— Да мне плевать, поняла?! Я со Светкой замучу! Щас к ней поеду!

— Удачи! — рычу и захожу в квартиру.

К Светке, Таньке, Ленке… Хоть к троим сразу пусть едет. Мне это неинтересно.

Костя вопит на улице, а я иду чистить зубы. Выхожу из ванной и слышу, что соседи прониклись — грозят Константину полицией. Ну-ну…

Варю кофе, смотрю в холодильник — что бы такое съесть на завтрак? Пока я размышляю, по душу Костика приезжают менты. Не прошло и года, блин!

Мне приходится общаться с полицейским, предъявлять паспорт, объяснять — зачем я их вызывала. Дико напрягает. Но результат того стоит — утренняя тишина наконец ласкает слух. Настроение изгажено, но в остальном всё хорошо.

Меня потряхивает от доброго утра, которое устроил мне «Ромео». Допью кофе и поеду в «Кони-пони», лечить нервяк работой. Только сначала в аптеку зайду — куплю успокоительное. А может, мишке что-то нужно из лекарств?

Допиваю кофе и звоню Марине.

— Привет. Не разбудила, — я не совсем вовремя вспоминаю, который час.

— Нет, я уже проснулась, — зевает тётя. — Что-то случилось?

— Я хотела спросить, может, что-то в аптеке взять?

— Зачем? Я вроде здорова…

— Для медведя.

— А-а-а, ну да, да… Стрептоцид возьми, ему пригодится.

— Угу. Это всё?

— Всё. Свои документы не забудь, оформлять тебя будем.

Хорошо, что напомнила. После представления Костика у меня всё из головы вылетело — всё, кроме медведя. Он мне снился сегодня. Сон странный. Вспоминаю сейчас и немного страшно.

Мишка лежал, развалившись на спине, а я устроилась у него на груди, перебирала пальцами густую шерсть. Мне было мягко, тепло и уютно.

Диана — укротительница медведей… Бред, какой! Надо меньше фэнтези читать.

Я открываю глаза, смотрю на когтистую лапу. Сколько я уже в ипостаси медведя? Много. Сутки точно. Или больше? Как бы чего хренового не вышло от перегруза. Хотя куда хуже? Из меня дуршлаг сделали.

Я пытаюсь пошевелиться, но тело прошивает острая, как лезвие, боль. Отставить! Лежу, терплю. Познаю дзен, наблюдая нежный рассвет сквозь незатейливый рисунок прутьев клетки. Осталось только сад камней разбить, и я достигну нирваны.

Но где я сейчас?

Собираю обрывки воспоминаний, а в голове туман, мысли путаются.

Я помню лес — незнакомый, чужой. Помню, как шёл — лапы проваливались в мягкий мох. Пахло болотом и опасностью. Тихо было… Но тишину разорвал выстрел. Я пошёл на гада, который в меня стрелял. Плевать на простреленный бок. Лишь бы он ствол не успел перезарядить.

Ещё выстрел. Пуля вошла мне в спину…

Как я вообще там оказался? Не знаю. Не помню.

Меня убивали, только почему-то не добили — бросили полудохлого у болота. Я всю ночь ждал, когда придёт костлявая с косой — она не пришла. Пришёл какой-то мужик. Утром. Он орал на тварей, которые меня изрешетили, а потом был кузов пикапа, дорога, клетка. Меня привезли сюда. А куда — «сюда»? Хотел бы я знать, что это за место такое. Пахнет животиной… Хотя какая разница — где я? Мне здесь помогли — это главное.

Только я не всё помню.

Из крайних воспоминаний — красивая светловолосая девочка с зелёными заплаканными глазами. Она меня утешала, гладила. Приятно было. Интересно, как её зовут?

А меня как?..

Я пытаюсь вспомнить собственное имя. На краю мысли вертится, но… Чёрт, не помню! Я почти ничего о себе не помню.

Пробую запустить оборот, принять человеческую ипостась. Я не неженка — медведь, но от ощущений кукуху трясёт. Отставить! Не лучшая идея. Закрываю глаза и жду, когда меня отпустит.

М-м-м… знакомый запах!

Разлепив веки, пытаюсь сфокусировать взгляд на женском силуэте вдалеке — плохо вижу, но чую аромат. Я его знаю. Девочка, которая меня гладила, пахла, как булочка с корицей. Люблю сладкое.

Она здесь, но ко мне не подходит. Разговаривает у ворот с кем-то. Красивая. Кругленькая в самых вкусных местах. И руки у неё нежные — я помню.

Погладь меня ещё, булочка.

Очень хочется, чтобы она подошла к клетке. С ней хорошо было, без неё тоска… и слабость в теле дикая — лапой пошевелить не могу. Спать хочется.

Вспомнить бы своё имя. Хотя бы его.

* * *

Я собираюсь заглянуть к медведю, но фиг — Фёдя взял меня в плен прямо на входе — у ворот. У нас кобыла рожать собирается. То есть вроде бы собирается. Схватки у лошадей начинаются за пару дней до того, как появляется жеребёнок.

Я стою, переминаюсь с ноги на ногу и загибаю пальцы:

— Да, — киваю, — получается, она сегодня должна выжеребиться. Ну, в крайнем случае — завтра.

— Так сегодня или завтра?! — Федя таращит на меня глаза.

— Кто конюх — ты или я?

— Я, — он хмурится. — Просто хрен его знает, что делать. При мне такое первый раз…

— Воды согрей на всякий случай и большое стойло почисть, — хлопаю Фёдора по плечу. — Ну и кричи, если что, — улыбаюсь.

— Хорошо бы она днём… — ворчит конюх. — Пока вы все здесь.

Наивный. Лошади любят ночью рожать. Специально могут терпеть до темноты, чтобы тишина вокруг и покой. Но Феде сейчас это знать не надо.

Он идёт в конюшню, а я собираюсь мчать к мишке. Но снова не судьба. Марина с Михал Иванычем приехали, а с ними ветеринарша вчерашняя.

— Дин, пойдем, оформимся, — тётя берёт меня в оборот. — Потом не до тебя будет.

Я растерянно моргаю, обнимая свой рюкзак, который буквально набит медикаментами для медведя. Их надо отдать доктору.

— Сейчас, — оставляю тётю и бегу за ветеринаршей и Михал Иванычем. — Подождите! — догоняю их. — Вот, возьмите, — отдаю докторше рюкзак. — Там лекарства и бинты, и…

— Зачем? — врач смотрит на меня с недоумением.

— Просто, — я смущённо отвожу глаза. — Вдруг пригодится.

— Диночка, усыновить мишку не желаешь? — к нам подходит Марина. — Ты с ним как с детём малым, честное слово, — улыбается.

— Поздно усыновлять, — ветеринарша смеётся, — он взрослый самец.

— Тогда мы Дианку за него замуж отдадим, — Михаил присоединяется к «Аншлагу».

— Юмористы, — фыркаю. — Я помочь хотела.

— Пойдём оформляться, — тётя берёт меня под руку.

Идём. Она говорит, но я почти не слушаю. Шашлык вечером намечается и что-то там ещё. Ай, неважно…

Заходим в кабинет. Марина устраивается за столом, включает ноут, а я сажусь в кресло. Мне обидно. Взяли высмеяли. Я от чистого сердца хотела помочь.