о новых постановках в императорском театре, о будущем показе известного модного дома, о нашей грядущей свадьбе с Эрналом, подготовка к которой шла полным ходом.

Я слушала, кивала, даже согласилась посмотреть эскизы свадебных платьев. Но всё это никак не могло помочь хоть как-то заполнить образовавшуюся в душе бездонную дыру.

Ближе к вечеру пришёл отец. Сначала застыл на пороге и некоторое время просто смотрел на меня, а потом всё же приблизился к кровати и присел на её край.

Я лежала на боку, подложив под голову руку, и при его появлении даже не шелохнулась.

– Завтра тебе придётся поговорить с дознавателями. Я буду рядом, – сообщил он.

– Не хочу, – ответила, подняв на него взгляд. – Мне нечего им сказать.

– Ты уйму времени провела в плену у мятежных имари, – возразил папа. – Многое видела, многое знаешь. Тут важна каждая мелочь.

– Я не стану ничего рассказывать, – повторила равнодушным тоном.

Отец тяжело вздохнул и коснулся моего плеча.

– Тори, я понимаю, что тебе тяжело это вспоминать, но так нужно. Если у нас есть возможность найти то место, где тебя держали, или узнать, каким образом они обходят клятву, мы не можем упустить этот шанс.

– Папа, – я всё же села и прямо посмотрела ему в глаза, – скажи мне, почему ты поступил так с Даниэлем? Почему его три недели пытали твои палачи? Почему ты даже не поинтересовался у меня, какие у нас с ним на самом деле отношения?

Он упрямо сжал губы, в глазах появился холод, но ответа так и не последовало.

– Они ненавидят тебя, – добавила, покачав головой. – Все те имари, с которыми я там столкнулась. Каждый! Даже Флайрил, который был тебе другом.

Мне стоило лучше подбирать слова. Обдумывать фразы. Но сейчас, глядя на отца, я просто сорвалась.

– Папа, я любила Даниэля! С ним я была счастлива, как никогда! Я мечтала познакомить вас. Папа, он мне предложение сделал. А на следующий же день пропал… из-за тебя. И то злополучное письмо…

Я всхлипнула, на глазах появились слёзы, но замолчать не получалось.

– Ты почти убил его! Ты разрушил наши с ним жизни! Имари хотя бы могут ненавидеть тебя, а что делать мне?! – я уже кричала ему в лицо.

Руки дрожали. Да меня всю трясло, но отец оставался неподвижен и теперь на меня не смотрел.

– Когда твоя мать была беременна тобой, – вдруг заговорил папа, – её похитили. Условием её возвращения было принятие независимости княжества. Предводителем заговорщиков был Кристиан Сеш ‒ отец твоего Даниэля. Я очень хорошо помню, как, глядя мне в глаза, он говорил, что, не задумываясь, убьёт и Кари, и нашего нерождённого ребёнка. Он не оставил мне выбора. И я до сих пор помню, какую беспомощность чувствовал в тот момент.

Отец вздохнул и снова посмотрел на меня.

– Тогда мы всё же победили. Карина осталась почти невредима, Кристиана поймали и казнили. Всех его соратников удалось арестовать. Но, поверь, милая, нам безумно повезло. Их замысел вполне мог удасться. И вот, представь, что я мог подумать, когда узнал, что к тебе клеится сын того самого Сеша?

– Ты мог бы хотя бы попытаться с ним поговорить нормально, – сказала я, кое-как сдержав всхлип. – Дан не имел к делам отца никакого отношения. Да он его толком не знал!

– Кровная связь всегда очень прочна. Он вполне мог желать отомстить.

– Но не желал, папа.

– Его нынешние деяния говорят об обратном, – возразил отец.

– После того, что ты с ним сделал, это было закономерно!

– Я лично пальцем его не тронул! – рявкнул вдруг папа.

– Конечно. Чего самому руки марать, когда в подчинении есть штат палачей! – выпалила в ответ.

– Хватит! – отрезал отец. – Та история давно в прошлом.

– Не в прошлом, – покачала я головой. – Всё, что происходит сейчас, её логическое продолжение.

– Значит, он похитил тебя, чтобы мне отомстить?

– Вот уж вряд ли, – бросила я.

– А для чего тогда? Они так и не раскрыли своих мотивов.

– И я не раскрою, – сказала, горько улыбнувшись.

– Решила принять их сторону? – папа посмотрел на меня, как на предательницу.

– Клятву дала, – призналась ему. – Так что, папа, меня допрашивать бессмысленно. Я ничего не скажу. Не смогу. А со своей политикой разбирайтесь сами.

На этом я хотела демонстративно лечь к нему спиной, но в последний момент вспомнила ещё об одном важном моменте.

– И ещё, папа, если из-за тебя Даниэль снова пострадает, можешь считать, что у тебя нет дочери.

– Откажешься от меня из-за него?! – казалось, он не поверил своим ушам. – И это после всего, что тебе пришлось пережить по его вине?!

– Несмотря ни на что… – начала тихо, – он мне очень дорог.

– Не понимаю, – покачал головой отец.

– И не понимай. Ты никогда к этому не стремился. Нечего и начинать.

С этими словами я всё же улеглась на другой бок, прижала колени к груди и прикрыла глаза. Говорить больше не хотелось, да и папа не стремился к продолжению разговора. Молча просидел рядом ещё какое-то время, а потом просто ушёл.

***

Ночь я провела без сна, задремав только под утро. Но проснулась всё равно рано и поняла, что просто не могу больше оставаться в этой комнате и в этом доме. Кое-как выяснила, какой сегодня день недели, собралась и отправилась в академию. Никто не стал чинить мне препятствия, что несомненно радовало. После вчерашнего разговора на повышенных тонах с отца бы сталось посадить меня под домашний арест. К счастью, он не стал этого делать.

До академии добралась перед самым началом занятий. В аудиторию входила вместе с прокатившимся по коридорам сигналом. Но стоило мне переступить порог, и все разговоры резко стихли. Ребята уставились на меня, как на ожившее привидение. Казалось, даже преподаватель опешил.

Но потом все заговорили разом. А Кайли и вовсе перемахнула через стол и тут же сжала меня в объятиях.

– Виктория! Живая! Неужели ты вернулась к нам! – восторженно вещала она, чуть отстранившись, но продолжая сжимать мои плечи. – Ты не представляешь, как мы все волновались!

– Тори, спасибо богам Семирии, что ты нашлась! – искренне проговорил староста.

– Наша Тори вернулась! – улыбались близняшки Ливара и Полли.

– Чудо! Настоящее чудо! – говорил кто-то за моей спиной.

Это продолжалось довольно долго, пока не закончилось терпение преподавателя.

– Так, господа, – громко сказал пожилой профессор Гриблер, – я тоже очень рад возвращению Виктории, но давайте не будем окончательно губить лекцию. У вас будет время поговорить после занятий. А сейчас вернитесь все на свои места.

Ребята послушались. Я села рядом с Кайлирой, тоже достала