от внутренних оков, которые всю жизнь за собой таскала. По крайней мере на данный момент.

Я вспомнила, что, отправляясь на встречу, всерьез верила в катастрофический исход, и чуть не расхохоталась. Да, после беседы с Аннабет я не узнала ничего нового о маме. По-прежнему не имела понятия, откуда она, кто она, где живет ее – и моя тоже – семья. Однако я вдруг сообразила – это больше меня не тяготит! Я приобрела взамен нечто другое.

Уяснила, что не стану понимать свою маму лучше, даже если узнаю что-либо о ее предках, ее соплеменниках или их культуре. Понимание ничего не скажет ни о ее характере, ни о причинах, побудивших бросить меня и моего отца. Однако это было уже не столь важно, как раньше. Потому что новое знание позволило мне лучше понять саму себя.

Словно я наконец нашла отсутствовавший элемент пазла, который разыскивала много лет. Там, где раньше в сердце зияла заполненная темнотой пробоина, засиял свет. Если я не буду ему препятствовать, он начнет сиять все ярче и ярче. Я знала, что впереди ждут и пасмурные дни, что, возможно, я никогда не приподниму завесу над тайной исчезновения мамы. Но пока несу этот свет в себе, со мной ничего не случится. Только в моих силах не дать ему погаснуть, и тогда однажды он превратится в яркий согревающий огонь.

Я хотела стать частью общины, хотела защищать народ моей матери и бороться за его права. Бороться за мой народ. За наши права.

Я вдруг почувствовала себя такой счастливой, что понеслась по тротуару вприпрыжку. Срочно захотелось оказаться на пляже, погрузить босые ноги в песок, ощутить на лице брызги пены и прокричать морю о своей радости.

28. Джек

– Осторожно, Кёртис! Там крапива!

Курчавый мальчишка успел отдернуть свою голую ногу – как раз вовремя. Бледно-розовая кожа и без того была вся в ссадинах и царапинах. Если он сунется в кусты, воплей не оберешься! По традиции бойскауты и герлскауты носили шорты, и мне приходилось вечерами возиться с волдырями на лодыжках. К счастью, у меня при себе имелась настойка от всевозможных ран и ожогов, собственноручно приготовленная Аннабет Соктомах.

Кёртис благодарно улыбнулся и помчался следом за остальными к палаточному лагерю. Зная о непростой ситуации в семье, я на этих выходных не выпускал его из поля зрения. А вот мальчик проводил время беззаботно.

– Всем навести порядок в палатках! – крикнул я вслед стекавшимся к лагерю ребятам. – Скоро проверка!

Я устало провел рукой по лицу. Подходил к концу второй и последний вечер в лагере скаутов; маленькие сорванцы уже загоняли меня буквально до смерти. Семилетки – это вам не тинейджеры.

Мы только что вернулись с дневной прогулки. Солнце клонилось к закату. Скоро первая группа соберется вокруг костра; вторую я послал за дровами, а третья займется подготовкой к ужину. Разумеется, со свежими ингредиентами, которые мы сами собрали в лесу.

Я бросил взгляд на Мадлен, свою напарницу. Она устала не меньше меня, однако щеки раскраснелись, а улыбка растянулась от уха до уха. И я понимал почему. Выходные на природе у самого вызывали душевный подъем. Несмотря на изнеможение, недостаток сна, синяки, царапины и клещей, всякий раз чувствовал себя на своем месте. Я принадлежал к этим местам – к этому острову и к лесу – и надеялся разделить свой восторг с младшими членами общины.

Сполоснув лицо и руки, я направился с проверкой в палатки к мальчикам; Мадлен, соответственно, к девочкам. Дело очень серьезное – как правило, дети привыкли, что родители заправляют им постели и наводят порядок в комнатах. Здесь многие впервые учились самостоятельно заботиться о своих вещах. Я в их возрасте не был исключением. Мои детские воспоминания полны солнечного света, костров, сна под открытым небом, собственноручно запеченной рыбы и лопающихся во рту сладких ягод. Я надеялся хотя бы частично передать эти ощущения следующим поколениям.

После ужина мы расселись у костра и спели хором несколько песен. Мои мысли наконец вошли в спокойное русло. Листва деревьев шелестела на ветру, доносились крики сов, в костре потрескивали дрова. Я смотрел на огонь и думал о Марли. С мечтательной улыбкой припомнил вечер на пляже, когда наши взгляды встретились через пламя костра. Штормящее море ее глаз, робкая улыбка на губах… В тот вечер все изменилось. Моя жизнь совершила крутой поворот. Дело шло к тому, чтобы представить родителям свою девушку. В первый раз.

Я прикинул, как отреагируют Тони и Алекс. Будут муштровать меня месяцами. Набросятся на Марли, как две голодные волчицы, чтобы немедленно интегрировать ее в семью. Не зря же сестры так долго ждали, что я наконец найду женщину, «которая сможет долго меня выдерживать».

Но вот родители… они совсем другой случай. Они сразу поймут, насколько у нас с Марли все серьезно. Я догадался уже по маминому голосу, когда сообщил ей по телефону, что в воскресенье приведу с собой девушку. Волнение, предвкушение радости, надежда. Родители к этому готовы. В тот момент я твердо был уверен, что тоже готов. Готов впустить Марли в свою жизнь. Со всеми последствиями, со всеми изменениями, которые мой выбор повлечет за собой. В воскресенье скажу Марли все. Уилл прав: я должен решиться на этот шаг. Иначе страх, что со мной может случиться то, что случилось с ним, может парализовать навсегда.

Кёртис, который незаметно пристроился рядом, толкнул меня локтем и прервал полет фантазии. Надо же, а я забыл обо всем вокруг! Детские голоса, потрескивание дров, рокот волн вдалеке… Захваченный врасплох, я взглянул в карие глазенки.

– Почему вы так улыбаетесь, мистер Уилсон?

Сто раз ведь повторял, чтобы он называл меня Джек, как остальные ребята! Но уж, видно, мальчик настолько меня уважает, что счел это невозможным.

Я пожал плечами.

– Потому что счастлив.

– О чем вы сейчас думаете?

– Об одной женщине. – Слова вырвались у меня непроизвольно. Я поперхнулся и смущенно поскреб в затылке. Нормально ли говорить на подобные темы с шестилеткой? – Э-э… о своей подруге, – поправился я. Вообще-то неизвестно, считает ли Марли себя моей подругой, однако в данный момент это наиболее приемлемое объяснение.

– Вот как! – произнес Кёртис, словно для него ответ был в порядке вещей и он точно понял, о чем речь. – Так значит, ваша подруга делает вас счастливым?

– Да. Каждый день, – ошарашенно подтвердил я. И это соответствовало действительности. С тех пор как мы с Марли познакомились, я был счастлив как никогда, хотя порой она доводила меня до белого каления. Я опять улыбнулся.

Кёртис внимательно всмотрелся мне в лицо.

– А вот моя мама не делает папу особо счастливым. – Он задумчиво почесал в затылке, испачкав волосы кетчупом. – Он ее тоже. Они много ссорятся. Папа часто спит на диване.

Я вздохнул про себя. Желудок неприятно сжался.

– Порой люди думают, что нашли свою половинку. Потом выясняется, что они ошиблись, – осторожно объяснил я мальчику. – А значит, нужно продолжать поиски. Если человек держится за то, что ему в тягость, он не будет счастлив.

На сей раз Кёртис наморщил лоб, и потеки кетчупа комично искривились.

– Когда я вырасту, то найду кого-нибудь, похожего на вашу подругу. Вот здорово будет!

Слова кольнули меня в самое сердце. Словно парнишка взял его в руку и мягко стиснул. Смутившись, я положил руку ему на плечо.

– Я тебе желаю однажды найти свою половинку, Кёртис. Каждый заслуживает счастье.

Кёртис серьезно посмотрел на меня и кивнул. Затем повернулся к костру, и глаза сверкнули. В глубине души я надеялся, что он действительно найдет свою вторую половинку, которая поможет забыть о неудачном браке родителей. Которая покажет ему, что такое счастье.

Я тоже повернулся лицом к огню и ощутил тепло. Подумал о Марли. О ее улыбке. О ее глазах цвета штормящего моря. О нашем будущем.

– Пора готовить детей ко сну. – Голос Мадлен прервал поток моих мыслей. Захваченный врасплох, я поднял глаза.

– Извини. Сейчас присоединюсь.

Мадлен повела ребят в направлении палаток, и воцарилась обычная суматоха. Я достал из кармана телефон. В лесу сеть ловила сигнал лишь эпизодически, однако я ощутил сильную потребность связаться с Марли. Открыл наш чат в вотсапе и начал писать. Приложение сообщило, что и Марли в этот момент печатает!