– Да. «Хаябуса» по-японски «Сапсан», – объяснила Дария.

– Однако, – Миша одобрительно кивнул, – почти верно. До того, как попасть в руки отечественным кулибиным, это была «Хаябуса». Теперь… Не знаю. Больше трехсот на спидометре нет – а она может.

Но я уже не слушал. Дария. Прекрасная и одновременно незнакомая. До этого я всегда видел ее в одежде от ведущих мировых модельеров… или вообще без одежды. Но даже в черном мотоциклетном комбинезоне на размер-два больше нужного она оставалась собой. Роскошные волосы убраны в пучок, взгляд спокойный, но все равно немного сумасшедший. Собранная, натянутая как струна, на грани – но не за гранью. Темная в черном. Моя Темная.

– Кхм… – Миша покашлял в кулак. – Если вы закончили, может, вернемся к нашим… делам? Держите.

Он раздал нам гарнитуры, и я вставил свою в ухо.

– На связи по «блю-тус» сколько возможно. Мы стартуем со стороны Адмиралтейства. – Дария легонько поцеловала меня в подбородок. – Ты в это время должен быть уже внутри. Я все помню.

– Похвально. – Миша расстегнул куртку и достал что-то из внутреннего кармана. – Держи. Закрепи на перчатку, иначе сдует.

– Это что за бижутерия? – Я уставился на крохотный амулет в руках Дарии. Небольшая круглая медяшка на цепочке с тремя темно-красными камнями в форме капель, сходящихся к центру. – Амулет?

– Да. Тоже злоупотребляю служебным положением. – Миша кивнул. – Что-то вроде универсального детектора опасности. Злого умысла. Не знаю, заметит ли эта штуковина джинна. По идее, должна.

– И как это работает? – Дария аккуратно намотала потемневшую от времени цепочку на запястье.

– Улавливает… некие эманации. – Миша потер заросший щетиной подбородок. – Если начинает светиться один камушек – опасность близко. Если два – рядом.

– А если три? – Я сжал зубы.

– А если три – запомни ее молодой и красивой. – Миша втянул носом воздух. – Хорошая ночь, правильная. Поехали.

Дария натянула шлем и заняла свое место на мотоцикле. Мое сердце сначала тоскливо сжалось, а потом ухнуло в пятки. Я изо всех сил пытался наглядеться. Сейчас Миша с Дарией почему-то казались похожими – хотя что могло быть общего у крепкого и грубоватого Миши, Светлого перевертыша-бизона, и Дарии – изящной и хрупкой Темной ведьмы. Может быть, простота? Простота и сила. Я не был дураком – что бы там ни говорил Гранкин. Дария вполне могла вести свою игру, неизвестную мне, но сейчас она не обманывала. Она действительно готова была рисковать жизнью, чтобы вытащить из тайника Инквизиции эти чертовы клыки. Без сомнений и бессмысленных метаний. А Миша… Миша сделает все, чтобы она уцелела. Но если Дария предаст нас, он ее убьет. Сразу. Просто свернет шею. Без сомнений и бессмысленных метаний. Она это знает – и все равно она с нами. Может быть, завтра эти двое сойдутся в бою, но сейчас они вместе со мной готовят самое безумное преступление из всех, которые я только мог себе представить. Дария и Миша. Теперь, после смерти мамы и Светы, – два самых дорогих и близких мне человека во всем мире. Если с ними что-то случится, я почувствую. И просто сяду в тайнике прямо на пол. Вряд ли джинн заставит себя долго ждать.

– Поехали, – повторил я и ткнул костяшками в бронированный Мишин кулак. – Береги ее. И себя.

– Бизон, – Дария аккуратно похлопала Мишу по плечам, – знаю, вопрос глупый, но, может быть, нам с тобой осталось жить минут двадцать, и я все-таки спрошу: теперь ты мне веришь?

Мишин ответ потонул в исступленном завывании двигателя. Но мне не нужно было читать по губам, даже если бы я смог увидеть их сквозь тонированное забрало мотоциклетного шлема.

Нет. Он сказал «нет».

«Хаябуса» рванула с места, со скрежетом проворачивая шинами по мокрому асфальту, и уже через несколько мгновений я едва мог ее разглядеть. Вот и все. Я сел в машину и включил музыку. Торопиться было незачем – все равно от фордовского мотора уже ничего не зависело.

Затормозив на Менделеевской линии недалеко от Кунсткамеры, я вышел из машины. Не стоило приближаться лишком близко, да и лишний раз светить «Форд» перед камерами не хотелось. Лучше перестраховаться.

Пока я добирался, дождь перестал. Сняв пальто, я бросил его на сиденье, надел шапку и перчатки. Проверил брошь на груди. Огляделся по сторонам. Улица была пуста. Поставив «Форд» на сигнализацию, я вышел на Университетскую набережную и пошел по сырой мостовой в сторону Дворцового моста.

Шел быстрым шагом, но не торопился, хоть ребята давно уже должны были занять позицию. Чувствовал, как во мне пульсирует Сила. Приводил дыхание в нужный ритм.

Две минуты. Всего две. Хватит ли…

С реки налетал промозглый ветер, жадно лизавший лицо, но я не обращал на него внимания.

Сейчас. Через несколько мгновений все случится. Мы или победим, или проиграем.

Идя по мосту, я смотрел на Эрмитаж. Все три этажа были ярко подсвечены, от чего выстроившиеся на крыше сто семьдесят шесть скульптур, часть которых я не мог видеть, казались ожидающими меня стражниками. Все окна были темны. Здание словно приготовилось встретить незваного гостя, размытым световым пятном отражаясь в волнующейся под мостом Неве.

Остановившись в закутке крайнего фонаря, я вышел на связь.

– Я на месте.

– Ждем сигнала, – во вставленном в ухе динамике откликнулся Миша.

Ну вот и все. Я прислушался к себе, но не почувствовал ни страха, ни нерешительности. Да, я был готов. В момент наивысшего напряжения голова и сознание очистились полностью.

Все получится.

– Вхожу.

Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, нашел свою тень и, провалившись на первый слой, со всех ног бросился к Эрмитажу напрямик через сад.

Расстояние до стены с печатью заняло от силы полминуты – теперь-то я знал, где искать. Оказавшись перед ней, я вышел из Сумрака.

– Я у стены.

– Мы стартуем. – Я чувствовал напряжение Миши. Попытался представить, что сейчас происходит снаружи. Вот он выжимает сцепление, мотоцикл плавно выкатывается со стороны Адмиралтейства к началу Невского…

Вернувшись на первый слой, я стал ждать, но не прошло и нескольких секунд, как я ощутил могучее колебание Силы. Еще мгновение, и над стеной бесшумно поднялось огромное, состоящее из дыма облако, в котором угадывался призрачный силуэт. Я успел разглядеть половину могучего торса, чудовищную голову с вращающимися глазами без зрачков, ярко пылавшими, словно две полные луны, и раскрытую зубастую пасть. Секунду повисев, словно принюхиваясь, джинн вдруг резко рванул в сторону.

– Миша, гони!!! – вывалившись в реальность, заорал я.

Игра началась!

Я с ходу провалился на второй слой и посмотрел на мерцающую печать, преграждавшую путь к двери. Теперь все зависело от «глушилки», которую достала Дария.