Во! — Воз — Дух… Ух! — Дышите глубже!!!

Огонь (Сжигание Красного коня)

загнанный в хвост и в гриву, ревет и

хрипит огонь, погонь азарт ше-

лудивый… пылающий Кра-

сный конь… тара-

щит глаза

из ор-

бит… жар раскаленных под-

ков… цокот… пытка

копыт… не путь

— а путы

оков.

Чека-нный профиль огня

вращает яблоком –

спелым, слепым.

Эхо ржанья.

Зола. Чер-

ный д-

ым.

Урок пения

ощути

в сле-пой пустоте

летящим литым плечом

обжигающий стержень

ветра,

скулящий истертым пес-

ком.

Слышишь?

Гром –

как рас-треска-нный рот-ор

дыхания! –

пой!

Кузнечик

звенит пронзительно

кузнечик,

весьма подкованный в ночи,

его пр-ужин-истое эхо

весомо цокает в крови.

Покатые глаза –

литавры

сжигают бархатные травы

огнем азартно

вздыбленных зрачков.

Усами водит смело,

рьяно –

словно поводьями! –

О, кей –

В зеленой бронзе памятник…

Взгляните –

застыл восторженно

жокей!

С выражением ветра

… я лежал –

Стремительный, ст-рой-ный! –

как каса-тельная

к Земному

шару! –

человек с выражением

ветра,

застывшим на узком

лице…

Когда же?

даже подсолнух

вытянулся

во весь свой о-гром-ный

рост…

и напряженно дрожал,

подняв, как гончая

желтые ле-пес-тки ушей –

когда же, когда

же?

Ворвется ночь

из ручки — ручеек чер-Нил:

изв-ивы, пово-роты, мели,

слова мелькают словно ели,

вгрызаясь в берег

из последних сил –

корнями…

а в яме долго-вой

после па-день-я — только

брызги,

как розги

хлещут по лицу,

и чей-то крик «Полиция! –

наручники на ручки!» –

и точно в заточении

петляет почерк по листу,

расчерченному в жил-истую

клетку,

и фраза, скрещиваясь с ней,

рождает враз горю-чую слезу,

и ветер, слизывая гребень,

толкает языком вол-ну,

накатываясь рокотом картавым…

стекляной кляксой

глаз сползет

к перу,

вор-вется ночь,

выдавливая окна…

Глаз лягушки

твой возглас то ли

удивленья, то ли

гнева

напоминает выпуклый

глаз лягушки –

с таким же квакающим

акцентом,

словно цитируя,

ты взываешь: «Хва-тит!

Хва-тит!»

Но поче-му? Поче-му?

Когда вопрос ребром

Поэзия!

Вонзай в вок-залы поез-да

об-угленных, еще горячих

ст-рок,

клубящихся в чернильной

саже,

как саженцы

вгрызайтесь в землю буквы,

дрожи, дрожи перро-н

от лязга слов,

от клацанья колес,

от страха

за разбитый сон,

когда вопрос реб-ром,

как вы-гну-тая

шп-ала…

Телеграмма

Б. Ум. Бум. Умер. Мера. Ран. Ранг.

Краб

клешни у краба

рос-кошно рас-клешены!

В ссоре

ведет он себя, как бок-

сер –

бо-ком, б-очком, слегка

притан-цо-вывая,

держит ди-станцию, дерзок,

хитер!

Му-скулы — пан-цирь!

Глаза жгут

огнем,

гневно следя за дырявым

сачком…

День рождения Божьей коровки

столкнул слова:

одно — из выси,

другое же –

из самой преисподней строк,

их плоскими висками

искру высек –

наше вам с кис-точкой

(вместо хвоста) –

вот и она –

Божья коровка!

Колокол

как собака колокол

лает,

как собака тоскливо скулит –

колоко-лает, колоко-лает,

то высовывая, то

глотая

на ветру свой опухший

язык,

с клоко-танием из-рыгает

к-ляп! –

как нако-пленную злость,

от оков немоты отвыкая,

лязг! –

в конву-льсиях воздух

глодает,

как застрявшую в горле

кость!

В присядке гопака

в моих руках…

холодный лоб заката!

В глазах, как в гильзах –

кап-сюли зрачков!

Раз-рывы звезд

над свергнутым за горизонт

солд-атом,

тяжелый бой ча-сов

с нависшей ненавистной