света, искрящую, бодрую и уверенную. Протянутые руки раздвинули огненную завесу, и взору предстала вся тьма, что окутывает мир. Наполненная теплом и мощью самой земли, Тэсса выбралась из ядра и озарила Аниму светом, от которого всё уродство сморщилось.

Ранзор душил Элайю обеими руками, но вдруг ослабил хватку, увидев, как из ядра возникает чья-то фигура, и содрогнулся, заслонил ладонями лицо, болезненно глядя на свет сквозь хилые, костистые пальцы.

— Полюбуйся, как я превращу твою сучку в пепел, а потом заставлю тебя его сожрать! — Сказал Ранзор, хмыкнул и вальяжной походкой шагнул навстречу Тэссе, озарённой дивным сиянием, пламенем, повторяющим её силуэт.

Ранзор даже не успел прикоснуться, лишь вытянул руку и тут же начал покрываться ожогами, завизжал, и уже было дёрнул к теням, но Тэсса схватила его за руку, притянула, обняла, и по всей его плоти разлился древний огонь, жар самого ядра.

Затем Тэсса заглянула в его чёрные глаза, обхватила за голову и впилась в губы, сухие и холодные, самым горячим поцелуем, и всё внутри него оборвалось, расплавилось. Все мысли и чувства, всё духовное, что он накопил, все иллюзии и миражи, необъятные, тайные порывы души, всё сгорело.

Злобный недоросль кричал и дёргался, вырывался и был неимоверно жалок, но вместе с тем чернел, обугливался, пока от него ничего не осталось, а остался лишь огненный феникс.

Жар-птица разъедала и саму Тэссу тоже, её мысли, желания и тревоги.

Тэсса взглянула на Элайю и воспарила фениксом, который тут же расправил крылья, начал взмахивать ими, и от каждого взмаха по всей Аниме разлетались волны света и жизни. Нечто животворящее, созидающее, целебное… Всё бесплодное и губительное истончалось под этим светом, которого становилось всё больше и больше, пока силуэт феникса не растворился, а Тэсса, ещё немного провисевшая в воздухе, рухнула наземь.

Элайя, исцелённая земной благодатью, подсела к Тэссе и стала гладить её прелестные, рыжие локоны. По земле расползались ярко-рыжие вены, а бугры эфира вокруг оттаивали, преображались и воскрешали былую красоту и славу.

— Скоро всё будет совсем как раньше. — Прошептала Элайя, высыпав из складок платья труху, которой стало зёрнышко.

Но покой был недолог. Элайю охватила дрожь и напряжение. На правом бедре вновь открылась чёрная рана…

Обратный отсчёт пошёл. Сколько же времени у них было? Неделя, месяц, год?

И пока Элайя размышляла, грядущее незаметно подкрадывалось.

Глава 2

ГЛАВА 2

Ветер вздымал листья и гнал тучи по чернеющему от ярости пространству, а несвойственный для лета холод походил на злобный оскал.

Артем брел по брусчатой дорожке, огибающей водоём.

Вдохновленная отчаянием и пропахшая скорбью природа, умирала на глазах единственного зрителя. Мрак тянулся со всех сторон, накрывая город чёрной, пожирающей его волной. Здания, памятники и парки, магазины, церкви и школы, гнили, становясь частью тёмного месива, утекающего в водоём. В Бугульме только он и остался, словно последняя сцена для пьесы в два действия — разложение и смерть на этих вычурных подмостках, здесь нет воды, лишь чёрная, поблёскивающая гладь, с которой сходит чёрный пар.

В этом тумане женщина с кинжалом в руке согнулась над лежащим без сознания мужчиной и разрезает его грудь, затем вырывает сердце, и этот чёрный шматок мяса продолжает биться на кажущейся хрупкой, женской ладони… Мужчина исчезает, а женщина, властно сжимая грудной орган, приближается к Артёму, но как бы близко она не подошла, лица её не видно, лишь расплывчатый силуэт, что заискивающе преклонился, и рука, протягивающая сердце. Артём принимает подношение. Теперь сердце стучит в его руках, такое мощное, склизкое и ледяное. Оно не хочет умирать… Оно тянется к жизни, словно ребёнок к матери, но вместо прелестных ручек, оно протягивает холодные щупальца, они опутывают руку, глубоко врезаются в плоть, и Артёмом овладевает неистовое желание. Он впивается пальцами в сердце, подносит его к губам и начинает поедать.

Артём вскочил с постели и тяжело дыша схватился за сердце.

— Доброе утро, милый, а я всё думала, когда ты уже проснёшься… — Аня поцеловала Артёма в лоб, слезла с кровати и подошла к окну. — Ты так смешно ворочался и кричал… — Занавески раздвинулись, и Артём прищурился. — Тебя что, гопники преследовали? Нет? А может кредиторы? Тоже нет? А может гопники-кредиторы? — Аня засмеялась, и Артём вяло запустил в неё маленькой подушкой, но жёнушка была вёрткой, и попасть в неё хоть чем-нибудь это надо было умудриться. — Ладно, снайпер, идём завтракать.

Артём закрыл глаза и растянулся на постели в своё удовольствие.

— Ещё пять минуточек… — Пробормотал он, накрывая голову одеялом и сворачиваясь калачиком.

— Вот же соня, смотри всю жизнь так не проспи. — Сказала Аня.

— Всю не просплю… — Артём снова зевнул, глядя из-под одеяла как жёнушка убывает.

Какая же она милаха, особенно ниже пояса! Смотришь, как гармонично переваливаются её ровные, упругие ягодицы и засыпаешь. Всегда бы так!

Хоть сны и дерьмо, словно подписка у говённого оператора, и деньги жрёт, а хрен отпишешься, и так уже целый месяц. Хорошо бы знать номер горячей линии, где девушка-оператор с красивым, нежным голосом расскажет в чём собственно дело. Хотя какая может быть причина, чтобы устраивать человеку звиздец? Питаюсь я хорошо, дрыхну по восемь часов, а то и больше, супружескому долгу верен, в спортзал хожу. Депрессии, апатии и расстройства? Да ни в жизнь! Никогда не задумываюсь, не зацикливаюсь и не страдаю, а каждый день начинаю с чистого листа. Добиваюсь всего, чего только захочу, машина есть, квартира есть, не особо напряжный бизнес, красавица жена, чего ещё для счастья надо? Чёрт, да я как сыр в масле! Вот только сновидения, как тёплая, вонючая, коричневая масса… Вот бы мне приснился Фрейд!

На тумбе справа запиликал смартфон, Артём открыл сообщение: «Жду тебя сегодня в парке ровно в девять вечера. И не забудь удалить смс, а то получится как в прошлый раз:)»

Артём невольно улыбнулся, и казалось, это утро улыбается вместе с ним. Трижды перечитав сообщение, он удалил его и вернул телефон на зарядку.

Солнечные лучи просеивались между качающимися ветвями дерева и рассыпались тёплыми, мягкими, персиковыми пушистиками по всей комнате.

Да, соглашусь, приторно, но как было вкусно распивать здесь кофе с круассанами в компании Ани, а ещё вкуснее не вылезать из постели до обеда и целовать, любить друг друга под красивую, ритмичную музыку и время от времени зачитывать вслух любимые стихи, смотреть французские комедии…

Артём глядел в окно. Пять лет безупречного брака, пять лет. Стоит ли оно того? Девица свалилась из ниоткуда и вскружила тебе голову.