ему не нужны лишние сплетни. Он не позволял никому за мной ухаживать, считая это пороком и грехом до моего совершеннолетия. Я встречалась со своими знакомыми только на общих приемах. Мама тоже призывала чтить целомудрие и девичью честь. Я должна оставаться чистой, непорочной до того момента, как они не подберут мне мужа. Представляешь?

— Неа, — мотнул Томас головой. Он и правда не представлял.

— У тебя было когда-то подобное?

— Неа, — еще раз мотнул он.

— Твои родители никогда не… мммм… ограничивали тебя?

Томас задумался, что ответить на этот вопрос. Вроде простым «неа» тут не отделаешься.

— Они умерли? — по-своему истолковала его молчание София.

— Мать да.

— А отец?

— Отец жив.

— Кто он?

Томас в сотый раз сладко зевнул, но все-таки заставил себя чуть приоткрыть левый глаз.

— Мой отец был владельцем нескольких судов, — неохотно выдавил он из себя.

— Значит это корабль твоего отца? — обрадовалась девушка.

— Нет.

— Но…

— Потом, — неожиданно резко и очень четко обрубил ее Томас. — Потом расскажу. — Ему совершенно не хотелось сейчас рассказывать девушке о своем детстве. Больше будет похоже на жалобу.

София смущенно захлопнула рот. В предрассветных сумерках глаза ее блестели, а руки судорожно вцепились в ткань платья, грозясь ее разорвать. Девушка мерзла, но Томас, даже при всем своем желании, ничего не мог ей предложить: он и сам был в одной рубахе.

— А сегодня мой отец запретил общаться с тобой, — перевела она тему. Это должно было заставить Томаса проявить интерес, только вот юноша был больше погружен уже в собственные воспоминания. — но я ему возразила, мы поругались…

Пауза затягивалась.

— Он слишком к-категоричен, ограничен, ц-циничен! — скороговоркой проговорила София, отстукивая зубами барабанную дробь, чуть ли не впадая в истерику. — А мать вс-вс-всегда з-з-за него. П-представляешь?! Они вс-всегда хотели, чтобы я была леди. А я и-и-и ес-сть леди! Я такая, как они хотят, я д-делаю, то, ч-ч-что они ж-желают! А я-я-я-то х-хочу др-р-ругого…

Томас молча накрыл своей теплой рукой ее окоченевшие пальцы. Он уже понял, что этот поток эмоций никому не прекратить. Душевные излияния — дело тонкое, поэтому он только сидел и внимательно слушал, стараясь прогнать сонливость.

— М-м-мне нравится быть леди! — не обратив на его жест никакого внимания, продолжила девушка. — Я в-верная дочь Бога, но я т-тоже хочу-у иметь переп-писку с кем-то, устраивать званые вечера. Завод-дить знакомства, учиться… Представляешь?! — всхлипнула девушка. — Я даже учусь дома! Я н-нигде почти не быв-ваю, кроме нашего поместья, я т-только читаю. Но быть дома тоже неплохо! — почти прокричала она. — Я хочу т-только себя! Почему?! Почемууу?! Почему я не могу оставаться леди и иметь друзей? Ведь у леди есть друзья! Почему я не могу выходить в город, оставаясь при этом истинной дочерью Господа Бога? Разве это плохо? Разве все это плохо? Разве с тобой быть плохо?! Общаться плохо?! Почему…

Девушка накалялась, накалялась, а потом затухла как свеча. Сколько бы Томас не вглядывался в ее лицо, он не заметил слез. Да, глаза на мокром месте, но ни одна слезинка не упала на палубу.

Томас не знал, что сказать. Возможно, потому что он сам уже давно перестал у себя это спрашивать, а может потому что перестал бороться, но сейчас, в эту минуту, полусонный и разбитый, он понял, что его жизнь проста и незатейлива. Жизнь же девушки вся состоит из внутренних противоречий, родительских запретов и желания угодить им.

София встала, высвободив свои руки.

— Расскажи потом о своей семье, — бросила она ему через плечо, спешно удаляясь к себе.

Уже у входа в каюту ей на плечо вновь опустилась теплая рука.

— Я могу посоветовать тебе только жить. Жить просто. Жить, не обращая внимания на все это. Ты ведь все равно будешь жива, а это главное, поверь. — сухо бросив это, Томас растворился в тенях.

— А если я не хочу просто жить? Если хочу жить, как я пожелаю? — прошептала себе под нос София, вцепившись в ручку двери.

* * *

На следующий день Томас, проворочавшись остаток своего сна, был полностью невыспавшийся.

— Не ползи, малец! — прикрикнул боцман, вырастая прямо перед его лицом, нанося несильный удар в грудь.

— Отвянь, — вяло отмахнулся Томас, с трудом соображая, принимая его за простого матроса, не вглядываясь в черты лица.

— Что?! — мигом рассвирепел моряк, отвешивая парню оплеуху. — Как ты разговариваешь?!

Удар обжег болью и одновременно взбодрил Томаса.

— Как получается, так и говорю, — начал раздражаться он, но новая оплеуха почти пробудила его.

— Виноват, сэр. — едва разомкнул губы юноша, все еще плохо соображая.

— Десять ударов! — выплюнул ему в лицо боцман, обратившись к собравшимся вокруг матросам.

Томас прекрасно знал, что это, но не думал, что спросонья это будет так больно.

1….

2….

3….

Он уронил голову, краем глаза замечая девушку, что-то увлеченно втолковывающую боцману.

4….

Боцман ругается, но судя по поникшим плечам, видно, что он уступил.

5….

— Довольно! — закричал моряк, прервав наказание. — Снимите его и положите вниз на лавку! — из-за спины боцмана выглядывало обеспокоенное лицо девушки.

Кубрик. Спертый воздух и вонь мужских немытых тел. С ним осталась только София, аккуратно присевшая рядом. Спустя время, Юстас, громыхая и расплескивая, притащил ведро с пресной водой и чистую тряпку.

— Прости… — прошептала девушка. — Мне жаль…

— Томииии…! — захныкал мальчик, увидев кроваво-располосованную спину своего друга.

— Никто не виноват, — прошептал Томас, хотя мозг его твердил только…

Спааааааать!

* * *

Два дня пролежал Томас с болью в спине. На третий день, поднявшись на палубу, он первым делом заметил одиноко стоящую у борта Софию.

Как обычно.

— Спасибо, — прошептал он ей, облокачиваясь рядом. — Не знаю, что ты сказала ему, но спасибо.

Девушка никак не ответила на эту реплику.

Несколько минут молодые люди стояли в задумчивости.

— Не расскажешь про своих родителей? — развернулась она к нему.

Томас поморщился — слишком настойчива. София, заметив это, слегка стушевалась.

— Давай про что-то другое?

— Если это будет связано с тобой, то давай. — робко, но лучезарно улыбнулась девушка.

— Помнится, я закончил последнюю байку на пиратах. Почему бы ее не продолжить сегодня? Только это будет не легенда, а правда. Лады?

Девушка кивнула, внимательно всматриваясь в его движения, в поисках реакции на полученные травмы.

Увы, Томас ни за что не позволил бы себе как-либо показать другим свою боль.

На секунду парень прикрыл глаза, а когда открыл, то казалось, что он смотрел не на девушку, а куда-то вглубь прошедших лет.

— Пираты часто нападают на торговые суда, правда дело абордажем заканчивается не всегда. Какие бы слухи не ползли об этом в Европе,