А дела в экономике страны шли плохо. Начиная с середины 1923 года, резко возросли цены на промышленные товары, и многочисленные забастовки прошли по всей стране. Троцкий обратился 8 октября 1923 года к членам Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии РКП(б) с предложением принять план срочной индустриализации промышленности. По его мнению, именно срочная индустриализация должна была стать главной задачей правительства — Совета Народных Комиссаров. Он заявил также, что Политбюро ЦК РКП(б) вообще должно перестать вмешиваться в хозяйственные вопросы и что власть в партии "узурпирована группкой лиц". Нужно расширять внутрипартийную демократию, призывал он.

Письмо Троцкого вызвало нервную ответную реакцию Сталина, увидевшего в предложениях Троцкого угрозу его ведущей роли в управлении страной.

Тогда 46 видных руководителей партийного аппарата и правительства (старых членов партии) опубликовали 15 октября 1923 года свое письмо в поддержку взглядов Троцкого. Указывая на Сталина как на "узурпатора власти в партии", они заявили, что именно он провоцировал кризис, так как "узурпаторы не умеют. свести концы с концами в экономической области".

Сталин, используя свою должность Генерального секретаря партии, срочно созвал Октябрьский пленум ЦК и ЦКК РКП(б), в состав которых он внедрил своих сторонников, составивших большинство, и на нем "Заявление 46-ти" было осуждено. Однако уже 5 декабря того же 1923 года на общем собрании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК партии Троцкий одержал победу: в принятой резолюции "О партстроительстве" его оценка дел в стране и многие положения "Заявления 46-ти" были признаны правильными. В резолюции было сказано, что необходимо "установление режима рабочей демократии, под которым понимается свобода открытого обсуждения всеми членами партии важнейших вопросов партийной жизни, а также выборность должностных лиц и коллегий снизу доверху".

Получалось, что Троцкий взял реванш в важнейшей сфере жизни партии. Сталин, используя язык французских революционеров, объявил, что в партии возникла "левая оппозиция" и что с ней надо повести беспощадную борьбу. На протяжении года Троцкий публиковал в "Правде" статьи против сталинского курса (в декабре 1923 года был напечатан цикл его статей под названием "Новый курс", в начале января 1924 года появилась статья "К вопросу о двух поколениях", осенью 1924 года вышел в свет третий том его собрания сочинений, и предисловием к нему Троцкий поместил статью "Уроки Октября"). В ответ Бухарин в "Правде" напечатал статью "Как не нужно писать историю Октября (по поводу выхода книги т. Троцкого "1917")". Разгорелась дискуссия между сторонниками Сталина и Троцкого.

В конце января 1924 года Ленин, остояние здоровья которого врачи оценивали довольно оптимистично, неожиданно скончался.

В мае 1924 года, Крупская решила ознакомить членов ЦК партии с письмами Ленина, написанными им перед смертью. Прочла она и те из них, в которых он крайне сурово характеризовал Сталина и предлагал убрать его с поста Генерального секретаря партии. Сталин скорее всего уже знал соотношение сил в Политбюро и уровень склоки между такими людьми как Каменев и Зиновьев, с одной стороны, и Троцкий, с другой. Поэтому он смог прекрасно разыграть роль смиренного ученика Ленина и по окончании чтения Крупской писем Ильича заявил, что просит рассмотреть его просьбу о самоотводе с поста Генерального Секретаря ЦК. Однако Каменев поставил на голосование вопрос о том, следует ли устранять Сталина с этого поста (что подразумевало сохранить его в этой должности). Члены Политбюро (такие как Каменев и Зиновьев, а также кандидат в члены Политбюро Бухарин, боявшиеся усиления Троцкого) не сочли нужным прислушаться к резким и однозначным требованиям Ленина. Они просто-напросто проигнорировали ленинские предупреждения, и большинство проголосовало против требования их вождя убрать Сталина с должности. В меньшинстве остались Троцкий и его сторонники. Такой результат голосования отражал не просто неуважение к предложению Ленина, он несомненно свидетельствовал, что внутри большевистской верхушки шла ожесточенная закулисная борьба. Мнение больного Ленина в расчет более не принималось. За Сталиным была сохранена командная должность.

После смерти Ленина среди членов Политбюро пошли кулуарные разговоры о том, что Ленина отравили. Эти разговоры вряд ли были случайными. В высшей среде партийных деятелей Советского Союза эта тема не раз возникала даже на заседаниях Политбюро, оставаясь для Сталина болезненно значимой. Можно, в частности, судить о существовании высказываний об отравлении Ленина Сталиным на основании словесной пикировки между ним и Бухариным во время застолья у писателя Максима Горького. Согласно одному из рассказов, 25 октября 1932 года Сталин, Бухарин, Молотов и Ворошилов посетили вернувшегося в Россию писателя Максима Горького. Тот пригласил на встречу нескольких советских писателей. Все гости, включая вождей, хорошенько выпили по русскому обычаю и, якобы, подвыпивший Бухарин, сидевший рядом со Сталиным, внезапно ухватил двумя пальцами Сталина за нос, потянул его голову вниз и попросил: "Ну, а теперь, Иосиф, наври нам что-нибудь о Ленине". Сталин сконфузился и проговорил: "Нет, Николай, лучше ты расскажи Алексею Максимовичу [Горькому], что ты наговорил обо мне, когда ты сказал, что я хотел отравить Ленина" (8).

Другой писатель, участвовавший во встрече, вспоминал эту историю несколько иначе:

Совсем недавно тема об отравлении Ленина была обсуждена на научной конференции медиков в одном из наиболее престижных медицинских колледжей США. В начале мая 2012 года на ежегодной конференции медицинского факультета Мэрилендского университета (в пригороде столицы США), посвященной исследованию возможных причин смертей выдающихся личностей в истории (на прежних конференциях были представлены доклады о причинах смертей Христофора Колумба, Авраама Линкольна, Симона Боливара и др.), врач-невропатолог из Калифорнийского университета (Лос Анджелес) Гарри Вентер и Санкт-петербургский историк Лев Лурье представили доклад о возможных причинах смерти Ленина 21 января 1924 года. Вентер сообщил, что хотя 53-летнего Ленина лечили существовавшими в то время препаратами против возможного заражения сифилисом, они вряд ли могли инициировать инсульт (от которого якобы — по определению кремлевских врачей, за которыми внимательно присматривал Сталин — скончался Ленин). Вентер особо подчеркнул, что перед наступлением нового 1924 года здоровье Ленина заметно улучшилось, он отпраздновал с членами семьи за столом Новый год, на следующее утро отправился охотиться с ружьем, и после продолжительной охоты вернулся бодрым и оставался таковым достаточно долго. Однако неожиданно у него случился приступ, отнесенный к разраду инсультов, а на следующий день он скончался. Биопсия выявила, что сосуды его мозга оказались чрезвычайно уплотненными (стеклянными), хрупкими, чего не происходит при инсультах или при приеме лекарств, данных Ленину. Поразительно, что токсикологические испытания тканей Ленина никогда не были предприняты, а сталинское Политбюро приняло решение, вопреки воле самого Ленина и его жены, уберечь тело умершего от вмешательства кого бы ни было, включая паталогоанатомов, забальзамировав его и тем сохранив нетронутым. Вентер заявил, что необходимо незамедлительно изучить токсикологически образцы тканей Ленина, воспользовавшись тем, что труп его хранится до сих пор в мавзолее в Москве.