Алка продиктовала адрес и отключилась, а Надежда рванулась к зеркалу, чтобы навести на скорую руку хоть какой-то макияж, а то из дому выйти стыдно.

Алку она увидела сразу, что и неудивительно, ее трудно было не увидеть. Сегодня по случаю совещания на Алке был надет новый костюм зеленого цвета. И блузка в горошек. Туфли тоже зеленоватые. Вот туфли были хороши, как, подходя, отметила Надежда. Тонкой кожи, красивой формы, видно, что дорогие.

Все остальное было, как всегда, полным кошмаром. Костюм, несмотря на то что плотно обтягивал Алкину мощную фигуру, сидел отвратительно, да и оттенок зеленого был ужасный. Не бутылочный, не цвет весенней листвы, не бледный, нефритовый, не фисташковый, наконец, хотя Надежда всегда считала, что фисташковый цвет уместен только на самих фисташках и больше нигде. Цвет же Алкиного костюма был какой-то жутко пластмассовый. Ну да, именно такой цвет имеют игрушечные пластмассовые динозавры или крокодилы, которые продаются в ларьках с газетами и журналами.

— Алка, — сказала Надежда, подходя, — с чего это тебе вздумалось купить зеленый костюм?

— А что, ты считаешь, что зеленое меня бледнит? — забеспокоилась Алка.

— Да нет… — Алкин румянец во всю щеку можно было видеть в темноте за километр.

— Ну, тогда ладно. Вот, Маша, познакомься, — Надежда только сейчас увидела хрупкую светловолосую женщину, которая скрывалась за мощной Алкиной фигурой, — это подруга моя, Надежда. Она, ты понимаешь, частный детектив, только не любит, когда ей рекламу делают. Зачем-то ты ей нужна, так что ты ответь на ее вопросы, потому что она все равно не отстанет. Это, Маша, не женщина, а бультерьер, как вцепится, так ни за что не отцепить.

— Вот как ты обо мне думаешь… — огорчилась Надежда.

— Да шучу я, шучу! Машка, мы с ней знакомы с первого класса!

— Это дорогого стоит, — улыбнулась Мария, — ты только с хорошими людьми дружишь, я знаю.

— Вот и хорошо! — Алка приняла у официантки огромную тарелку спагетти со сливочным соусом и мигом намотала на вилку едва не половину. Мария ела зеленый салат, Надежда сказала, что она из дома и есть не хочет, заказала только капучино.

Поговорили о приближающихся праздниках, потом Алка, умяв свои макароны, вскочила, наспех подкрасила губы и убежала, сказав, что ей обязательно нужно поговорить с Павлом Ивановичем, ну просто очень важно! И убежала с топотом, едва не налетев на официантку, которая принесла кофе.

— А кто такой Павел Иванович? — спросила Надежда, проводив Алку взглядом и отметив ее удивительно оживленный вид.

— Как, вы не знаете? — удивилась Мария. — Ах, ну да, откуда же вам знать! Вы же не из наших, не из шкрабов…

— Кого, простите?

— Шкрабы — это школьные работники. Так вот, Павел Иванович — это новый заместитель председателя комитета по образованию. Красавец мужчина! — Глаза Марии загорелись. — С его приходом школьная работа в городе необыкновенно оживилась! У нас же контингент в основном женский, так все наши дамы готовы землю перевернуть, лишь бы добиться его одобрения!

— Да что вы говорите? — озабоченно пробормотала Надежда. — Бедный Петюнчик!

— Кто?

— Петя — это Алкин муж… между прочим, замечательный человек и очень крупный ученый.

— Ну, вы можете не беспокоиться, Алла Владимировна — не тот человек, чтобы что-то себе позволить… Кроме того, — Мария улыбнулась, — там к нему очередь стоит из молодых преподавательниц, так что, сами понимаете, с такой конкуренцией…

Надежда присмотрелась к своей визави. Хрупкая миниатюрная женщина, светлые пушистые волосы, а глаза карие, яркие. Красивое сочетание. От улыбки на щеках ямочки. Симпатичная женщина Мария Сергеевна Колотун.

— Так что вы хотели у меня спросить? — Мария постаралась незаметно взглянуть на часы, но Надежда ее поняла.

Она вздохнула и понизила голос:

— Только, пожалуйста, не посчитайте меня ненормальной… мой вопрос может показаться вам странным, даже глупым, но вы примерно три года назад случайно не заказывали в сувенирной мастерской керамическую обезьяну? Ну, тогда еще год Обезьяны был, так вот к празднику…

— Ну да, — Мария улыбнулась, — конечно, заказывала! А как вы об этом узнали?

— Ну, у каждого есть свои профессиональные секреты, — в свою очередь улыбнулась Надежда. — Вы же как-то умудряетесь втолковать пятиклассникам правописание приставок и предлогов. Хотя бы некоторым. Так вот, скажите, где сейчас эта обезьяна? Если, конечно, помните. Хотя что-то мне подсказывает, что вы ничего не забываете, это у вас профессиональное.

Мария слегка кивнула, благодаря собеседницу за комплимент, и ответила:

— Ну, точно я не знаю, но думаю, что она по-прежнему у Виталия… это мой бывший муж.

— Так вы ему подарили эту обезьяну?

— Ему, кому же еще! Только он не обидится на такой подарок! Вот вы бы, например, обиделись?

— Ну, зависит от обстоятельств… — замялась Надежда, вспомнив, что она заказала для Алки фигурку бульдога.

— И я бы тоже обиделась. А Виталий — никогда в жизни! Для него нет никого и ничего лучше обезьян.

Заметив удивление в глазах Надежды, Мария пояснила:

— Он биолог, занимается поведением высших приматов. Мы с ним, собственно, из-за этого и разошлись. Он в общем-то человек хороший, но его обезьяны меня буквально достали. Особенно одна шимпанзе по имени Луиза…

Мария ненадолго замолчала, глядя прямо перед собой, затем продолжила:

— Он с ней проводил какой-то научный эксперимент, и она целый месяц жила у нас дома. Так вот, не знаю, что эта обезьяна себе вообразила, но она дико ревновала ко мне Виталия и постоянно делала мне разные мелкие гадости — то сухарных крошек в сапоги насыплет, то соли в чай, можете себе представить?

— Ну надо же, какая умная! — невольно восхитилась Надежда. — И где только научилась этим коммунальным гадостям?

— Виталий тоже все восхищался, — с горечью сказала Мария. — Говорил, что эта Луиза удивительного ума, умнее многих людей. А потом один раз я с ней осталась один на один, так она меня чуть не оскальпировала! Вцепилась в волосы и тащила… — Мария едва заметно вздрогнула. — Шимпанзе — они же очень сильные! Хорошо, Виталий вовремя вернулся и сумел ее успокоить…

— Ужас какой! — проговорила Надежда, живо представив себе эту сцену. Как в эти светлые вьющиеся волосы вцепились волосатые обезьяньи лапы.

— Вот именно — ужас! — подхватила Мария. — Я тогда и сказала Виталию: или я, или она! И не только она, а чтобы в моем доме больше не было никаких обезьян!

— И что — он выбрал эту самую обезьяну? — ужаснулась Надежда.

— Представьте себе… — вздохнула Мария. — То есть он, конечно, очень страдал, чуть не плакал, но в итоге сказал: прости, Маша, но я ничего не могу поделать! Я тебя очень люблю, и без тебя мне будет тяжело, но высшие приматы — это мое призвание!