И когда я уже практически выдохнула от облегчения, Никита довольно громко крикнул молчаливому наблюдателю:

— Еще раз хотя на метр приблизишься к ней, я закопаю тебя.

Мне удалось только мельком обернуться, чтобы столкнуться с бушующей зеленью в глазах и игривой улыбкой на лице. Его забавляла вся ситуация, и черт бы нас всех побрал, но пустые угрозы звучали скорее как анекдот…

Неожиданно Никита отскочил от меня, потому что кто-то ударил его в лицо. Все произошло так быстро, что лишь сменяющийся калейдоскоп лиц мелькал перед глазами. Вот охранник приложился к скуле, мой выкрик раздался эхом в полупустом коридоре, и одновременно с этим какие-то люди скрылись в подсобке. Сбежали, чтобы не стать свидетелями расправы.

— Угрожалка еще не выросла, — прошипел мужчина в черном костюме и откинул Никиту в стенку. Брат сплюнул кровь и закрыл меня, словно меня тоже могли бы ударить.

— Да что вы делаете?! — шкаф под два метра ростом только пренебрежительно хмыкнул на мой крик и пошел прочь.

Следом за ним прошел Темный. Плавной походкой расслабленного хищника. Он уверен в своем могуществе, превосходстве и вообще.

— Учит манерам, — недвусмысленно подмигнул и прошелся языком по ряду белых зубов. Зловеще. Словно этими зубами он способен вспороть кожу любому, кто хоть как-то посмеет ему угрожать. — До скорой встречи. Девочка Надя.

Он просканировал нас изучающим взглядом и усмехнулся на защитный жест Никиты. Брат словно коконом меня оплел, не давая в обиду. Всегда так делал и будет делать. Моя нерушимая и непоколебимая стена.

Мы вышли через запасной проход для персонала, выскочили на улицу и опрометью помчались к машине. Ноги не хотели двигаться, я оступилась и упала на коленку, больно содрав нежную кожу в кровь.

Никита обернулся, в глазах что-то зловеще промелькнуло. Он подскочил ко мне с легкостью поднял на руки, несмотря на мои протесты.

— Я сама, не надо, Никита, — сквозь слезы шептала, утыкаюсь в грудь.

— Какого, мать твою, черта ты поперлась к нему в кабинет, — он злился, выплескивая на меня всю желчь.

— Я не…

Брат усадил меня на капот автомобиля, резко дернув в сторону. Я не могла и рта раскрыть, потому что прямо сейчас осознавала, что говорить что-то бессмысленно. Кожу обдало теплом, капот горячий несмотря на темное время суток, а напротив меня была глыба из льда.

— Нет, ты да! Ты да! Ты пошла в кабинет к компании незнакомых мужиков, стоило мне на мгновение отвлечься! Да что с тобой не так, Надя?! Они бы пустили тебя по кругу и глазом моргнуть не успела бы. Ты чем вообще думала! Чем, я тебя спрашиваю, — струсил меня и жестко прошелся озлобленным взглядом. На правой щеке проступил синяк, а губа представляла собой кровавое нечто. Он скривился и сплюнул кровь на асфальт.

Тело бросало то в жар, то в холод, конечности словно и не мои вовсе были.

Я прикрыла глаза и тихо прошептала:

— Меня никто не спрашивал, Никита.

А когда приотрыла веки, столкнулась с лавиной отчаяния. Ситуация повторялась. В этот раз иначе, правда. Он запустил руки в беспорядочно торчащие пряди и надломно проговорил:

— Это Темный, ему переломать человека как ударить два пальца об асфальт. Не вздумай даже приближаться к нему, — я сдавленно заскулила, скорее от боли в коленке, чем от услышанного и прикрыла глаза.

— Прости, что все испортила.

— Ты ничего не испортила, — и наконец-то сделал единственно верное — обнял, крепко прижимая к себе. До хруста костей. — Я испортил. Я.

И я должна паниковать от последней фразы, брошенной мне наедине, но все, о чем думаю, — как магнетически ОН действовал на МЕНЯ. Как пугал до чертиков и одновременно придавал уверенности. Силы. Меня словно перезагрузили, отключив часть мозга.

Обнимала брата, а вносу назойливо обжился запах этого Рашидова.

Если бы я только знала, насколько все это приблизило меня к точке невозврата, ни за что не приехала бы домой. Вот только каждое действие всегда несет свои последствия, и даже незначительный взмах крыльев бабочки может стать причиной тайфуна на другом конце планеты.

Мой взмах крыльев уже случился. И произошел отсчет до запуска водородной бомбы. Тик-так.

РАШИДОВ

Девочка с заплаканными глазами смотрела на меня воинственно, это подстегивало. Никто и никогда не давал мне отпор, блеяли как овцы и широко расставляли ноги. А это все приедается…доступность. Щелкнул пальцами, и вот она у тебя на коленках или задирает юбку, призывно оттопырив попку.

Тускло.

А тут вау-эффект. По всем фронтам и видно по глазам, что не дура галимая, готовая отсосать в туалете. Воспитание чувствуется. И ум, перед чем я точно преклоняю голову.

— Темный, я не понял, может его того, а девку к нам? — Родик протер кулак, которым до того прошелся по сопляку и заржал в привычной манере. Мы сидели в кабинете и ожидали жрачку.

— Что значит к нам? — ясно же дал понять, что она неприкосновенна. Обозначил сразу же, как зашли, нет, надо своим рылом макнуться сейчас.

Красивая, разодетая девочка, да, зашла со мной. Какие могут быть мысли? Пустить по кругу и развлечься. Так обычно и делали, тем более такие гости у нас.

Девки, бухло и жрачка — залог успешных переговоров. Даже для тех, кто якобы ни-ни. Я же всех сразу пришпорил, тут нужна была исключительно работа. Но и глаз порадовала, конечно же. Плохо, что не только мой. Арабу и без слов намекнул самоликвидироваться.

— Ну сначала тебе, а нам потом. Ты видел фигурку, ля, какая цаца. Я бы ее…

Щелчок в голове. Самопроизвольный.

Схватил бугая за шею и прижал к столу. Придушил совсем чуток. Он бы ее… От одной мысли почему-то хотелось раскромсать шею тупым ножом.

— Слушай меня сюда, я тебе ясно выразил мысль, ты не понял. Я выражу ее еще раз…последний. Девочка нам помогла с арабами заключить сделку, пока твой человек нахерячился где-то там и забыл о нас. А ты мне найди по щелчку человека с арабским, да что б еще и молчал о наших грязных делишках. Мотай на ус, Родик, это твой косяк. И все чаще ваши косяки решаю я. Может мне взять пару таких барышень вместо вас? Больше толку будет.

Я ее заприметил сразу у входа в ресторан. А уж услышав, как она затачивает на арабском — шок получил. У меня-то что? Бабы в большинстве своем выполняли одну функцию. В нашей среде не принято иметь других.

Да и царапнул горящий взгляд, немного печальный, но такой живой. Отзывчивый. И запах. Свежести и мяты, она вся слишком чистая. Слишком. Внутренний зверь уже вырывался наружу, требуя крови. Не спорю, мог бы прямо там нагнуть и отыметь, но что-то внутри останавливало. Что-то не давало пойти по беспределу. Не помню, чтобы когда-то женщины производили на меня такое впечатление. Ну кроме одной, правда, там совсем другое.