все мои вещи с Апраксина переулка, когда я уехала в эмиграцию.

Бабушка поблагодарила меня и сказала, что очень меня любит.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я.

– Таточка, как ты там устроилась? – спросила бабушка.

– Хорошо, даже выступаю. Здесь есть русскоязычные микрофоны, – успокоила я ее.

– Как здорово. Я знаю, что никогда тебе такого не говорила, но я рада, что ты занимаешься любимым делом. И шутки у тебя смешные, пусть и бывают грубые. Ты самая талантливая девочка на свете, и я безумно тобой горжусь. И очень по тебе скучаю.

У меня перехватило дыхание. Это были самые неожиданные и самые важные для меня слова, которые я совсем не ожидала услышать. Мне казалось, что я уже смирилась, что бабушка никогда не примет мою профессию. Я настолько изумилась, что даже забыла поблагодарить ее за эти слова! Я смогла только выдавить:

– Я тоже по тебе скучаю, бабуль. Как ты себя чувствуешь?

– Ой, я лучше всех! – заверила бабушка. – Только аллергия на руках опять началась. Ну что поделать, весна! А так у меня все прекрасно! Даже сердце не болит.

– Я очень рада! Ладно, я побегу, скоро ехать на выступление, – начала прощаться я.

– Давай, котечка. Я тебя очень сильно люблю. И помни, что ты самая лучшая.

Я попрощалась и положила трубку. Миша увидел, что у меня глаза на мокром месте и я глупо улыбаюсь.

– Ты чего? – испугался Миша.

– Я в шоке, – улыбалась я сквозь слезы. – Бабушка сказала, что гордится мной и я очень талантливая. И она рада, что я комик.

– Ну вот видишь, как хорошо! Она очень любит тебя!

– Я знаю. Просто она никогда этого не говорила. Я думала, ей стыдно, что я шутки шучу.

– Я очень рад. У тебя замечательная бабушка, – обнимая меня, заключил Миша.

– Да, очень, очень хорошая! – согласилась я.

Я позвонила Феде и попросила его отнести бабушке мои ключи. Он сообщил, что завтра у него несколько спектаклей и он никак не сможет. Федя заканчивал театральный институт на Моховой, и график спектаклей перед выпуском был очень плотный.

Во время разговора рядом с ним сидела Света, которая вызвалась передать ключи моей бабушке – ее адрес она помнила. Я была очень ей благодарна.

Если бы только я могла вернуться в тот день. Я бы кричала Феде ни в коем случае не давать Светлане Богачёвой ключи от бабушкиной квартиры и гнать ее взашей. Если бы только я могла вернуться. Если бы.

* * *

На следующий день мне позвонила Света.

– Таня. Я у твоей бабушки, – спокойно начала говорить Света.

Я приготовилась передать бабушке привет, но Света продолжила:

– Она мертва. Я нашла ее труп.

У меня подкосились ноги, и я осела на пол.

– Что?! Этого не может быть! Она абсолютно здорова! – закричала я. – Что случилось? Ты врач! Реаниматолог! Что с ней случилось?!

– Да я понятия не имею. Тань, ей восемьдесят. Люди, которым восемьдесят, умирают, – нервно объяснила Света.

– Это невозможно! Она была здорова! Это невозможно!!! – истошно выкрикнула я.

– Я очень тебе соболезную. Умерла совсем недавно. Видимо, когда я уже по лестнице поднималась.

– ЭТО НЕВОЗМОЖНО! СКАЖИ МНЕ, ЧТО ЭТО НЕПРАВДА. Я ТОЛЬКО ЧТО С НЕЙ РАЗГОВАРИВАЛА! ОНА БЫЛА ЗДОРОВА!

Я кричала на Свету нечеловеческим голосом и била кулаком по полу. Внутри меня все горело, я чувствовала, словно проваливаюсь под землю.

Из меня как будто вырвали кусок чего-то очень важного. Чего-то необходимого. Миша подлетел ко мне с криком «Что случилось?». Я знáком показала ему, что не могу сейчас ответить.

Света продолжала:

– Сюда едут «Скорая» и полиция. Где ее паспорт? – старалась сохранять спокойствие Света.

– Я не знаю! Поищи, – как в бреду отвечала я.

– Я не хочу рыться в ее вещах.

– Значит, не ройся. Позвони моей маме и спроси. Она точно мертва?

Я не хотела верить в происходящее.

– Точно, Тань, ну я же знаю, как выглядят трупы.

– Проверь еще раз. Может, можно что-то сделать?! – не унималась я.

– Ничего нельзя. Она мертва. Танюш, честно, я бы сделала все, что смогла.

Я просто бросила трубку. Я больше не могла держаться. У меня текли слезы, я выла и кричала, будто меня избивают. Миша беспокоился, держал меня за руку, и я должна была ему объяснить, но я не могла произнести это вслух. Язык не поворачивался. Как будто если я это скажу, это точно станет реальностью.

Наконец Миша спросил:

– Я сейчас с ума сойду. Что случилось?

– Бабушка… умерла.

Я еле выдавила из себя последнее слово, и меня с новой силой пронзила боль.

* * *

Через несколько дней моя мама прилетела в Петербург. Бабушку кремировали, и мама готовилась к ее похоронам. Света звонила мне в чрезвычайно грустном состоянии. Она сказала, что это ее проклятие. Что за ней ходит смерть. Я долго утешала Свету, пока наконец сама не признала, что моя бабушка действительно была пожилой. И в смерти бабушки Света уж точно не виновата.

Позже мне позвонила мама и сказала, что не может найти бабушкины деньги. Она утверждала, что бабушка все записывала и рассказывала маме, где у нее спрятаны документы и деньги – на всякий случай. И что там везде пусто. Я ответила, что понятия не имею, куда они могли деться и что бабушка дала мне сто тысяч на эмиграцию. Мама сказала, что знает и что эта трата тоже у бабушки записана. Я решила, что деньги прикарманила полиция.

– А не могла их Света взять? – наконец спросила мама.

– Да что ты такое говоришь? Ты с ума сошла? Света – святой человек, – возмутилась я.

– Я предполагаю. Я не верю, что полиция могла их украсть, – холодно продолжала рассуждать мама.

– А кто еще? Света там сидит убивается, что нашла ее труп. Что за ней смерть ходит и она постоянно видит горе. А ты на нее еще ограбление хочешь повесить?! Ты с ума сошла?! – возмущенно убеждала я маму.

Но мамины подозрения не утихали. Она назначила встречу Свете. Та приехала вместе с Федей. На встрече Свете стало плохо. Она упала в обморок, и Федя отвез ее домой. Мама снова позвонила мне:

– Таня. Света очень странная. Мне кажется, она психически больна.

– Тебе не кажется. Ты столько горя переживи, потеряй любимую дочь. Ах да, у тебя такой нет, – не удержалась я.

– Тань, я серьезно. Она приехала к нам, сыграла тут обморок и быстро ретировалась. Я думаю, это она взяла бабушкины деньги.

– Опять ты про деньги? Да сколько можно! Света спасала мне жизнь. Заботилась обо мне, когда ты меня бросила. И теперь ты обвиняешь ее в ограблении бабушки?! Еще скажи, что она ее убила.

– Вполне возможно, – твердо ответила мама.

Эти слова повергли меня в шок. Я решила, что у мамы помутился рассудок на фоне чувства вины, что она ни разу за эти годы не проведала бабушку. И теперь ей необходимо кого-то обвинить в ее