за ухом Крутикова, а разговаривает с обладателем самого громкого лая в доме.

– Думаю, он на нас обиделся, – догадался Вовка. – Но за что? И вообще, откуда он здесь взялся?

Мне вот тоже было интересно. Ладно бы он в школе решил, что больше никогда не будет разговаривать человеческими словами, а отныне только щебечет и лает. Но тут другое дело – пришёл в чужую запертую квартиру, так хоть мяукни на вопрос хозяина.

– Юлка!

В дверь ворвались свежий воздух и Шерлок. Наперегонки. Даже не знаю, кто быстрее.

Малец задержался у подъезда, чтобы ответить на звонок родителей. Надо было им рассказать, как они со старшим братом весь день вместе играют и едят. Не расстаются ни на минуту. Так что наш детективный шум был бы лишним, вот мы и решили, что Шерлок договорит и сразу к нам поднимется.

Воссоединение Крутиковых происходило как в кино. Младший обнимал старшего и вытирал слёзы с глаз заснеженными варежками. От этого лицо становилось только мокрее. Никакой логики!

– Почему ты плопал? – Шерлок немного успокоился и почти перестал хлюпать. – Я ждал тебя несколько часов и даже успел выиглать у Светки большую особо ценную шоколадину. Мне было так жутко, вдлуг тебя похитили.

Наконец Юрка сообразил, что его обида не самое главное в этой квартире.

Главный здесь – Печенькин.

Шучу. На самом деле Юрка как будто проснулся. Понял, что некогда из себя героя трагедии корчить. Вот оно – самое главное – перед ним. Младший брат, который так волновался и не выдал его родителям.

– Это холошо, что ты тут, – рассуждал Шерлок. – Значит, я не очень обманул маму, что ты там же, где и я. И даже несколько лаз сказал, что никто из нас никуда неожиданно не исчезал и никто не паникует.

Серёга в этот момент вышел из Вовкиной комнаты с хомяком в руках. Он, как слова Крутикова-младшего услышал, чуть зверя не уронил.

– Да ты что?! – говорит. – Теперь твои родители точно что-то заподозрят и позвонят Юрке. А у него почему-то телефон не отвечает. Разве это не подозрительно?

– Они знают, какой я шутник, – отмахнулся Шерлок.

Печенькин для полноты компании принёс своего кота. Серого. Он меньше, чем мой Мурзя, но милый и всклокоченный, как будто его током ударило. Шерсть такая. И зовут эту мохнатость Учёный. Но не потому, что он умный кот, хотя все коты полны мудроты… мудрости. Просто «мудрости» – не в рифму.

В общем, дал он мне кота и спрашивает у нашего «клада»:

– Юрка, мы, конечно, рады, что ты нашёлся и теперь не хочешь с нами общаться. Но как вообще так получилось, что я на тебя обижаюсь у Андрюхи, а ты на меня обижаешься у меня? И я об этом даже не знаю! Говори правду, и только правду при всём зверином совете. – Вовка указал на Учёного, хомяка и собаку по очереди.

На самом деле это не весь его зверинец, а те, кого он назначил великими старейшинами.

Крутиков зарычал, как паровоз. Вы скажете, паровозы не рычат, но и Юрка не гений пародий. В общем, он издал такой звук, как будто он не четвероклассник, а старый поезд: «РРРРхммм-тр-чух», и говорит:

– Ты тут чай всем обещал! А мне – кофе. Обещалкин! Ага. Приходи, приноси вещи, а я тебе кофе сварю, бла-бла-бла. В итоге я этот кофе один и пил.

– Так много? Это же на четыре порции!

Печенькин схватил себя за волосы, потом отпустил, схватил за волосы Юрку и давай орать, что столько кофе пить нельзя. Это мало того что опасно – от таких порций нервными становятся.

Юрка его успокоил:

– Я выпил только одну чашку, ну, потом ещё одну через два часа. А что толку? В кофе главное – компания. А я тут был один.

– А меня тут не было вообще ни одного, – не успокаивался Вовка. – Потому что ты не пришёл.

Я стою и не понимаю, что это за ерунда. Как Юрка здесь оказался, если не пришёл? В окно влетел?

Крутиков попросил Печенькина сжалиться и перестать паниковать, пока у нас ушные перепонки не лопнули. Мы все решили, что самые лучшие разговоры – за чаем. Юрке к моему любимому напитку достались не только баранки, но и целое пирожное. Он улыбнулся, как король, посмотрел на всех, кто ничего не понимает, и начал:

– Я сегодня Светке звонил, сказал, что у меня смешные новости. И я их расскажу, когда схожу к Вовке. Хотел с ней поболтать обо всяких там фильмах и анекдотах.

– Понятно, – говорю, – значит, загадочное «во», за которым последовало бульканье в телефоне, – это всё-таки «Вовка». Вот мы какие умные.

Юрка прочавкал, что перебивать нехорошо. А я считаю, что чавкать тоже нехорошо.

– Так вот. А потом я позвонил тебе. – Крутиков указал на Печенькина. – Но не успел договорить, потому что у меня сел телефон. Ладно, мне нетрудно, я без мобильника могу десять минут прожить. Прихожу к тебе, а ты – в туалете.

– Это всё молоко и селёдка, – признался хозяин дома. – А как ты узнал, что я там?

– Так меня твоя мама впустила. Она сказала, что как раз уходит к твоей бабушке до самого вечера. И предложила подождать тебя в комнате.

– Какой?

– Твоей. Я услышал, что на улице что-то бахает, выбежал на балкон. А это салюты. За окном почти что день, а кто-то решил фейерверк устроить. Вот я стоял и думал, какие они глупые и на что можно было потратить столько денег. Салют – это ведь дорого. А потом заметил кошку, она на дереве сидела. Её с балкона было так хорошо видно. Какая-то старушка уговаривала её: кис-кис, вернись. А та только мяукала и боялась. Потом какой-то дядька решил вызвать спасателей. Стою, жду. Думаю, надо бы в комнату вернуться, вдруг тебя унитазный монстр уже отпустил. Твоя мама предупредила, что ты весь день почти не оставляешь белый унитазный трон. Вот я и решил, не пойду в комнату, а то пропущу спасателей… Пока они ехали, я в наушниках включил любимые песни, чтобы ещё интереснее было.

– Врёшь! – встрял Антон. – Какие наушники? У тебя же телефон сел!

– Да пусть хоть ложится или делает гимнастику! У меня теперь есть плеер на батарейках. Древний. Мне его папа подарил. Шерлок не даст соврать.

Малец кивнул:

– Не дам!

– А потом, – Юрка посмотрел на Вовку, – а потом я вышел, а тебя –