сейчас она откажется. Да и расклад сил не в нашу пользу. Маги сегодня наглядно показали, что могут переловить нас по одиночке. Увы, Арго мы несём в себе жуткую силу, только когда объединяемся в звезду. Один дракон против шайки магов не выстоит.

Князь даже не подумал спорить.

– Они не дадут нам суверенитет, – сказал спустя почти минуту тишины. – Уже сейчас несколько провинций, воодушевлённые нашим примером, собираются требовать независимости. Для империи это начало полного развала. Отпустив нас, они создадут прецедент, который станет примером для остальных. Потому, Дан, у нас два варианта: либо готовиться к затяжному военному конфликту, либо согласиться остаться в составе империи, но на наших условиях. И, как ни крути, но второй вариант куда более правильный.

Дан невесело усмехнулся.

– А как же свобода драконов? – спросил с сожалением. – Мы ведь так долго её добивались. Уверен, имперские маги учтут свой прокол с клятвой и придумают иной способ нас подчинить.

– Значит, мы должны сделать всё для того, чтобы они не придумали. И даже не начали думать. Нужно вынести на сегодняшний Совет данный вопрос и составить список требований. Кстати, имперцы предлагают провести новый этап переговоров через три дня в Зелёной Крепости. К этому времени мы должны чётко знать весь список наших требований. Так что, давай, бери себя в руки, собирайся с мыслями и включай голову. Заседание через два часа.

С этими словами князь поднялся на ноги, кряхтя выпрямился и уже сделал шаг к выходу, но остановился и снова обратился к ученику:

– Скажи мне, Дан, каким же образом ты общался с Викторией, когда она стала человеком? Ведь после твоей сыворотки связь с потомками Маркуса Симса рвётся. Она не могла тебя слышать, но слышала. Почему?

Дан горько усмехнулся. И проницательному князю оказалось этого достаточно, чтобы утвердиться в своих догадках.

– Ясно, – сказал Арго. – Тогда могу вам обоим только посочувствовать. А тебе, Даниэль, теперь нужно быть очень благоразумным. И настоятельно рекомендую снова начать принимать тот препарат, который ты делал для себя раньше. Хоть думать нормально сможешь.

Аргоил ушёл, а Дан снова обхватил руками голову, а потом и вовсе уткнулся лбом в прохладную столешницу. Учитель во всём был прав и даже про препарат не зря напомнил. Увы, без того пойла обойтись не получится никак. Да, у него было немало побочных эффектов, но с главной своей задачей он справлялся отлично. Раньше помогал, значит, должен помочь и в этот раз. И неважно, что после его приёма существенно притупятся почти все эмоции, сейчас они всё равно только мешали думать. Главное, что он ослабит влияние связи, которая теперь стала ещё крепче, чем прежде.

Увы, как бы Дан ни бился, как ни старался придумать выход, но та связь, что когда-то установилась между ним и Тори, да ещё и подкреплённая чувствами, оказалась нерушима. Её можно было только приглушить, но не разорвать. Даниэль изучил всю возможную литературу по данному вопросу. Но его связь с Викторией была совершенно особенной. И… к сожалению, односторонней.

Возможно, дело в том, что Тори не получила его крови. Или в том, что она никогда не любила его по-настоящему. Ведь ей в своё время хватило простого письма о разрыве отношений, да ещё и насквозь фальшивого. Она сразу поверила, что Дан так легко от неё отказался и вычеркнула его из своей жизни, даже не подумав, каково ему было в тот момент.

И сейчас он отпустил её ещё и по той причине, что не желал окончательно привязывать к себе силой. Он знал, что это за связь, какую безумную она вызывает тягу и зависимость. Долгое время пытался от неё избавиться, разорвать. Но получилось только притупить, хотя соратникам он сказал иное. И только Арго знал правду.

Когда Дан поехал в Трилинскую академию, он уже пару лет жил без препарата, но всё равно решил прихватить его с собой. И не зря. Первая же встреча с Тори стоила ему всей имеющейся выдержки. В тот же день Дан принял сразу двойную дозу, и стало легче. Вторую встречу с Тори он перенёс почти стойко. Но вечером тоже дня, прогуливаясь по обширному парку, наткнулся на студентов, играющих в странную игру. А Виктория сама его поймала, даже не видя.

Тот поцелуй был большой ошибкой. Безумной! Колоссальной! Он свёл на нет всё действие придуманного Даном препарата. Все притуплённые эмоции разом обострились, и Даниэлю стоило неимоверных усилий воли, чтобы тогда отпустить Викторию и уйти. С тех пор он снова увеличил дозу, и пока Тори не было рядом, мог чувствовать себя спокойным и уравновешенным, почти бездушным. Но стоило ей появиться в поле зрения, как его снова накрывало всем клубком резко проснувшихся эмоций.

В итоге он просто смирился. Перестал принимать препарат и позволил себе чувствовать.

К чему это привело? Да вот к этому. Виктория вернулась домой, он один в кабинете, а душу раздирают на части сотни разозлённых драконов. Больше всего на свете хочется бросить всё и быть с Тори. Вот только… наверное, имей он уверенность, что его чувства взаимны, ни за что бы её не отпустил. Но этой уверенности у Дана не было. Да и сомневался он, что после всех его поступков Виктория сможет его любить.

Резким движением открыв ящик стола, Даниэль извлёк оттуда коробочку с флаконами, достал тот, на котором значилось «ДС33» и сделал глоток, даже не отмеряя дозу. Запить оказалось нечем, потому пришлось терпеть горечь так. Но зато спустя пару минут Дан почувствовал, что даже дышать стало легче. Цепи, сжимающие сердце и душу, начали таять, а в голове, наконец, прояснилось.

Даниэль откинулся на спинку своего кресла и устало прикрыл глаза. Вот теперь можно и поработать, ведь сделать и обдумать предстояло немало. А пузырёк лучше пока носить с собой. Неизвестно, насколько при нынешних обстоятельствах хватит его действия. Но лучше всё же не рисковать.

***

Первые сутки после возвращения в Трилин я провела в своей комнате в родительском особняке. Просто лежала в кровати, смотрела в окно и не находила сил ни на что. Нет, физически чувствовала себя прекрасно, но душу сковала такая апатия, бороться с которой оказалось просто невозможно.

Полдня со мной просидела мама. Сначала ещё пыталась хоть как-то разговорить. Задавала вопросы, держала за руку, но я отвечала ей односложно.

«Нет, не мучали».

«Да, стала драконом».

«Конечно, рада вернуться домой».

Про Дана она не спрашивала ничего, даже имени его не упоминала, будто оно теперь было под запретом. Зато много говорила