бы и то больше послевкусия. Но мой непривередливый ребёнок всё равно радовался.

– Откуда ты этому научилась?

– Шептун показал. А Данко научил меня кислые хавáлочки делать.

Я попытался самостоятельно разгадать до какого же именно экстравагантного блюда мог додуматься наш брюзга-лучник, но так и не смог. И поэтому спросил:

– А хавалочки это что?

– Веточки. Мы их от коры очищали и в муравейник втыкали. Они потом кислыми делались… Ты что? Не знал такого?

– Я знаю, что вы покрывали муравьиной кислотой обычные прутики, а потому называть их следует не иначе как палочками. Палочками, а не хавалочками. Поняла?

На моё замечание девочка не отреагировала. Только горделиво захихикала и выкрикнула впереди шагающему «шеф-повару».

– Данко, а Морьяр не знал, что муравьи писаются! Он не знает, как собирать кислинку!

Ехидный взгляд лучника изменился едва столкнулся с мрачным моим, весящим не менее тонны. Однако он всё равно предовольно заметил.

– О, вот я кой в чё про тебя, сука, и въехал. Ни хера ты не деревенский пацан. Наши‑то они едва ходить начинают, уже всё про муравеев знают.

– У меня было другое детство.

А, быть может, его у меня и не было. Я ведь даже не играл в деревянные фигурки как Элдри. Мне такое элементарно не приходило в голову. Я просто ставил их на полочку и подолгу смотрел, любуясь. Меня учили колдовать, а не веселиться. Единственное, что можно было посчитать за развлечения в Чёрной Обители, так это физические уроки да регулярные олимпиады, устраиваемые мэтрами для учащихся. Ну, или тайное наблюдение за зачётом по иллюзиям. Я не знал, что можно высасывать сок из головок клевера, не знал, как делать кислые палочки, меня никто не брал на рыбалку… Может всё же посидеть с удочкой, когда Сорока снова позовёт Элдри ловить рыбу? Может попробовать?

– Цыц! – вдруг шикнул в нашу сторону Шептун и взглядом указал на Данрада, поднятием руки призывающего к тишине.

Все замолкли. Некоторые, как и я, даже положили ладони на морды лошадей, чтобы те не вздумали испортить всё ржанием. Элдри с интересом закрутила головкой. Наверное, она ещё не слышала, как мирные звуки природы: жужжание жука, щебет пичужек, шелест ветра меж листьев, наполнили иные напевы. Слух у девочки был значительно хуже моего. У меня же получалось воспринять не только далёкое девичье пение, но даже различить в нём отдельные слова.

– Бабы, – прочитал я по губам, повернувшегося к нам довольного Данрада.

В селениях Стая обычно не лютовала. Было не с руки, чтобы за нами снарядили стражников, как за какими-то бандюгами. Мы гордо величали себя наёмниками, а не разбойным людом. И действительно за деньги выполняли поручения различного характера. Правда, не гнушались браться за многие дела, считающимися постыдными и мерзкими, но на людях мы вели себя как можно примернее. В городах, чтобы избежать пьяной резни, зачастую снимали себе весь дом и за хорошую плату, а не тёрлись на постоялых дворах. Как положено нанимали шлюх, не хватали девок на улице, блюли законы. В деревнях вот было сложнее. Хозяева там к жилищам относились иначе. Редко кто уступал хату, к которой прилегал столь любимый свинарник. Да и тесно в этих клетушках для нашего отряда было. А найти гулящую женщину и вовсе непросто. Но такие места мы покидали быстро, а, выходя на большак, Данраду на общечеловеческие правила становилось плевать ещё больше, чем ранее. Не в первой, завидев на дороге одинокую ладную красотку, мы не проезжали мимо. А тут ещё и Стая всерьёз истосковалась по женскому обществу. Марви постоянно меняла любовников, но она-то была одна. И она-то была своя. В Колымягах же даже старые бабки от нас лица платками прикрывали и смотрели исключительно на землю. Молодух так и вовсе словно попрятали. А в этой дыре мы просидели аж пять дней. И до этого почти две недели по болотам шастали, головы кикиморам обстригая… Хорошо хоть королевскому ловчему сдать успели, а то бы совсем сгнили деньги!

Дальше мы пошли тише некуда. И быстро. Наконец и вовсе оставили лошадей. Данрад указал на пятерых человек, включая меня. Понуро я подчинился и проскользнул следом за вожаком. Я давно научился ходить по лесу так, чтобы не шуметь как прежде. Но мои предосторожности не потребовались. Четыре девчонки преследующих их мужчин не заметили бы.

Всем им было около пятнадцати, кроме одной на пару-тройку лет помладше. Они беззаботно веселились, идя вдоль едва различимой просеки. Пели, хохотали, да порой находили какай-либо гриб побольше, а после хвастливо показывали его друг дружке, прежде чем положить в корзину. В Старкании селянки одевались иначе, чем в Амейрисе. Не носили они утягивающих талию платьев, рубахи обязаны были плотно закрывать шею, а ноги завсегда скрывались одеждой ниже щиколоток. Но эти девушки не думали, что их кто-то видит. Они высоко приподнимали чёрные от грязи подолы широких сарафанов, подпоясанных расшитыми поясами. Заголили для удобства бледные икры и колени. Резво и ловко, как козочки, в своих грубых лаптях перепрыгивали через лужи.

… И чего они в лес-то попёрлись, когда ничего ещё не просохло? Да ещё и так далеко от ближайшего села. Неужто голод зазвал? Да не, вроде не худые, да и одеты исправно. Не похожи на совсем уж голодранок.

Данрад знаками дал понять, что заходить стоит с разных сторон. Мы встали на позиции, а затем светловолосый Борко вышел как раз перед жертвами.

– Эй, девушки-красавицы, дорогу подскажете? Совсем заплутал.

Говорил он мягко, да и легонечко улыбался, как будто смущённо. Однако девчонки не попались на крючок, а взвизгнули и попытались дать дёру. Но мы их караулили. Трёх удалось схватить сразу, крепко зажимая рты, а одна вот рыжеволосая, та, что повыше прочих, сумела проскользнуть мимо.

– Данко, стреляй! – сразу приказал Данрад.

Такая дурёха могла наделать много шума, прибежав домой. Гоняться же за ней много чести. Но, сам того не ожидая, я выбежал на траекторию стрелы и, вытягивая руки так, что запястья оказались скрещены, создал магический заслон. Рыжеволосая на бегу уткнулась в нечто невидимое упругое и, рухнув на колени, начала испуганно ощупывать рукой податливый воздух. От столкновения моё хилое волшебство уже развеялось.

– Ага. Молодца, Странник! – мимоходом похвалил меня Лис и, всучивая удерживать скрученную им девчонку, погнался за беглянкой. Его длинные ноги быстро перепрыгивали через заросли черничника. Убежать у рыжеволосой больше не было шансов.

Глава 11

– Хороша добыча, – поглаживая свои аккуратные усы, сказал Браст, лаская сальным взглядом самую молоденькую из пленниц.