маскировок вместе со стариком и полуракхасом. Затем я наслаиваю новую матрицу поверх себя в восприятии окружающих.

— Ага, прикрытие, — я встаю и оборачиваюсь к своей группе. У казида глаза едва не выпадают на котенка, настолько сильно он их выпучил. Ломтик настороженно принюхивается, а Дед Дасар лишь замечает:

— Филин, ты стал ниже ростом, — вор присматривается ко мне. — Лицо пожелтело, глаза сузились. Еще и в вражескую форму переоделся. Ты что, переметнулся к врагу?

Взломщик тот еще шутник, одначе.

— Из собственного рода? — фыркаю. — Делать мне больше нечего. Вместо того, что острить, лучше помогите спрятать тела. Там в коридоре подсобка, туда и затащим.

На уборку уходит две минуты. Трупы закидываем в узкую комнату и накрываем их мешками для мусора. Эти ханьца не стояли на патруле, а значит, до утра их не должны хватиться. Ну а к утру Турий Рог уже должен стать моим.

После того, как быстро заметаем следы, я провожу инструктаж группы:

— Теперь накрывать Тьмой я буду только вас двоих…

— Тяв.

— Троих…

— Тяв.

— Ладно, четверых, — поправляюсь снова, взглянув на Рыжика. — Я же буду идти без Покрова и заговаривать со всеми встречными. Попытаюсь выяснить, где артефакт. Вы шагайте вдоль стен, держитесь подальше от источников света, на всякий случай не шумите и не постарайтесь никого не задеть.

— Поняли, Филин, — отвечает Дасар, а Гумалин с Ломтиком молча кивают.

Мы добираемся до подвесного коридора и перебираемся в главное здание. По дороге никто не попадается. Только в здании впереди слышится смех. Что-то ханьцы очень шумные. Вроде как не на пикнике, а на территории врага. Дисциплина у рисоедов, конечно, хромает.

Я еще дома просмотрел старый план Турьего Рога, всё же древний памятник истории и в столичной библиотеке не проблема найти о нем сведения, и знал, что коридоры в средневековой крепости плохо освещенные, раз светильники размещены редко. Поэтому и не боялся вести группу под Покровом Тьмы. Где есть хоть немного мрака, там Покров выглядит аутентично. А вот в светлых, хорошо освещенных помещениях с передвижением группы возникли бы проблемы. Пришлось бы тогда вору и рунописцу отсиживать в потайном месте.

Доходим до очередного места веселья. Громкий смех раздается за дверями казармы. Раньше там размещался небольшой гарнизон Бирюзовых, теперь на его койках, похоже, улеглись ханьцы.

«Ждите здесь» — велю группе, а сам, громко хлопнув дверью, захожу в казарму.

Я ожидал, что рисоеды опять мучают какого-нибудь пушистика. Но нет, они просто борются на руках на столе. Всего пятеро ханьцев, а казарма рассчитана на тридцать бойцов. Присутствующие все одаренные, пара даже почти Мастера. Видимо, эта пятерка уже офицеры. Заняли единственное помещение с кроватями, а обычных солдат согнали в хлев или транспортный ангар спать на полу. Как же это по-офицерски.

— О, Вунь Хунь пришел! — ржет здоровый ханец почти с меня ростом. С меня настоящего, ну а бедный Хунь этому рисоеду только до плеча достает. — Куда пропал⁈ Неужели запор⁈ Или понос⁈ Обдристался⁈ Ха-ха! Ну-ка, давай поборемся! Освободите стол для нас с дружищей Хунь!

«Здоровяк» специально с силой хлопает меня по плечу и продолжает говорить еще какие-то примитивные издевки. Блистательный сортирный юмор. Я делаю виду, что хлопанье меня, правда, встряхивает и даю увести себя за стол. Дедовщина налицо. Эта горилла издевалась над Хунем и другими старшинами, а те по цепочке вымещали злость на тех, кто еще слабее, например, на Рыжике. Интересненько устроена армия великой империи Хань.

Мы с гориллой усаживаемся за стол друг против друга.

— Слушайте, — я робко произношу, опустив головку. — Неспокойно мне что-то. А вдруг русские нападут? Мы же слышали, что они засели в Трахонеевке.

— Ха-ха, не боись, старшина Хунь! — ржет горилла, а другие поддерживают его тонким смехом. Какие всё же у ханьцев высокие голоса. — Если ты испугаешься, нам опять придется проветривать казарму! — на это высказывание я виновато улыбаюсь. — Если русские обстреляют крепость, полковник сразу включит иномирский артефакт. Никакой минометный огонь нам не страшен.

— Полковник Яо Су Му? — спрашиваю, вспомнив кое-что из просмотренной памяти Хуня.

— А другого с нами и нет, балда! — смеется горилла. — Ха-ха, я шучу — ты классный парень! Когда не воняешь! То есть никогда, ха-ха!

— А Му точно успеет использовать артефакт? — демонстрирую нервозность и неуверенность.

— Успеет, — заявляет с усмешкой другой ханец, оценивавший уникальный юмор гориллы резким гиеновым смехом. — Хунь, не ссы. Полковник буквально спит с артефактом. Я сам видел у него черный шар в кровати, когда приходил с донесением.

А вот эта информация очень ценная. Спасибо от души болтливым ханьцам. Ну а мне больше здесь делать нечего. Сейчас откажусь от армрестлинга и уйду под предлогом, что схватило живот. Думаю, сослуживцы Хуня не удивятся.

— Давай быстрее, что ты телишься, Хунь? — недовольно спрашивает горилла, поставив локоть на стол. На его лице расползается сальная ухмылка. — Сейчас сделаю тебя, а потом пойду в подвал и оттяну русскую шлюху.

— Все вместе пойдем, — поддакивает гиена. — Поиздеваемся над свиньями в темнице.

Мое лицо каменеет, сердце охватывает огненный вихрь. Это всё меняет. Секунда размышления, и я ставлю локоть на стол, крепко схватив запястье гориллы. Одновременно щели под дверью и в стенах заполняются тонкой Тьмой — незаметной, но с хорошей шумоизоляцией. Это делает уже Воронов по моему приказу. Энергии тратится порядочно, но я принял решение: никто из этой пятерки не пойдет в подвал к пленным русским.

— Ого! Хунь, ну и хватка! — удивленно усмехается ханец. — Ну начнем. Только в штаны не нала…А-А-А-А!!!

Горилла орет как резанный, стоит мне вполсилы сжать его кисть. Правда, тонкие кости его запястья тут же сплющиваются в труху. Но разве солдат, тем более офицер, не должен не бояться боли?

Я отпускаю раздавленную руку, и горилла с воем падает на пол, баюкая покалеченную конечность. Остальные ханьцы застывают соляными столбами.