— Послушай, что я тебе скажу, малыш, — с серьезным видом сказала прабабушка. — Золотые хомяки по природе своей не самые симпатичные существа на земле. Эгоистичные, не очень добрые и жадные. Хомяк живет только для себя и скорее удавится, чем поделится крошкой хлеба с соседом. Он привык идти по головам, раздавит тебя и не заметит. Не говоря уже о том, что, если что не по нем, он может закусать тебя до смерти. Я сама не раз была тому свидетелем.

Прабабушка замолчала.

— Вот почему золотым хомякам нужно что-то такое, что бы их сдерживало, — продолжала она. — Дабы они помнили о том, что они не одни на земле, что у них есть собратья. Им нужно что-то, что бы их всех объединило. То, во что бы они все верили. Вот для чего им нужна Великая Хомячья Сага. Понимаешь?

Я кивнул. Чего уж тут не понять. Все ясно и просто. Сага как средство усмирения. Сага как плетка. Замечательно. Только как-то грустно. Неужели у Саги нет иного смысла?

— Ну а как же наше освобождение? Я хочу сказать, как же нам выбраться из неволи?

— Это все ненужные мечтания. Зачем нам выбираться из неволи? Разве нам плохо живется в наших клетках? По-моему, прекрасно! И вообще, как ты себе это представляешь? Как можно освободить всех хомяков из их клеток?

Прекрасная жизнь в клетках! Мне так и хотелось напомнить ей о той девчонке, которая была ленивой, как кастрированный кот, и неопрятной, как морская свинка. Но я сдержался. Лучше поговорить об освобождении, тут мне еще не все ясно.

— Но если мы не знаем, как освободить всех хомяков, то это не значит, что это в принципе невозможно. Может быть, все дело в том, что никто по-настоящему об этом не думал?

Прабабушка внимательно посмотрела на меня:

— Ты прав, малыш.

— Значит, нужно как следует подумать и найти выход. Найти путь к освобождению. Я найду этот путь!

— Детка, не валяй… — Прабабушка усмехнулась. — Впрочем, нет… Если кто и найдет этот путь, так только ты. Так что давай… Валяй…

Я проснулся и огляделся. Нора вроде бы моя. Но что-то не так. Мой нос подавал мне сигналы тревоги! Незнакомые запахи! Осторожно я выглянул наружу. Совсем чужая клетка! И тут до меня наконец дошло. Правильно, я ведь продался! Теперь я живу у Грегора и Софи.

И у мамочки. Н-да, с этой мамочкой… «С мамочкой будет все в порядке», — подумал я. Потому что я выспался и был в прекрасной форме. Хоть на Олимпийские игры отправляй! Так что никакие зоомагазины мне теперь не страшны.

— Привет, Фредди!

Я поднял голову. И увидел Софи, от которой все так же пахло семечками. Фредди? Интересно, что это за зверь?

— Я решила назвать тебя Фредди. У тебя ведь должно быть имя.

Почему обязательно должно? Впрочем, ей виднее. Пусть буду Фредди.

Звучит неплохо. В нем даже слышится что-то такое… Съестное… Фрикадельки… Редиска… Фредди… Эдди… Еди… Еда! Да, кстати, еда!

— Я сейчас тебя покормлю, а потом ты можешь тут как следует осмотреться. Папа сказал, чтобы я тебя сейчас не особо тормошила, чтобы ты мог сначала привыкнуть к новой обстановке.

Ну, прямо не семья, а какое-то общество милосердия.

— Софииии! — раздалось откуда-то из недр квартиры.

Мамочка.

— Софииии! Я же тебе сказала, сначала сделай уроки, а потом играй со своим хомяком!

— Да, мамочка. Сейчас. Фредди только что проснулся. Я покормлю его и…

— Никаких «и»! Животное может подождать.

Похоже, в этой семье не все столь милосердны, как мне показалось вначале.

— Хорошо, мамочка, — сказала Софи. — Не бойся, Фредди! С голоду ты не умрешь! Сейчас принесу тебе поесть, — бросила она на ходу и исчезла.

Нда… Это уже второй выход мамочки, и нельзя сказать, что ей удалось покорить мое сердце. Интересно, почему ее теперь не интересует мое здоровье? Похоже, забыла.

Ну, ладно. Пока Софи ходит за едой, можно обследовать наконец клетку.

— Софииии!

Опять мамочка. Чем она теперь нас порадует?

— Что, мамочка?

— У меня страшная мигрень. Прошу в течение ближайших двух часов меня не беспокоить.

— Хорошо, мамочка.

Послышался звук закрывающейся двери.

Что же такое мигрень? Очевидно, что-то такое, из-за чего нужно на два часа залечь в гнездо, чтобы иметь потом бодрый вид. Наверное, от этого потом от тебя пахнет лавандой.

Так. Пора все-таки заняться клеткой. Что у нас тут имеется? Неизменное колесо… Смотри-ка ты, качели… Висячая лестница… А тут что такое? Какая-то деревянная круглая платформа. Похоже, крутится… Хомячья карусель? Ладно, потом проверим. Неплохо, очень неплохо. Настоящий фитнесс-клуб. Будет чем заняться. Теперь посмотрим, что у нас там в загончике. Опилочки, грунт, все как положено… Можно будет покопаться. Следующим номером у нас обустройство уборной. С этим я быстро управился. Ну, и самое главное — дом. Я быстренько зарулил в деревянную избушку. Ого, вот это хоромы! Три комнаты и коридор! В одной комнате буду жить, из двух других сделаю себе кладовые. Душа моя пела! Здесь было все, что нужно хомяку для полного счастья! Я выбрался наружу и оглядел свои поместья.

Неужели это все принадлежит мне?

Да, это все мое! Я, хомяк по имени Фредди, являюсь полновластным хозяином всех этих сокровищ! И никаких тебе хомяков вокруг!

Урррааа! На радостях я подпрыгнул и перекувырнулся. Превосходный кувырок! А ну-ка еще разок! Опля!

— Ты посмотри, что вытворяет! — раздался голос Грегора. — Я же говорил, что он оправится.

— Жаль, мама не видит, как он тут куролесит, — сказала Софи.

Мои хозяева подошли к клетке, а я и не заметил. Так занят был своими сальто-мортале, что потерял бдительность. Но это не страшно. Я ведь цивилизованный хомяк. Это диким хомякам нельзя терять бдительности, зазеваешься — и все, тебе крышка. А мы, благородные хомяки, можем себе позволить отвлечься на физкультурные упражнения.

— А где мама? — спросил Грегор.

— Мигрень, — односложно ответила Софи.

Грегор как-то сразу помрачнел, но ничего не сказал.

— Папочка, а можно мне выпустить Фредди? Пусть он погуляет, пока я тут сижу и делаю уроки?

Выпустить? Погулять? А это что такое и с чем это едят?

— Ты назвала его Фредди? Хорошее имя. Не знаю почему, но оно как-то подходит к нему, — сказал Грегор, с улыбкой глядя на меня. Настроение у него, похоже, как-то улучшилось. — А фамилию ему можно дать Ауратус. «Ауратус» по-латыни означает «золотой». Фредди Ауратус — звучит неплохо.