не сделают из тебя расиста, мечтающего извести всех чертей, как класс.

— Ты же говорила, что это невозможно.

— Невозможно, — подтвердила чертовка, — но вы, люди, любите мечтать о невозможном. А когда легионы таких мечтателей собираются вместе, обычно начинаются кровавые переделы.

Николай легонько тряхнул Бестию за плечи.

— Кончай причитать! И не спеши меня хоронить, я и не из таких передряг выбирался.

— Вот именно, — сказала чертовка, — не из таких. О таких ты ещё и понятия не имеешь.

Николай тяжело вздохнул.

— Беська, ты же клёвая девчонка, своя в доску. А причитаешь как старая бабка. Что на тебя нашло?

Чертовка вытерла глаза кончиком хвоста и улыбнулась.

— Знаешь, в былые дни я частенько заходила на огонёк к мистеру Клеменсу. Обычно мы вели долгие беседы; он, в отличие от тебя, любил поболтать. Однажды мы заговорили о прошлом, и он сказал, что в прежние времена слова «оптимист» и «идиот» ещё не были синонимами. Но он ошибся, таких времён никогда не было. Короткоживущие всегда ошибаются, когда начинают рассуждать о времени.

— Намекаешь, что я идиот? — спросил Николай.

— Нет, — ответила Бестия, — ты не дурак. Ты самонадеян только потому, что недостаточно информирован. Ибо в малой мудрости мало печали, как у вас говорят.

— У нас говорят не совсем так, — возразил Николай. — А кстати, кто такой этот Клеменс?

— Сэмюэл мой давний знакомый. Тебе он тоже известен, он писал под псевдонимом Марк Твен.

Николай попытался вспомнить годы жизни писателя, но не смог — видимо, никогда и не знал. Кажется, Твен умер как раз перед Первой мировой. Можно уточнить, но зачем? Всё равно это уже ничего не изменит.

9

В патриархии Николая встретил секретарь, немногословный молодой человек с редкой бородкой. Приняв документы, он долго сверял их с данными в своём компьютере. Потом сложил их в пластиковую папку, запер в сейф и проводил Николая в медицинский корпус.

Медицинское обследование заняло почти весь вечер. Проверяли всё, что можно, но никаких существенных проблем врачи не нашли. Николая это не удивило, на здоровье он не жаловался. Одежду и личные вещи у него изъяли ещё в приёмном боксе; так что из рук эскулапов он вышел нагим, как при рождении. Единственной вещью, которую ему разрешили оставить, был маленький нательный крестик, подарок комбата.

В последнем боксе лежали запечатанные пластиковые пакеты с его новой одеждой. Трусы, футболка, носки, белый спортивный костюм и белые кроссовки. Николай оделся, и знакомый секретарь проводил его до машины. Усталость брала своё; Николай задремал и дальнейшие события воспринимал лишь отрывочно. Поездка по ночному городу, аэродром, чартерный рейс. Вышколенный стюард принёс ему стакан апельсинового сока. Дальше — лишь сон без сновидений.

Услышав сигнал побудки, Николай вскочил и привычно потянулся за формой. Но формы не было, на табуретке у кровати лежал аккуратно сложенный спортивный костюм. На полу стояли кроссовки. Николай торопливо оделся, нашёл в тумбочке запечатанный гигиенический комплект и поспешил в санузел.

После завтрака дневальный отвёл Николая в комнату, где уже сидели трое призывников. Стройная темноволосая девушка, коренастый мужчина средних лет и худощавый подросток-хипстер. Все они были одеты в одинаковые спортивные костюмы, такие же, как у Николая. Когда он вошёл, все головы повернулись к нему. Николай поздоровался; мужчины кивнули в ответ, девушка улыбнулась. Он уселся на свободный стул и стал ждать.

Через несколько минут в комнату вошёл высокий мужчина с бледным лицом и белыми волосами до плеч. На нём был такой же спортивный костюм, как и на остальных, а поверх него нелепый короткий плащ, тоже белый. Совершенно нефункциональная вещь; такие бутафорские плащи можно увидеть разве что на мультяшных принцах.

Мужчина встал около стола с бумагами и бегло оглядел четвёрку призывников, сидевших перед ним.

— Здравствуйте, курсанты!

Призывники встали и нестройно ответили на приветствие.

— Садитесь, — махнул рукой мужчина.

Все расселись по местам, мужчина остался стоять.

— Вы знаете, почему вас призвали. Равновесие в мире нарушено, объявлен красный уровень опасности. Служители веры переведены на военное положение. Началась мобилизация резервистов. Вы были нашим резервом, мы на вас рассчитывали. И ваше время пришло. С этого дня вы бойцы Светлого воинства. Я буду вашим командиром. Моё имя Джелиэль.

Николай поднял руку.

— Разрешите обратиться!

Джелиэль молча кивнул.

— Можно узнать ваше воинское звание?

— Можно. Я ангел.

Бутафорский плащик внезапно задрался и за спиной Джелиэля стали медленно расправляться белоснежные крылья. Курсанты затаили дыхание. Ангел с минуту полюбовался произведённым эффектом, затем так же неторопливо сложил крылья.

— И со мной можно общаться без этих формальностей, мы не на плацу.

10

Джелиэль замолчал, ожидая вопросов. Но курсанты, потрясённые увиденным, как будто окаменели. Ангел сел за стол, раскрыл лежавшую на нём папку, достал из неё четыре листочка и разложил их перед собой.

— Начнём с краткого знакомства. И сразу же присвоим вам позывные. Говорят, что первое впечатление обманчиво; но я ему доверяю.

Он взял со стола листок и стал читать:

— Николай Кравцов, иерей Русской Православной церкви, Россия. Рязанское высшее воздушно-десантное училище и Санкт-Петербургская духовная академия.

Джелиэль окинул беглым взглядом фигуру Николая и заметил:

— В первое легче поверить, чем во второе. И тут написано, что у тебя уже есть ник — Полковник. Интересно, за какие заслуги?

Вместо ответа Николай расстегнул куртку и оттянул воротник футболки, оголив изуродованное плечо. Девушка тихо охнула, ангел лишь молча кивнул и отложил листок в сторону.

— Понятно. Значит, Полковник. Идём дальше.

Ангел взял со стола второй листок.

— Анна-Луиза Смит, пресвитер Англиканской церкви, Великобритания. Оксфорд.

— Она говорит по-русски? — изумился Николай.

— Нет, конечно, — ответил Джелиэль, — и я тоже не говорю на ваших языках. Но эту проблему мы давно решили. Синхронный переводчик вживляется череп и напрямую подключается к слуховому нерву. Стандартная процедура для всех мобилизованных, иначе у нас была бы не армия, а Вавилонское столпотворение.

— И когда только успели, — буркнул Николай.

— Пока вы спали. Вы же хорошо выспались?

Ангел снова заглянул в листок, затем перевёл взгляд на девушку.

— Итак, Смит, сиречь кузнец. Извини, красотка, но на кузнеца ты явно не тянешь. Ты у нас скорее Кузнечик.

Анна-Луиза смущенно улыбнулась, её щеки слегка порозовели. Видно было, что позывной ей понравился. Джелиэль взял следующий листок.

— Акмаган, унанганский шаман, Аляска. Ученик великого шамана Ахоута.

— Шаман? — переспросила Анна-Луиза. — А разве шаманы знают про инферно?

— Все знают про инферно, — ответил ангел, — только называют его все по-разному. Между прочим, Акмаган — единственный из вас, кто уже совершал вылазки в ситхугик Куюдак, в нижний мир. Он самый опытный в группе; так что если на задании