— Джесси!

Я кинулась к брату и обвила руками его шею.

— Рози. — Он легонько обнял меня в ответ. — Прости.

— Что ты натворил, Джесси? — спросила я. — Зачем?

— Затем, что так не может продолжаться, Рози! — горячо выпалил он. — Разве ты не видишь? С каждым днем становится все хуже и хуже. Кто-то должен это остановить. Ради этого можно пожертвовать жизнью.

— И моей? — промолвила со слезами на глазах.

— Ты ни в чем не виновата, я так им и говорю. — Брат покачал головой.

— Мало ли, кто и что им говорит. Расскажи все, Джесси! Умоляю! И они сохранят тебе жизнь.

— И стать предателем? — Он отшатнулся от меня. — Нет, Рози! Ни за что! И ты сама бы никогда не предала тех, кто тебе доверился, что бы сейчас ни говорила.

Он был прав. Я бы не смогла так поступить, но сейчас на кону его жизнь!

— Джесси, если ты хоть немного меня любишь, прошу, умоляю!

— Меня все равно никто не пощадит, — покачал головой брат.

— Нет же! Они обещали…

— Их обещаниям нет веры, — перебил Джесси. — Ты-то должна это понимать, сестренка. Эти люди обманут кого угодно ради собственных целей.

Я закрыла лицо руками. Хотелось плакать, но оставалось только держаться. Дверь со скрипом отворилась, и в камеру вошел Люциан.

— Госпожа Делкотт, вам удалось достучаться до брата? — спросил он.

— Я ничего не скажу, — угрюмо ответил Джесси.

— Значит, Розалин умрет. Готовы потащить сестру за собой, господин Делкотт?

— Но я же… — попыталась возразить, как вдруг жестокий спазм сдавил горло. Я задыхалась, царапала шею, стараясь сделать хотя бы глоток воздуха. Внутри все обрывалось.

— Не надо! — услышала отчаянный крик Джесси. — Не трогайте ее! Я все скажу!

Легкие обожгло воздухом. Я снова смогла дышать. Опустилась на колени, закрыв лицо руками, и безнадежно всхлипывала.

— Уведите девчонку, — услышала на границе сознания. Чьи-то руки поставили меня на ноги и потащили прочь. Слезы застилали глаза. Было так больно, что хотелось кричать. Меня втолкнули обратно в камеру, лязгнули засовы, и на миг показалось, что я умерла. Только сердце продолжало биться быстро-быстро, словно хотело выпрыгнуть из груди.

Я почти упала на лежанку и закрыла лицо руками. Не знаю, сколько времени прошло, потому что будто потерялась в нем. Что будет дальше? Выдаст ли Джесси своих друзей? Чего нам обоим ждать? Я уже обрела уверенность, что меня отсюда не отпустят, так к чему лишние раздумья? Лежала и смотрела в стену, считая кирпичики, из которых она была сложена. Один раз принесли еду и воду. Пожевала кусок хлеба, запила водой и снова легла, чтобы пытка началась сначала.

Когда лязгнули засовы, я решила, что меня поведут на казнь, но на пороге снова замер Люциан. Хочет огласить приговор лично? Он окинул меня пустым, холодным взглядом.

— Поднимайтесь, госпожа Делкотт, — сказал безразлично. — Вы свободны.

— Что? — Я кинулась к нему и вцепилась бы в одежду, если бы Люциан не отступил. — Что значит — свободна? Где Джесси? Что вы с ним сделали?

— То и значит, госпожа Делкотт. Вы не принимали участия в заговоре, так что можете возвращаться домой. Правда, это вопрос времени, как скоро снова окажетесь в этих застенках. Соседи не любят сестер заговорщиков. А уж что говорить о родственниках тех, чьи имена назвал ваш брат в обмен на ваше спасение!

А ведь он был прав. Моя старая жизнь закончена. Никто не придет в магазинчик сестры заговорщика и предателя. Никто не протянет руку помощи. Но дело было не в этом, а в Джесси. Моем брате, судьба которого если еще не решена, то висит на волоске.

— Что будет с Джейсоном? — спросила этого страшного человека.

— Завтра Джейсон Делкотт отправится в Атеррас, — ответил Люциан, и я закрыла лицо руками.

— Тогда зачем мне свобода? Зачем выходить отсюда? — проговорила глухо.

— А если я скажу, что у вас будет способ спасти брата? — Люциан сверлил меня невозможными зелеными глазами, будто змей свою добычу.

— Я сделаю все от меня зависящее, — ответила без раздумий.

— Значит, нам стоит продолжить разговор не здесь, госпожа Делкотт. Вас отвезут домой. Советую собрать вещи. Если вы в итоге откажетесь от моего предложения, не составит труда разложить их по шкафам. Но если согласитесь, тут же покинете дом, и времени на сборы не будет.

— Я поняла вас.

— Вот и отлично. Идите за мной.

Мы миновали уже знакомый коридор, поднялись по ступенькам в отдел дознания. Мне вернули мелкие вещицы, отобранные при задержании, и отпустили, а у дверей уже ждал экипаж.

— Я приду вечером, — напоследок сказал Люциан. — Будьте готовы.

И распахнул передо мной дверцу экипажа. Я села внутрь, и тут же заскрипели колеса, унося меня как можно дальше от этого страшного места. В тот момент я не могла представить, что задумал первый советник. Пыталась, но не получалось, однако была уверена, что ни о чем хорошем не попросит.

Дома вымылась, стараясь оттереть въевшийся под кожу запах тюрьмы, переоделась и принялась собирать вещи — свои и Джесси. Я сюда не вернусь, так что стоит перенести его одежду в магазинчик. С собой тоже не получится взять многое, и часть моих пожитков тоже отправилась ко мне на работу. После этого я накрепко заперла двери магазинчика и повесила замок. Вряд ли он защитит мое имущество, но хотелось бы надеяться.

То же, что могло пригодиться в дальней дороге, сложила отдельно. Сюда отправился единственный портрет матери, который хранился в верхнем ящике стола. Когда мне становилось грустно, я доставала его и подолгу смотрела на худощавое лицо и милую улыбку. Мамочка, что бы ты сделала на моем месте?

Но ответа не было, и оставалось только ждать. Я и ждала. Сидела на диване, сложив руки на коленях, и не шевелилась. Слез не было, истерики не было. Ничего. Только это томительное ожидание, которое решит мою судьбу раз и навсегда. И я ждала, почти не надеясь. Боялась сдвинуться с места. Казалось, одно лишнее движение — и мир пошатнется, накренится, пойдет кувырком. Хотя, куда уж больше…

За окнами стемнело, и когда раздался стук в дверь, я в первую минуту не поверила, что действительно его слышу. Показалось, что сердце замерло, а затем пустилось вскачь. Я поднялась, медленно прошла в прихожую и открыла дверь, зная, кого увижу перед собой. Люциан прикрывал лицо полой плаща — видимо, чтобы меньше судачили соседи, но я бы определила, что это он, по одному голосу, жесту, взгляду.

— Вы готовы меня выслушать, госпожа Делкотт? — спросил