Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бабушка, ты давно стреляла из ружья? — как бы невзначай спрашивает Эммануэль, переводя разговор в новое русло.
Старуха пытается вспомнить: — Да уж год как мы с тобой не тренировались.
— Может, ты недавно случайно нажала на курок?
— Нет, Эмми. А что такое?
— У тебя под кроватью стреляная гильза, — тихо говорит Эммануэль.
Бабушка некоторое время молчит.
— Может, это патрон туда закатился? Я точно не стреляла. Да и в кого мне стрелять?
Эммануэль чувствует, как леденеют пальцы. Сидеть становится жутко неудобно. «Биоморф стирает у личности-прототипа любые воспоминания о контакте с хищником. Подделка не помнит, что была поглощена…»
«Что делать?» — эта мысль повисает в мозгу девушки словно уличный транспарант. Беззвучный крик рвётся наружу «Это же БАБУШКА!» Это её самый близкий и родной человек. Жизнь Эммануэль Готье, её собственный маленький мир рушится на глазах.
Старуха видит её смятение и пользуется секундным замешательством.
Узкая холодная ладонь появляется из-под одеяла и опускается на запястье девушки. Эммануэль поднимает к лицу гранату и начинает медленно разжимать палец за пальцем. Первый палец. Второй палец. Рычаг прижат к корпусу кольцом из среднего и большого пальца. Пара секунд отделяет его от того момента, как он и граната разлетятся в разные стороны, а боёк наколет пистон, и пламя лениво поползёт по трубке замедлителя, чтобы превратить всё вокруг в огненный ад…
Бабушка убирает руку. Эммануэль крепко сжимает гранату всей пятернёй, выйдя из ступора.
На неё смотрит волчья морда, обрамлённая белым чепцом. На одеяле лежат звериные косматые лапы.
— Я съел её три дня назад, — говорит волк Этьен.
— Я убью тебя, — тихо произносит Эммануэль.
— Твоё право. Но сначала выслушай меня.
— Выслушать? Ты хоть знаешь, что ты сделал? Ты отнял всё, что у меня было в этой жизни! — Эммануэль всхлипывает, поднимая к груди пистолет-пулемёт.
— Я дам тебе больше того, чем ты когда-либо имела, — обещает биоморф. Затем он добавляет: — Я был вынужден съесть твою бабушку, чтобы больше узнать о тебе. Мне нужна ты. И твоя бабушка была единственным способом проверить мою версию.
— Твою версию?! — переспрашивает Эммануэль.
— Я коснулся твоей руки. Теперь я знаю, что я был прав, — волк карикатурно разводит руками, подражая человеческому жесту: — Ты биоморф.
— Ты врёшь! — с ненавистью выпаливает Эммануэль: — Я прошла тест мочки, я ухаживала за бабушкой и никогда никого не ела. Я че-ло-век!
— Подумай, зачем мне врать?
— Я успешно выживающая особь. Ты хочешь меня сожрать. Забрать мой облик и мои навыки, — её лицо перекошено гневом: — Но сначала я сделаю в тебе много-много маленьких дырочек.
— Погоди! — торопливо прерывает её волк: — Тебя поглотил биоморф, который до этого поглотил военного.
— Чего?!
— Посмотри сама. Ты ходишь в поношенной десантной форме. У тебя армейское оружие и снаряжение. Ты отлично разбираешься в сапёрном деле. Это знания твоей предыдущей жертвы. Какой-нибудь вояка… Я угадал?
— Что ты обо мне знаешь? — Эммануэль задевают слова биоморфа. Он говорит ей то, что она сама давно подозревает, но не хочет признавать.
— Я всего лишь делаю предположения.
— Зачем биоморфу-военному есть ребёнка? Я была такой беззащитной! Какой в этом смысл?
Волк качает головой: — Эмоциональная сфера военного — это убожество. В ней мало человеческого. А ребёнок умеет любить, страдать и радоваться жизни. Ребёнок может мечтать. Мне не понять того биоморфа, что поглотил тебя, но у него свои кулинарные предпочтения. Он чувственный гурман.
Волк расплывается в звериной улыбке, словно только что удачно пошутил.
Эммануэль морщится. В её голове сотни не озвученных вопросов, вопиющих об ответах.
— Зачем я тебе понадобилась? Вы же не едите своих.
— Мы с тобой противоположного пола, — коротко отвечает биоморф.
— Вот те раз, — оскаливается Эммануэль, нервно хлюпая горлом: — Значит я самка биоморфа?
— Нет.
— Нет?
— Это я самка биоморфа, — признаётся волк Этьен.
— Значит… — Лицо девушки вытягивается: — Самец — это я…
— Как же долго я ждал этого момента, — Биоморф вздыхает: — Как гора с плеч.
— Ждал?
— Я люблю тебя, Эммануэль, — тихо, но уверено произносит волк.
— Любишь? — эхом повторяет она: — Тогда верни бабушку.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Хотя я смогу вызывать для тебя её образ, когда ты захочешь поговорить с ней.
— Это будет подделка.
— Это будет лучшая подделка, что только возможна.
— Чего ты хочешь, Этьен? Трахнуть меня?
— Наоборот, — волк как будто смущается.
— А, — поправляется Эммануэль: — Это я должна тебя трахнуть?
— Да.
Глава 3
— А я не умею, — рассеяно произносит Эммануэль, и они оба нервно смеются.
— Иди ко мне… — говорит Этьен со страстным придыханием.
Девушка, достав из кармана чеку, заворожено вставляет её в гранату. «Каково это будет, заниматься сексом с биоморфом? Ведь я сама биоморф. Или я человек, и он сейчас меня поглотит?»
Но страха больше нет. Есть только томящее предчувствие прекрасного.
Девушка подсаживается к волку на постель, и её руки встречаются с его лапами. Она чувствует сладкий зовущий запах. Они прижимаются друг к другу так тесно, что она задыхается от шерсти, лезущей в ноздри. Пахнет псиной, но это не важно. Каждое касание, каждый вздох словно наэлектризованы. «Может, он наконец превратится в мужика?» — с лёгкой досадой замечает она, касаясь губами его жаркого звериного языка: «Волк — это слишком экстремально!»
— Ты слышишь? — Этьен прерывает поцелуй, повернувшись мордой к окну.
Она прислушивается. В наступившей тишине отчётливо различим звук приближающегося вертолёта.
— Охотники, — догадывается Этьен первым.
— Вот уроды! — девушка прижимает ладони к раскрасневшемуся лицу, чтобы охладить пунцовые щёки.
— Это они не вовремя, — волк выпрыгивает из кровати. Его белая сорочка, принадлежавшая бабушке, порвана ниже пояса и запачкана кровью. Этьен приникает носом к занавеске, но вряд ли он может что-то видеть сквозь листву.
Эммануэль закрывает рот ладонью, чувствуя рвотный позыв. «Он жрал её живую… Бабушка! Прости…»
Этьен поворачивается к ней: — Тебе нехорошо?
Девушка мотает головой в ответ: — Не время для рефлексии. Сматываться надо.
— Через дверь? — волк отходит от окна, ступая на