеги на северные портовые города империи и торговые имперские суда. Парнишка предлагал загрузить на нескольких небольших кораблях некоторое количество товаров, среди которых спрятать какой-нибудь артефакт, который чародеи могли бы взорвать удаленно. После этого пустить слух об отправке на Северный континент самой большой партии драгоценностей за год. Затем поставить корабли во всех трех портах, приставив к ним минимум охраны, и в случае нападения пиратов разыграть видимость обороны. Стоит пиратам заглотить наживку – останется лишь дождаться момента, когда они отплывут от города на безопасное расстояние, и взорвать артефакт. А чтобы не случилось накладки с взрывами кораблей, мальчишка предлагал пустить слух, что корабли со всех портов отплывают в один и тот же день и в одно и то же время.