посмевшего явиться ко двору приличного человека, ну или самолично отхлестать Вадима кнутом, после чего заковать в кандалы, вывалять в смоле и перьях, а то и четвертовать. Вадим смутно представлял себе, на что имеет право столбовой дворянин в пределах своих владений. А уж если совсем точно, он не имел понятия, на что упомянутый дворянин на своей территории права не имеет. Хоть Вадим и сам дворянин, это не сильно меняет дело. Его могут попросту вызвать на поединок и убить. Или опозорить. Неизвестно ещё, что хуже, хотя Вадим умирать не очень хотел.

— Сашенька, — подала голос жена хозяина дома, тихонько тронув его за локоть, — а можно этого парнишку мне отдать, в услужение? Он вроде смирный.

— Дворянина в услужение? — удивлению присутствующих не было предела. Вадим тоже был поражён до глубины души. От удивления он даже не понял, кто именно это сказал. Возможно даже, он сам и сказал.

— Да, отчего нет? Я дворянка. Будете мне служить. Не полы мыть в покоях, само собой.

— А что, душенька моя, он будет делать-то? К тому же он тёмный… — хозяин дома всё ещё не мог уяснить себе, что, собственно, вообще происходит!? И он был в этом не одинок.

— Оставь это мне, дорогой. Вы идите в зал, там кушать подадут. Дела свои обсудите мужские, которые моему женскому умы недоступны. А я парнишку себе заберу.

— Может быть, всё же плетьми его со двора прогнать? Тёмный же, — продолжал сомневаться хозяин. У Вадима вдоль позвоночника пробежал холодок. Похоже, барон не шутил.

— Ну что ты, у тебя же сердце. Идите уже, выпейте хересу и примитесь проигрывать друг другу в карты несусветные суммы денег.

— Ха, — предложение баронессы очевидно упало на благодатную почву, — Что же, Николай, вспомним молодость, а? Помнишь, как ты меня тогда по крепостью обмишурил, эта, как её…

— Эргенч, по-моему. Или Иргенч.

— Да и ладно. Пошли. Это сын твой, значит? Хорош, весь в мать. Красивая женщина была, да. Впрочем, я на тебя зла не держу, Николай.

Он продолжал говорить что-то, увлекая за собой отца и сына Бреговичевых. Вадим остался стоять на крыльце с багажом в компании баронессы, разглядывающей его с откровенным любопытством. Они были наедине, если не считать служанок баронессы.

— Как тебя зовут? — в отсутствие мужа голос у баронессы сильно изменился. Да и сама она изменилась. Преобразилась из блеклой серой домохозяйки в женщину небольшого роста, но тем не менее привлекательную, да к тому же смотрящую на него сверху вниз. Он собрался было исправить это недоразумение, поднявшись на пару ступенек, но был остановлен бритвенно-острым взглядом баронессы.

— Вадим Егорович Тушков.

— Говоришь, ты оборотень? Стало быть, волком обращаешься в полнолуние и рыщешь по окрестностям?

— Описанное вами существо называется «волколак», и его не существует.

— Я запуталась. Так ты оборотень или нет?

— Разумеется, оборотень. Я могу обретать вид другого человека. Это слабый дар, он сродни способности к отведению глаз. При отведении человека перестают замечать, а в моём случае люди, смотря на меня, видят того, кого я пожелаю.

— Кого угодно?

— Только того, кого я раньше видел. И очень ненадолго.

— Это должно быть очень интересно. Следуй же за мной, оборотень.

Баронесса пошла внутрь здания. Сразу за парадным входом был вестибюль, и, в отличие от виденного Вадимом в отеле, это действительно был вестибюль, а не общий кабацкий зал. Отделанные малахитом панели покрывали стены, мраморные колонны поддерживали высокий сводчатый потолок, повсюду можно было видеть статуи и картины. Что-то подсказывало вадиму, что это не копии. Из примыкающего справа к вестибюлю помещения раздавались громкие голоса, хохот и звон бокалов. Встреча старых друзей, похоже, шла полным ходом. Баронесса же свернула в противоположную сторону. Пройдя через дубовые двери, инкрустированные благородным орнаментом, они оказались у подножья винтовой лестницы, далее Вадим увидел коридор со множеством дверей.

— Там, наверху, расположены мои покои. Мы с моим супругом живем порознь, так гораздо удобнее. Ты будешь жить вот там, — баронесса указала на одну из дверей, — и отдай, наконец, свой багаж кому-нибудь. Мне, конечно, без разницы, но если ты потащишь свои чемоданы с собой по лестнице, ты наверняка упадешь с сердечным приступом, а я не для того тебя спасала от моего мужа.

— А зачем же вы тогда меня спасали?

Глава 2

— Честно говоря, сама не знаю. Вы, тёмные, всегда тёмные лошадки, уж прости за неловкий каламбур. Стихийные дары определены, опасности идущие от них известны. Ваши же дары…Они очень многочисленны. А ещё вы загадочны, а мне скучно. Так что, будешь мне рассказывать, кто ты, кем были твои предки, что знаешь про темную магию. И будешь носить мою сумочку и зонтик, развлекать меня беседой и выслушивать мои капризы, когда у меня плохой настроение.

Баронесса резко остановилась и вновь уставилась на Вадима сверху вниз.

— Или можешь вернуться туда, откуда приехал. Что выбираешь?

Вадим улыбнулся.

— Я согласен.

— Замечательно, — баронесса улыбнулась, — в таком случае, иди в свою комнату, устройся поудобнее. Не торопись особо, минуты три свободного времени я тебе, так и быть, дам. Ну а как твои три минуты выйдут, пулей на кухню, проследи чтобы мне приготовили мой обед. Не переношу лук, проследи чтобы его не ложили в суп. И чтобы мой любимый сыр не вздумали руками лапать, я им специально перчатки купила. Ну, что стоишь?

Вадим развернулся. Сделал шаг и кубарем покатился с лестницы. Он от растерянности попросту забыл, что стоит на ступенях. Достигнув пола, он тут же поднялся на ноги, отряхнулся и виновато посмотрел на баронессу. Точнее, на то место, где она стояла, когда он начал своё эпическое падение. Она не стала досматривать его позор до конца и ушла, за что Вадим был ей безмерно благодарен.

А вот слуга, только что вышедший из комнаты, где оставил багаж Вадима, даже не пытался скрыть презрительную ухмылку. Похоже, барон набирает в дом слуг себе под стать: рослых, румяных, широкоплечих. Вадим, как истинный уроженец дремучего леса, оставшегося от древних бескрайних лесов островка посреди распаханной и окультуренной центральной равнины, был невысок. Однако, он никогда об этом ранее не думал, ведь всю жизнь провел среди подобных себе и искренне считал свой рост нормальным. В этом доме одного с ним роста была только баронесса.

— Ты чего встал тут?

Вадим понял, что стоит столбом посреди коридора, у двери в свою новую комнату. Здоровенный мужик с охапкой свечей под мышкой ожидал, когда он уступит дорогу, коридор был узок. Вадим скрылся за