Очень хотелось есть, и она с удовольствием думала о сухойколбасе и банке с кофе. Нужно завтра сходить в ближайший магазинчик, купитьйогуртов, сыру и серого деревенского хлеба, наверняка здесь есть.

Ореховая дверь открылась и закрылась. Кто-то вышел ипристроился на ту же лавочку, но с другой стороны.

Откуда-то взялась толстая пыльная кошка, посмотрела наМарину вопросительно, зачем-то лизнула лапу и стала тереться о Маринины светлыебрюки, оставляя на них клоки шерсти.

— Ты что? — спросила у нее Марина и стала отряхивать шерсть.— Разве не видишь, у меня ничего нет! Бедная, бедная, голодная киса!

— Не верьте ей, — посоветовали с другого конца лавочки, —она не бедная и не голодная.

Марина посмотрела вбок и обнаружила неподалеку спортивныештаны непередаваемо-павлиньей расцветки.

— Бедная и голодная. — Она погладила пыльную кошачью башку иснова неодобрительно покосилась на штаны.

— Я только что скормил ей остатки рыбы. Я сегодня, знаетели, опять ловил.

— Ловить мальков в луже — гнусно.

— Я же не глушу их динамитом.

После чего они уставились друг на друга. Кошка вопросительномяукнула, не понимая, почему Марина перестала ее гладить.

— Здрасте, — неожиданно поздоровался тип в цветастых штанах.

— Добрый вечер, — с ходу откликнулась привыкшая бытьвежливой Марина.

— Вы только меня не перебивайте, — быстро сказал он, — менязовут Федор Федорович Тучков. Можно просто Федор. Я из Москвы. А вы Марина, да?

— А почему я не должна вас перебивать?

— Потому что я никак не могу сказать вам, как меня зовут, вывсе время перебиваете.

— А зачем мне знать, как вас зовут?

Он вздохнул, полез в карман и достал сигареты.

— Так принято, — подумав, объяснил он, — мы с вами отдыхаемв одном санатории и даже сидим за одним столом, так что нам придется как-тоназывать друг друга.

— Вряд ли нам придется как-то друг друга называть, —отчеканила Марина, — зачем?

Очень уж он ей не нравился, с его брюшком, гавайскойрубахой, цветастыми штанами и сладкой улыбкой на круглой физиономии. Ей-богу,Геннадий Иванович, будущая звезда теннисного спорта, и то лучше!

— Я вас… раздражаю? — смиренно спросил Федор ФедоровичТучков.

— Раздражаете, — призналась Марина.

— Почему?

Не могла же она сказать про рубаху и брюшко!

— Не знаю. Я не люблю никаких курортных знакомств.

— Ну, на курорте никаких знакомств, кроме курортных, быть неможет.

— Я никаких не хочу.

— Тогда вам надо было ехать на заимку.

— Куда?!

— В тайгу, — сказал он равнодушно, — на заимку. Лес, а влесу избушка — это заимка и есть. Или вы сибирских писателей не читали —Астафьева, Липатова?

Марина смотрела на него во все глаза. Он курил, кошкатерлась о его штанину, поглядывала вопросительно.

— Завтра, — пообещал Федор Федорович кошке, — завтра опятьналовим. Ты полведра рыбы съела, хватит, совесть надо иметь!

Ореховая высоченная дверь отлетела, бахнулась в штукатурку,и на площадку выскочила мятежная профессорская внучка Вероника — шорты, маечка,кепочка козырьком назад, темные очки, и на плече стильный до невозможностичехол с ракетками. Выскочила, уронила ключи, засмеялась, завертелась, нагнуласьи толкнула попкой Марину.

Та неодобрительно подвинулась на лавочке.

— Федор, не желаете ли партию? — дурашливо спросилаВероника. — Дед сказал, что не пойдет. И курить, между прочим, вредно. Минздравдавно предупреждает!

— Какая еще партия! — перепугался Федор Федорович. — Что вы,Вероника! После сытного ужина я только и могу, что греть на солнце свои старыекости!

Вероника закинула за спину чехол и поставила на лавочкубезупречную ногу в безупречной кроссовке. Загорелое, упругое, аппетитное и чертзнает какое бедро оказалось прямо под носом у Федора Тучкова.

— За ужином вы ничего не ели, не врите. Пили чай и большеничего.

— Точно, — признался Федор, косясь на бедро, — экая вынаблюдательная молодая особа!

— Что за жаргон! Вы что, учитель русской словесности?

— Вот и нет! — глупо захихикав, сказал испытуемый бедромФедор Тучков. — Вот и не угадали!

Из-за этого глупейшего хихиканья, а также из-за того, что онмоментально пошел туда, куда манила его Вероника, подобно всем известному бычкуна веревочке, Марина прониклась к нему еще большим презрением и отвращением,если только это было возможно.

— А кто?

— Чиновник, — покаялся Федор, — чиновник в министерстве.

— Коррумпированный?

— Э-э… боюсь, что нет.

— Тогда что с вас взять, — заключила Вероника, сняла ногу славочки и пристроилась рядом с Мариной, обдав ее запахом вкусных духов.

— Давайте, — приказала она, — рассказывайте.

Марина молча смотрела на нее, но профессорскую внучку былоне так-то просто сбить с толку.

— Что вы смотрите? — спросила она и окинула себя взглядом. —У меня что, ширинка расстегнута? Или лифчик выпал? Федор, посмотрите, сзади уменя все в порядке? Лифчик не волочится?

Федор хрюкнул и с некоторой заминкой сообщил, что сзади унее все в порядке.

— Ну тогда рассказывайте!

— Что?

— Как что?! Про труп рассказывайте!

— О господи, — выговорила Марина, стряхнула пепел с сигаретыи поднялась. — Я должна идти. Спокойной ночи.

Но она даже предположить не могла, насколько трудно сбить столку профессорскую внучку!

— Никакой спокойной ночи! Сначала вы нам расскажете протруп, а потом будет спокойная ночь! Мы вас не отпустим! Правда, Федор? Неотпустим же?

И тут она цепкой лапкой ухватила Марину за брюки. Кошкамяукнула вопросительно.

Марина усмехнулась и шагнула прочь, но нахальная девчонка неотпускала брюки.

— Отпустите.