— Ы-ы, — сказал старый приятель, расплываясь в детской улыбке. Он повертел головой и втянул ноздрями воздух. — Пахнет едо-ой. Ты призвал меня покормить? Я угадал?

— Гаматацу?! Почему… Где жабья бабуля, даттэбайо!

****

Кабинет Хокаге отталкивал Шикаку. Это просторное помещение с широкими окнами и видом на деревню словно никогда не было и не могло быть предназначено для него. Он избегал находиться в кабинете Хокаге всеми силами и придумывал все новые отговорки и поручения для Изумо и Котецу, чтобы подольше задержаться в привычной конуре, где они так часто заседали советом.

Шикаку смотрел на старейшин, рассевшихся по обе стороны от пустоты, которую еще совсем недавно занимал столик, и его одолевало дурное предчувствие. Как именно глядела на него Кохару, он не понимал из-за слишком узких глазок, но вот Хомура взирал так, словно у них двоих созрела не очень хорошая весть для него и они сомневаются, стоит ли ею делиться.

— Я вас слушаю, — не выдержал Шикаку после продолжительного молчания. — Неужели приказ об аресте Итачи не кажется вам закономерным шагом?

Старейшины привычно переглянулись. С каждым разом общения с ними Шикаку все больше задавался вопросом, не освоили ли эти двое какую-нибудь технику телепатии, вроде клановых Яманака?

Нет, он и сам понимал, что клан Учиха мог бы стать мощным союзником Конохи, а арест Итачи в то же время был сопряжен с потенциальным конфликтом между деревней и Учиха. Отношения внутри этой семейки все еще оставались мутными. Саске одолел Итачи в поединке, но за все время пребывания в деревне так и не попытался добить. Все трое выживших мирно сосуществовали под крышей фамильного дома.

Как Хокаге Шикаку не мог позволить отступнику из «Акацуки» свободно разгуливать по деревне. И пусть Итачи за все время так ни разу и не вышел за пределы усадьбы, его все равно стоило взять под строгий контроль.

— Поскольку ты — Хокаге, думаю, стоит тебя уведомить, как мы в свое время уведомили Цунаде, — произнесла Кохару.

Она поднялась, сложила печати и шлепнула ладонью об пол. По стенам расползлась вязь фуиндзюцу. Шикаку нахмурился. Дело принимало неожиданный оборот. В уже рассчитанную картину действий грозили вмешаться непредвиденные факторы.

****

Отец Шикамару до светлеющих костяшек сжимал кулак, покоящийся на колене. Саске сидел напротив и перебирал в уме язвительные нападки. Он уже давно пытался поговорить с руководством Конохи, но в Резиденции не было никого, кроме потерянных чунинов, таскающих документы и изредка — мебель. Старейшины трусливо избегали встречи (и правильно, Саске отнюдь не был уверен, что не размажет их по стенке), Хокаге избрали только сейчас, и накопленное за время ожидания недовольство остро хотелось куда-нибудь выплеснуть.

— Саске, — хрипло проронил Шикаку.

— Почему старейшины все еще живы? — перебил Саске.

Все-таки не удержался.

Отец Шикамару прищурился. Внимательно всматривался в его лицо, словно пытался проникнуть в мысли и вычислить, насколько много знает юнец Учиха о грязном прошлом Конохи.

— О чем ты?

— Об уничтожении моего клана, — холодно ответил Саске.

Взгляд Шикаку стал острым.

— Так ты знаешь.

— Знаю. И, судя по всему, круг просвещенных шире, чем мне казалось.

— Я узнал этим утром, — признался Хокаге. — Я… сожалею.

— Сожаление не вернет мою семью. Повторю вопрос: почему старейшины все еще живы?

— Казнь старейшин тоже не вернет твою семью, Саске.

— Но это по крайней мере будет справедливо.

— Не они принимали решение. Ты переоцениваешь их роль. Как я понял, в этом преступлении был замешан Данзо, и он уже мертв.

— Бездействие тоже преступно. Я понимаю, что удобно свалить всю вину на покойника, однако…

— Саске. — Голос Хокаге стал строгим. — Я знаю и о другой стороне истории. Если бы твой клан был безгрешен, подобной ситуации не возникло бы вовсе.

— Если бы деревня не давила на клан, они бы не задумались о восстании, — парировал Саске и снисходительно продолжил после воцарившейся напряженной паузы. — Я знаю, что враждебность деревни — промежуточное звено. Корни уходят к Данзо и Мадаре. Они заварили этот конфликт. Мадара натравил Кьюби на Скрытый Лист и бросил тень на имя Учиха.

— Рад, что ты это понимаешь.

— …именно поэтому я не стану мстить Конохе за уничтожение моего клана. Но виновные должны понести наказание.

— Угрозы Скрытому Листу не делают тебе чести. Как бы там ни было, тебе стоит мстить Мадаре.

— Мадара мертв…

— …это еще не факт…

— …Данзо мертв. Старейшины следующие.

Шикаку хитро прищурился.

— Почему просто не убьешь их? Зачем обсуждаешь это со мной?

Саске сцепил зубы. Шикаку был прав. При желании он бы уже давно покончил с этими дряхлыми стариками, не оставив следов и не выдав своего знания о прошлом клана Учиха (а значит, и не выдав мотив). Но было одно «но».

Я не убью их, потому что Итачи запретил.

Но убивать старейшин своими руками было необязательно. Были еще варианты.

Давить на Хокаге было приятно. Саске балансировал на тонкой грани между советами брата и желанием испортить жизнь тем, кто испортил жизнь ему. Если бы за его спиной был целый клан, верящий в него: мужчины, женщины и дети, он бы не стал угрожать деревне. Ни к чему было бы будить подозрения, настораживать Хокаге и ставить под угрозу жизни этих людей, как в свое время поставил отец. Сейчас, зная, чем все обернулось в прошлом, Саске не стал бы.

Но от всего клана остались лишь Итачи и Сарада. И они были не за спиной — они стояли рядом, плечом к плечу. И все они втроем были отступниками высшего ранга. Даже если Цунаде-сама и не стала объявлять его и Сараду вне закона, к ним все равно относились настороженно и даже враждебно.

Саске очерчивал границы своей территории. Он подавал себя и своих близких как силу, с которой необходимо считаться и с которой лучше дружить. Он прощупывал нового Хокаге и пытался понять, можно ли продавить его и использовать в своих целях.

В прошлом Учиха были частью Скрытого Листа. Саске был бы не против вывести свой клан из отступников и снова примкнуть к Конохе. Но Учиха с одной стороны глупо доверились деревне и размякли, а с другой — недооценили силы противника. Саске видел расклад яснее.