— Ты хочешь что-то конкретное?

— Нет, просто интересно сколько информации ты хранишь.

— У меня была достаточно скучная жизнь.

Он отвёл взгляд, в глазах читалось разочарование.

— Неужели тебе не интересны, например, шрамы на руках странного прохожего или самочувствие твоей работодательницы? Знаешь ли ты, кто стал новым мэром и куда отправили очередную экспедиционную группу? Сколько из твоей жизни тебе было интересно, Дал?

Мне стало неприятно, что он принижает мой интерес к жизни. Уже не хотелось ничего отвечать ему, но ведь на самом деле меня никогда все это не интересовало. То есть нет, не никогда. А вполне в конкретный момент мне стало все равно, что происходит вокруг, как и на что жить, где и с кем. Главное, чтобы не было голодно. И сыро.

— Прости, я давлю на тебя, да? Я прекращу.

— Нет-нет, ты просто хотел от меня что-то узнать, но я совсем никак тебе не помогу. Я правда ничем не интересуюсь.

Примус отвлекся и уже без всякого интереса ко мне ушел в комнату. Честно признаться, я чувствовал невероятную вину за то, что не смог ему ничем помочь или, может, удовлетворить его интерес. Все же он сидит дома большую часть времени. Всегда пытается узнать что-то новое, это точно было заложено в его программе. Конечно ему интересно узнать, что происходит за пределами квартиры.

Быстро закончив с едой я вышел в гостиную. Примус опять сидел за телевизором, щелкая уже сотый к ряду канал, пытаясь в очередной раз найти новости или документалки. Как оказалось это был его любимый жанр. Но почему-то интересовали его фильмы обо всем, кроме военных хроник. То-ли голос диктора был для него слишком скучен, то-ли изуродованные лица людей пугали его. Как на зло ни одно интересное шоу ему не попадалось. Он переключал — менялась картинка, он обрабатывал ее и моментально понимал, что идет. Так что один канал не держался дольше пяти секунд.

— Примус? — Он не ответил и продолжал листать каналы. — скажи, что с тобой случилось тогда, когда я нашел тебя?

Примус посмотрел на меня, перестав щелкать. Но говорить не начал.

— Ты не скажешь? — я сел на диван, рядом с Примусом, дабы тот чувствовал себя немного безопаснее.

— Нет… Я не знаю. Вернее… Я не уверен.

— Не уверен, что тогда произошло?

— Да, наверное, что-то в этом роде. Просто, такое дело, я плохо помню… Наверное из-за травмы мои воспоминания за тот вечер немного мутные. Сложно сконцентрировать внимание, когда пытаюсь вспомнить… А где ты нашел меня?

— Через улицу отсюда, в подворотне, в куче какого-то хлама.

— Подворотне? — он сделал паузу и вздохнул. — Нет, все как в тумане. Даже что это было за место я не помню, не говоря уже о том, как я там оказался.

Кажется, я понял, как могу искупить вину! Какое-то время Примус еще раздумывал над ответом, пока не отвлекся на экран снова. Бегло осмотрев его я понял, что вести робота по улице в таком виде было бы опасно. Я прошелся до шкафа, осматривая свои старые и, откровенно говоря, до дыр изношенные вещи. Но это не значит, что их нельзя было использовать.

— Что-то ищешь? — откликнулся не покидавший моих мыслей Примус.

— Тебя нужно во что-то укутать, — не отрываясь от шкафа размышлял я вслух.

— Разве футболки недостаточно?

Футболка висела на нем как платье, но роботические ноги все ещё было видно из под подола. Немногочисленная одежда пусть и придавая ему более человеческого вида и смущал он меня меньше, но вот боюсь на улице все ещё будет видно, что «кожа» его подозрительно белая, а лицо искажено неестественными вмятинами. В шкафу я заметил завалявшуюся старую толстовку, которая была мне мала, но хорошо села бы на Примуса. Чуть погодя нашлись и подходящие штаны.

Подозвав «ребенка» к себе я примерил одежду уже на него. Вещи нелепо висели, но не спадали. В темноте на улице вряд-ли кто заметит сильное отличие его от человека, не считая лица, которое я учтиво закрыл капюшоном.

— Зачем это все? — непонимающе Примус осматривал себя в зеркало, так и пытаясь стащить капюшон.

— Мы идем на прогулку.

Ночь была тихой, даже слишком. Такой тихой, что закладывало уши. Вдали были слышны звуки самых горячих точек города, время от времени можно было услышать машины и женские пьяные крики. Я поднял на секунду взгляд и увидел центр города, он угрожающе нависал над нами огромными небоскребами и тонкими улочками, ярким светом и громкими рекламными лозунгами с вопиюще пошлыми вывесками. Голова шла кругом и начинало подташнивать… По этому я и не выносил центр. Этот район стал мне домом по самой банальной причине: само время здесь замерло и прогресс остановился где-то в двадцатых годах, все как в детстве.

Примус держал меня за руку и медленно брел следом, посапывал, даже не спрашивал, куда мы идем. Кажется, смотрел он в пол. Даже дорога не интересовала его. Мне было немного неловко от этого, но говорить было совсем не о чем.

Шли мы не долго. Вот показался мой магазинчик, уже час как не работающий. При виде ставень захотелось по привычке проверить, насколько хорошо я его закрыл. Еще пару метров мимо — мы были на месте.

Мы встали у поворота в тот закоулок. Стало будто только тише. Ничего не поменялось за эти несколько дней — кошек больше видно не было, а вот мусора меньше не стало, только добавилось сверху нового. Кое-где стало еще грязнее.

Примус странно хрипнул и сделал шаг на встречу темноте в переулке. Он долго смотрел в одну точку, был где-то у себя в голове. Кажется, что-то он все же узнавал.

— Значит, тут? — он сделал ещё шаг вперед, всматриваясь внутрь улочки. — Дал, не поможешь…?

Я включил фонарик, освещая груды невывозимого месяцами мусора. От света все стало казаться только заброшеннее и противнее. Кажется, даже запах старья усиливался от холодного света. Внезапно что-то кольнуло меня в шею, прохладно скатываясь под футболку. Ещё в голову, в руку и вот пошел дождь. Мелкий-мелкий, но не менее неприятный, звук от него был похож на отдаленную пулеметную очередь по железному манекену.

Я уже стал переживать, как бы моего спутника не залило, но вспомнив, что даже мыть его можно спокойно, я лишь повыше вздернул его капюшон.

Мальчик шагнул ещё. Он повернулся влево, туда, где до сих пор на пакетах можно было разглядеть очертания роботической туши. Примус присел на корточки и провел рукой по пакетам.