За дальним столиком восседал мужчина в инвалидном кресле; его лицо скрывали шляпа, бинты и темные очки. Даже кисти рук у него были в повязках. Его кормил сопровождающий, разрезая пищу на мелкие кусочки, и я вдруг поняла, что не так уж и больна. Возможно, я долго глазела на человека-мумию, потому что, как мне показалось, он тоже стал смотреть прямо на меня. Я быстро отвернулась.

Иэн разберется с Сайласом, а потом я, уже преуспевающая сценаристка, вернусь домой. И тогда госпожа Грант не сможет сказать, что у меня нет профессии.

Лицо инвалида по-прежнему было повернуто в мою сторону, что меня очень смущало, хотя он и не смотрел на меня в упор. Прикончив обед, я оставила на столе щедрые чаевые.

Приблизившись к своему домику, я заметила, что парадная дверь открыта. Я прекрасно помнила, что заперла ее, а обслуга давным-давно закончила уборку. Я осторожно приблизилась к дому. Вход блокировали два огромных кожаных чемодана. Отодвинув их в сторону, я услышала плеск воды. Французские распашные двери были открыты, и я увидела в бассейне чью-то темную голову и коричневое тело.

Обнаженная личность имела общие очертания и размер мужчины, а точнее — характерные размер и очертания Томаса Кука.

Взглянув на чемоданы, я увидела на них монограмму «ТК».

— Эй! — крикнула я, заходя во дворик. — Эй!

Томас подплыл к краю бассейна.

— Что такое? — Это было скорее приветствие, чем вопрос.

— С какой стати ты здесь и как ты сюда попал?

— Меня впустила горничная.

— А разве это не против парагонских правил? Почему она это сделала?

— Потому что я Томас Кук.

Он с невозмутимым видом вылез из воды; так обычно поступают дети, модели и сумасшедшие — существа, которые чувствуют себя голышом вполне комфортно. Я, конечно, могла отвести взгляд, но посчитала, что правильнее смотреть прямо в глаза, чтобы донести до Томаса всю глубину моего раздражения. Если мой взгляд и скользнул чуть южнее, то по чистой случайности.

— Эти придурки сдали кому-то мой номер. Принеси мне полотенце, а?

Я собралась было пойти за полотенцем, но вдруг сообразила, что мною командуют.

— Сам возьми.

— Ладно. Я просто не хотел мочить пол.

— Ой, хорошо, — подчинилась я, а вернувшись с полотенцем, спросила: — За что они тебя выперли?

Томас пожал своими тощими плечами.

— Я так и не понял. Может, я по пьяни сам освободил номер? — предположил он таким тоном, будто ждал от меня ответа.

— Наверняка для тебя найдется еще один. Я позвоню портье и узнаю.

— По правде говоря, они вели себя удивительно нелюбезно. Говорили о каком-то ущербе. — Бросив полотенце на цементный пол, Томас вошел в дом.

Я разложила полотенце на стуле, чтобы оно сохло, и последовала за Куком. Взяв в руки трубку гостиничного телефона, я заявила:

— Уверена, что они все уладят.

Потом нажала на кнопку с надписью «портье», и мне ответили:

— Портье. Не могли бы вы подождать?

— Хорошо, — согласилась я.

Слушая успокаивающие звуки свирели, я взглядом искала Томаса. Я надеялась, что он пошел одеться.

Тут музыка прервалась, и в трубке раздался чей-то голос:

— Спасибо за терпение. Чем могу вам помочь, госпожа Де Лос Сантос?

— Здравствуйте, я хотела спросить, нет ли у вас…

На кухне раздался стук.

— Госпожа Де Лос Сантос?

— Я перезвоню вам чуть позже, — пообещала я и повесила трубку.

Когда я ворвалась на кухню, Томас как раз собирался отпить из бутылки с кровью.

— Не делай этого! — воскликнула я.

Но было уже поздно.

— Уэ-э-э! — закричал он и, выплюнув кровь, с силой опустил пластиковую бутылку на рабочий столик. Несколько драгоценных капель густой красной жидкости выплеснулось на пол. Пытаясь обойти кровавое пятно, он поскользнулся и упал.

— Это что еще за дрянь? — потребовал Томас объяснений.

— Что значит что? — выпалила я. — Это парагонский протеиновый напиток.

Он расхохотался.

— Оставь актерскую игру профессионалам. — Окунув палец в лужицу красной жидкости, Томас обнюхал его. — Кровь. Я проводил время с этой девушкой, а она, оказывается, вращается в готских вампирских кругах. Ты ее пьешь или размазываешь по телу перед сексом?

— Моя личная жизнь не…

— Так и заболеть недолго. Да, я знал, что в тебе есть какая-то шиза. — Вставая, он скорчил физиономию. — Похоже, я потянул лодыжку. Нельзя сказать, что это была твоя вина, но мой менеджер наверняка так подумает. Ты ведь их знаешь, они обожают вызывать юристов и всех засуживать. — Томас хладнокровно оглядел свое обнаженное тело. — Ты знаешь, в киношных контрактах есть пункт об аморальности, и Скип может уволить тебя, если узнает, что ты такая извращенка.

— Почему-то у меня создается впечатление, что ты цитируешь своего агента. И к тому же у меня нет никакого контракта.

— Тогда тебе тем более ни к чему, чтобы это выплыло на поверхность. Мне хочется мексиканской еды.

Вот так, поддавшись на шантаж, я стала персональным секретарем и девушкой на побегушках у бывшей голливудской звезды, избалованной и эгоцентричной.

Вторую половину дня Томас провел голышом у бассейна, чем меня очень смущал. Я позвонила Мерседес и поведала ей обо всех последних новостях.

Вы наверняка думаете, что Мерседес пришла бы в восторг от вида обнаженной кинозвезды анфас, но она была уже приучена к музыкантам-эксгибиционистам.

— Ты не посоветовала ему надеть что-нибудь?

— Посоветовала, а он заявил, что мне пора повзрослеть, — сообщила я. — Сегодня мне показалось, что я вижу Гэбриела. Но это был какой-то болван с девушкой; у него штаны на заднице висели. — Я рассказала Мерседес о таинственном отпуске Гэбриела и о скрытности моих друзей в том, что касается этого вопроса.

— Может, ему сейчас просто не нужен лишний геморрой?

— Но это очень не похоже на Гэбриела. Он всегда лезет в самое пекло и все улаживает. — Я посмотрела на бассейн и глубоко вздохнула.

— Что это ты вздыхаешь?

— Томас только что перевернулся. Ему уже сто лет, и он ужасно выглядит, но по-прежнему напоминает мне о моей подростковой страсти. Я полагала, что если влюблена, то тебя не тянет к другим мужчинам, но меня-то тянет! Со мной что-то не так?

— Да, тебе пора повзрослеть.

— Возвращаясь к прежней теме — я переживаю за Гэбриела не только потому, что меня волнуют неовампы.