Эта идея была слишком четкой, слишком заманчивой, и, пожав плечами, она опустила руки на пол, испытав очередной приступ головокружения. Потом Чарли сползла на колени, упала на локти и больно приложилась лбом. Волосы тут же закрыли лицо плотной непроницаемой шторой. Едва сохраняя равновесие, она зачесала их набок, заглянув, наконец, в подкроватный беспросветный мир… и улыбнулась.

Она и впрямь была под кроватью…. Не на скамейке террасы, а здесь. Прямо здесь. Чарли протянула руку, ухватилась за приклад и вытащила винтовку из под больничной койки. Какая же она тяжелая! Как ее удержать этими ослабевшими ручонками? Словно дряхлый старик, она поднялась на ноги, опираясь на винтовку, как на клюку. Расставив ноги на ширину плеч – хотя нет, шире… гораздо шире, чтобы чувствовать себя немного устойчивей – Чарли взвалила на себя винтовку, подобно штангисту, и опустила предохранитель.

Сколько я смогу ее продержать? – думала она. – Прежде, чем мы упадем? А еще она думала – один или всё-таки два? Хороший вопрос. Важнее важного. Теперь же всё иначе?

Ровно в восемь Иви открыла дверь. Войдя, она первым делом взглянула на койку, не представляя, что ждет ее правее. Рот открылся, глаза округлились, рука со шприцем по инерции взлетела вверх и застыла. К ней присоединилась вторая.

Растрепанная девушка в жалкой больничной сорочке, неизвестно, как стоящая на таких худеньких ножках, оскалилась, прищурив глаза, и сказала:

– Иви, сходи за доктором Эйблом, будь умницей.

Та вздрогнула, увидев, как чиркнуло в воздухе дуло. Чарли едва удерживала винтовку – того и гляди выстрелит.

– А шприц положи на пол и толкни в мою сторону. Только без глупостей.

Иви раскраснелась, и неуклюже согнувшись, насколько позволял живот, положила шприц и оттолкнула от себя.

– А теперь иди. – медленно словно пьяная, сказала Чарли. – Ты никому ничего не скажешь, Иви. Поняла?

– Конечно… – ответила та своим коронным словом и попятилась, а Чарли, удерживая винтовку из последних сил, приготовилась неизвестно к чему. Дать отпор.

Было глупо надеяться, что Иви сдержит слово, и Чарли понимала это, даже, несмотря на помутненное сознание. И зачем она обезоружила ее? Какой в этом прок? Шприц – не пистолет. Так и случилось. Через несколько минут после того, как медсестра вышла за дверь, послышался приближающийся топот. Оставалось надеяться, что она хотя бы приведет Эйбла.

В дверь ворвались двое медбратьев – Ричардс и Кирс. Увидев нацеленную на них винтовку, оба притормозили в проеме, но Чарли прочитала в их глазах то, что они совершенно несерьезно ее воспринимают. Думают обвести меня вокруг пальца и скрутить руки. Думают, я не выстрелю….

– Слушай, пошутили и хватит. – сказал Ричардс и шагнул вперед, выставив вперед ладони.

– Двинешься еще, и я тебя пристрелю. – ей стоило большого труда выговорить всё это. – Снова.

Но Ричардс всё-таки сделал еще шаг, подняв руки повыше, и Чарли выстрелила…. Ну она же предупреждала! Приклад больно ударил плечо, а ноги подкосились, она едва устояла. Надо же, когда Чарли стреляла впервые, отдача не показалась ей такой уж сильной.

Ричардса отбросило назад. Он ударился о стену и сполз вниз, оставляя широкий кровавый след… снова. Чарли плохо помнила, как это выглядело в первый раз, но след точно был, как и грандиозное чувство удовлетворения.

Он ждет тебя на веранде…. Тогда она выстрелила и попала в грудь. На веранде, говоришь? Сейчас тоже в грудь, но ближе к левой ее половине, поэтому Ричардс особо не предпринимал попыток передвигаться. Он просто сидел у стены, хватая ртом воздух и таращась то на кровавую рваную рану, то на Чарли… хотя рана казалась явно интересней.

Кирс шарахнулся назад, и Чарли перевела ствол на него, мучаясь вопросом: «один или два». Он незамедлительно вскинул руки.

– Стой, где стоишь.

Кирс не осмелился даже кивнуть, просто остолбенел. Послышались шаги, и в проеме показался Эйбл. Его вечная улыбка значительно уменьшилась, когда он увидел Ричардса, который застыл, сидя, как кукла, и глядя в никуда своими мертвыми глазами. Он лишь на секунду ужалил Чарли взглядом, и тут же уставился в пол. Потом снова взглянул и снова опустил глаза. Словно вспышки. Иви не было – она, наверняка, пошла за охранниками.

– Чарли, что ты делаешь?

– Оставь нас. – бросила она Кирсу, и медбрат с облегчением и поспешно выскочил из палаты.

– Ты обманул меня, Эйбл.

– Что? Я? – наивно удивился тот и быстро взглянул на нее.

– Видишь блокнот на кровати? – Чарли кивнула в сторону, и Эйбл повернул голову… медленно, со скрипом, и улыбка, наконец, сползла. Ненадолго, но сползла.

– И что?

– Последняя запись сделана шестого июля. Моей рукой. Сразу после того, как я вышла из дома, где Кейси Парсон держала трех девочек за то, что те убили ее дочь годом ранее. Видишь, я всё помню. – попыталась улыбнуться Чарли. – Я не убивала Навида, Миси, Дейзи и Дороти Делавэр, потому что их всех убил ты, как и мужа последней… и за это сгоришь в аду, мразь.

– А тебе не приходило в голову, что ты сделала эту запись здесь? – спросил Эйбл с отвратительным торжеством на лице.

– Приходило. – спокойно ответила Чарли. – Но по твоим словам, я ворвалась в дом престарелых второго, а Кейси появилась в новостях четвертого, когда я уже лежала в этой палате под таблетками. Всё это было в новостях, но я их смотрела у себя дома. Сразу после того, как ты приходил ко мне на прием. Всё, что происходит здесь – иллюзия. Кошмарная безжалостная иллюзия, и с ней пора заканчивать.

– Знаете, что я думаю, мисс Новак? – ласково улыбнулся Эйбл. – Я думаю, что вас обманули…. Кто-то сделал за вас все эти записи и каким-то немыслимым…

– Да хватит уже! – всплеснула Чарли. – Там уверенный твердый подчерк, и любая экспертиза докажет, что он мой, и что я была абсолютно адекватной, когда писала. А в этой клинике это абсолютно невозможно, потому что под теми препаратами, под которыми меня держат, я не то, что писать, я читать не могу.

– Кто дал его тебе? – резко спросил тот.

– А сам как думаешь? – бросила Чарли и остервенело улыбнулась… оскалилась.

– Он не мог проникнуть сюда… – прошипел Эйбл.

– Но ты же мог проникнуть туда?

Чарли полегчало. Если бы этот человек придумал еще какие-нибудь варианты появления этой записи, то она бы, наверное, не справилась. Но он промолчал, а она победила. В словах и душе стремительно рос плохо скрываемый триумф. Чарли не сдалась, и во многом благодаря Сибилл.

– Но с другой стороны, дорогая… – Эйбл снова улыбнулся. – Сюда сейчас придут охранники и скрутят тебя, привяжут к этой кровати. А потом тебе вкатят такую дозу, что ты пролежишь без сознания неделю, а когда придешь в себя, уже ничего не вспомнишь.