Он веско смотрел в глаза… Без слов ясно, отчего Эмиль так настаивал на разводе. Похоже, своим желанием отыграться, он бросил все на кон.

А я скорее слабое место Эмиля, чем соратница. Всегда такой была.

— Под Славиком еще двое ребят были, — продолжил Андрей. — Вот как раз одного посмотришь, когда за пушкой поедем… И не ссы, никто тебя не тронет. Если что, скажу, ты моя девушка.

— Не стоит, — пробормотала я.

Андрей допил пиво, а свой бокал я оставила едва тронутым.

— Я провожу, — сообщил он.

На улице совсем стемнело. Ночь была душистая, с глубоким темно-синим небом. Я запрокинула голову, считая звезды, и подумала, что жизнь не так плоха. Наверное. Если не думать о прошлом. И о будущем.

Шли медленно — мне хотелось подышать.

— Спасибо, — я остановилась у входа в подворотню. Еще не поздно, на проспекте людно и нас обтекали прохожие.

Я боюсь идти одна через темный двор, но еще страшнее идти с Андреем. Он может напроситься в гости, а я не уверена, что сумею отказать. Я разучилась быть твердой, а мужчины бывают невероятно настойчивыми с женщиной, которая им нравится.

Но Андрей не стал давить.

— Завтра вечером заеду, — он следил за мной, пока я не пересекла двор и не вошла в подъезд.

Голова шла кругом от новых впечатлений. Казалось, прямо из клетки меня вытряхнули в бесконечное небо. Пока ты внутри, кажется — только дождись свободы. Прутья исчезли: от этого захватывало дух, но как же страшно! Я была одержима целью спастись, а что делать с жизнью, не знаю.

Я направилась к лестнице, внимание привлек конверт в почтовом ящике. Раньше почтой занимался Эмиль, теперь это моя обязанность. Я выгребла все и перебирала, пока поднималась. Ничего особенного: счета, реклама… Конверт, подписанный знакомым почерком.

Не вовремя же я забыла, как не люблю получать письма.

«Дине».

Я остановилась между вторым и третьим этажом и надорвала конверт. «Нам надо поговорить. Я все объясню. Приходи в парк в субботу, жду тебя в шесть».

Почерк Лазаря. А я одна в пустом подъезде.

Как пришпоренная лошадь я бросилась домой. Показалось, что Лазарь где-то рядом и сейчас схватит меня. А Эмиля нет — прятаться больше не за кого. Судорожно открыла дверь, захлопнула ее и прислушалась. Тишина.

Я глубоко вдохнула и выглянула в глазок. Никого. Я дрожала с головы до ног, на лбу выступил пот.

Ничего он мне не сделает. Лазарь с зимы ищет встречи и сам боится контактов. Убедившись, что прямо сейчас мне ничего не угрожает, я успокоилась.

Надо рассказать о письме Эмилю. Но это вполне потерпит до завтра.

В комнате я разделась и набросила шелковый халат. На кухне пахло лимонным чистящим средством и немного — молотым кофе. Когда варила утром, просыпала. Не в силах совладать с дрожью, я подошла к окну. Сколько раз я здесь стояла, глядя наружу? Это все, что связывало меня с миром.

А что будет теперь? Жить одной оказалось страшней, чем с мужем.

Спать я легла у себя, но проснулась в поту от кошмаров. За окном еще не рассвело, ночевать одной было не по себе. Я легла в постель Эмиля и только там смогла уснуть. Подушка пахла им.

Разбудил меня звонок — звонили на городской.

— Дина Кац? — спросил бархатистый голос, как только я сняла трубку.

Я выдохнула, прижав ладонь ко лбу. Эмиль обещал прислать адвоката… Мы разводимся. Это так выбивало из колеи, что я не могла собраться с мыслями.

— Да, — промямлила я, сообразив, что молчу слишком долго.

— Господин Кац поручил заняться вашим разводом, — сказал он. — Я уже внизу и готов приступить.

Я подошла к окну: из новенького «БМВ» выбрался немолодой мужчина в костюме. Неплохо живут юристы по бракоразводным делам.

— Дайте минуту, — вздохнула я.

Я набросила вчерашний халат и направилась в ванную. Разобрала темные пряди, заколола повыше, не расчесываясь, и умылась. Холодная вода привела в чувство. Особо я не торопилась. Да, у вас появляется много возможностей, если вы жена Эмиля. Особенно, в стадии развода. Отныне я сама себе хозяйка.

Мужчине, которому я открыла, было ближе к шестидесяти. Седовласый, в модном костюме и с кожаной папкой, он выглядел, как все богатые юристы.

Я пригласила его на кухню и предложила кофе. Он отказался. Мельком взглянул на солнечно-радостный упругий бутон тюльпана и сел за стол.

— Меня зовут Алексей Юрьевич, — он расстегнул папку, от которой умопомрачительно пахло кожей, и выложил несколько бумаг. — Господин Кац поручил вести ваши дела.

— Мои? — уточнила я. — Или наши?

Я осталась стоять с чашкой вчерашнего кофе в руках. Не успела сварить свежий — просто разогрела.

— Общие. Прошу, — пригласил меня за стол. — Обсудим ваше содержание и раздел имущества.

Алексей Юрьевич держался почтительно, не выказывая чувств, а глаза прятал. У меня неприятно засосало под ложечкой. Мы договорились, что развод понарошку, но все так реально… Развод — это больно. Даже если отношений нет.

— Содержание? — переспросила я.

Из папки появилась банковская карта. С похоронным выражением лица юрист пододвинул ее ко мне.

— Как ваш опекун, господин Кац согласен назначить ежемесячное содержание и уступить некоторые объекты недвижимости. Взгляните, вы согласны с суммой?

Я поняла, почему он смущен, когда прозвучало слово «опекун».

Эмиль намучился с тяжелобольной женой, и бросает ее, вот как это выглядит в глазах общественности. Логично и просто. Больных не любят. От них уходят. Самое паршивое, никто даже сомневаться не будет, что Эмиль разводится по-настоящему, деньгами затыкая мне рот.

С упавшим сердцем я подошла к столу и взглянула на цифры.

— Госпожа Кац, если позволите, напомню. По закону ваш муж должен значительно меньше. Также он не обязан делить добрачное имущество. Это его добрая воля. Рекомендую принять предложение.

— Согласна, — глухо ответила я.

— Подпишите.

Я наклонилась, поставив чашку, и бегло пробежала глазами документы о согласии. Думаю, вчитываться смысла нет. Вряд ли Эмиль обманет с бумагами.

— Давайте, — я потянулась за ручкой.

— Теперь по имуществу… Господин Кац оставляет вам квартиру, коммерческую недвижимость под сдачу, а также рекламный бизнес и помещение на Большой Садовой…

— Я знаю, где, — перебила я. — А почему он оставляет мне бизнес?

— Причин я не знаю. Полагаю, вы будете получать с него доход. Вы согласны с решением?

— Да, — буркнула я.