Еще раз ударить? Не успеваю — из спальни выпрыгивает полковник в каменном доспехе. Взмах его гранитной руки и в меня летят каменные пики. Приходится сформировать щит из камня. Копья с грохотом отскакивает от поверхности, а я тем временем пытаюсь решить дилемму.

— Дасар, прием! — связываюсь по рации с вором. Гарнитура на ухе сама включается от слова «прием». — Как выключить артефакт⁈

— Разбить же… — доносится удивленный голос Дасара.

— Разбил — не помогло, — отбросив каменный щит, я накидываюсь на полковника.

— Да? Ну разбей чтоб прямо на осколки, — дает рекомендацию гений криминального мира на Той Стороне.

Схватываемся с Му в рукопашке, что, конечно, опрометчиво делать с ханьцами, они же мастаки в ближнем бою. Но куда ж деваться, комната небольшая. Секунд десять обмениваемся боковыми и джебами.

— Ссыкун чертов! — ревет полковник Му, получив оплеуху по забралу. — Дак ты всё это время был шпионом! — он получает новый удар, сотрясаясь всем телом. — Аррр! Почему у тебя руки словно железные!

Чего он городит? А, понял: личину-то я до сих пор не сбросил. А под ней доспех Тьмы, но это Му неизвестно. Вот и кажется со стороны, что я мутужу каменноголового голыми руками. Но пора заканчивать этот цирк.

Резкий отшаг назад и пружинистый хай-кик прямо в грудину и полковник улетает как пушинка назад — в окно и пустоту за ней. Четвертый этаж, сам не разобьется. Поэтому в компанию к Му отправляю сноп пси-гранат, ну и пару шаров Тьмы. Атаки достигают его еще в воздухе, и доспех полковника дает слабину. Падает на асфальт он уже без защиты.

С улицы доносится шлепок, а затем протяжные стоны неудачно приземлившегося. Не обращая внимания, я хватаю артефакт и со все силы сжимаю в руках. На пол сыплются осколки. Черное блестящее крошево, по-прежнему источающее энергию. Теперь каждый осколок окутан аурой, причем в равном количестве. И вместе они образуют энергосетку.

Да вы издеваетесь!

— Дасар, я стер кристалл в порошок, но он, похоже, все еще работает. Даже мелкие осколки источают крупицы энергии.

— А какого размера был артефакт? С яблоко или с арбуз? — спрашивает вор.

— С яблоко.

— О, а что ж ты сразу не сказал, — произносит Дасар. — Ты не уточнил размеры, поэтому я думал, что артефакт с арбуз.

— Ну и что это меняет? — нетерпеливо спрашиваю.

— Скорее всего, артефакт привязан к носителю. Пока он не умрет, артефакт не перестанет работать.

Носителю? Я прислушиваюсь к стонам снаружи. Ну а кто же еще?

— Блин, Дасар! Что ж ты сразу не сказал! — ругаюсь на вора, а сам уже прыгаю на подоконник, ну и оттуда сигаю солдатиком.

— Но я же не знал, что он с яблоко! — оправдывается заиписовец.

Приземляюсь в паре метров от стонущего полковника. Он лежит на асфальте, хватаясь за сломанную ногу, а рядом уже сбежался с десяток ханьцев — половина в стихийных доспехах, зараза.

Ни о чем не думая, я бросаюсь в драку. Ближайших рисоедов рублю Каменным топором, в остальных швыряю диски и пси-гранаты. Ну и полковнику прилетает диском в голову, а то как же: самый главный на этой вечеринке и без подарка.

Как только череп Му раскалывается, сверху перестает веять энергоаурой. Артефакт потух.

— Студень, Филин, прием! Начинайте штурм! — велю я, продолжая бойню.

Ответа гвардейца не получается разобрать. Пятеро магов в доспехах это не шутки, да еще с поддержкой автоматчиков. Приходится выложиться на полную. Помогает еще, что в какой-то момент стены крепости накрывает минометным огнем, со всех сторон поднимается грохот обстрела, и ханьцы в один миг теряют боевой дух и испуганно оглядываются. Ну, а как известно, вертеть головой посреди боя — непростительная ошибка. Я вот не верчу и поэтому в два счета убиваю оставшихся врагов.

Разрубив топором последнего рисоеда, я устало оглядываюсь. Теперь можно, противники-то мертвы.

Ворота крепости уже снесли обстрелом, во двор въехали гвардейские бронемобили, и сейчас мои бойцы решетят растерянных ханьцев, еще и Змейка где-то порыкивает, но ее не видно. В общем, штурм хорошо идет, моя помощь не требуется. Можно и перевести дух. Только сперва сообщу о заложниках в подвале.

Спустя десять минут меня находят Студень и Змейка. Медные когти хищницы обильно политы кровью, старший гвардеец довольно оскаливается. То, что он улыбается, это хорошо. Значит, обошлось без потерь с нашей стороны.

— Шеф, у нас нет потерь. — Я же говорил. — Враг побежден, десять пленных, остальные разбиты.

— Заложников вызволили?

— Да, — кивает Студень и морщится. — Рисоеды их морили голодом и всячески издевались, — и тут же улыбается. — Но мы сполна им оплатили.

— Отлично, — я бросаю взгляд на вскинутый над крепостью флаг с филином. — Теперь можно вызвать журналистов.

* * *

В семь часов вечера Федот Бирюзов спустился в гостиную посмотреть новости по телевизору. Нынче, в военное время, журналисты запросто могут раскопать полезную информацию раньше родовой СБ. Не раз уж такое было. Эти ушлые тараканы везде проползут, а потому боярин взял за привычку смотреть новостные программы.

Сын Георгий уже сидит на диване перед включенными телевизором, лицо у парня недовольное.

— Чего такой взвинченный? — подтрунивает сына боярин, но сам, едва бросив взгляд на экран, тут же замирает.

По ящику показывают щенка Филинова в камуфляже. Юный граф дает интервью во дворе маленькой средневековой крепости. Уже по первым предложениям Бирюзов понимает, что щенок нанес первый официальный удар по его активам. Возможно, Адские ежики — тоже дело рук Филинова, но там он не посмел высунуть нос.

— Сковородщина, значит, — яростно выдыхает боярин. — Длинные же у тебя ручонки, Вещий! Отрубить бы их!

— Это же никчемный актив, пап, — замечает Георгий. — Там только маломощный угольный рудник да несколько деревень. Мы почти ничего не потеряли.

— Мы потеряли