ее. Мэри не знала, как она сможет помочь своему благодетелю, но оставаться дома, в неведении и бездействии, тоже не могла.

Доктор завернул за угол, и девушка поторопилась следом. Он шагал по освещенной улице быстро, отрывисто, не оглядываясь, будто знал, какой дорогой идти, шел, ни разу не остановившись, не задумавшись, куда повернуть. Мэри едва поспевала за ним и старалась держаться в тени, огибая круги света от фонарей. В глубине души она надеялась, что доктор торопится на срочный вызов. Но в доме звонка она не слышала, поэтому едва ли доктор направлялся к больному.

Худшие опасения Мэри подтвердились, когда доктор Морроу направился в сторону кварталов, куда приличный человек не пойдет посреди ночи. Да и днем туда лучше не заходить. К сожалению, Мэри слишком хорошо знала тот район и понимала, с какой гнилью можно там столкнуться. И всё же она шла. Зачем? Почему? Мэри и сама не понимала. Разве сможет она уберечь от беды этого человека? Да и на самом ли деле сейчас доктор — это человек?

Мэри замерла только тогда, когда увидела, куда пришел доктор. Та самая улица, продуваемая промозглым ветром. Тот самый дом, где в комнате с обшарпанными стенами Мэри принимала клиентов. То самое место, где год назад случилось страшное. Будто наяву, Мэри вновь увидела растекшуюся лужу крови на мостовой, стеклянные глаза Элис, застывшую в ужасе гримасу Барб. Девушку затрясло, к горлу покатилась отвратительная тошнота.

Фонари на улице горели слабо — здешним обитателям ни к чему был яркий свет. Доктор Морроу остановился в тени, прислонился к стене дома и стал разглядывать девиц в ярких откровенных нарядах на противоположной стороне улицы. Мэри наблюдала за ним из-за темного угла. Всё нутро ее кричало: «Беги!» — но Мэри словно пригвоздили к месту. Тревога за доктора — за того, хорошего, доктора — любопытство и липкий противный страх не давали ей двигаться с места. Мэри так увлеклась слежкой, что забыла о других опасностях этих злачных мест.

Выходя из черного проулка, на нее натолкнулся какой-то мужчина, пропахший дешевым табаком и резким запахом одеколона.

— Ну, что встала тут, сладкая? — воскликнул знакомый до омерзения голос.

Мэри тотчас поняла, кто это. Мистер Харрингтон, ее бывший сутенер. Девушка шагнула назад, поглубже в темноту. Мэри не хотела, чтобы он узнал ее. Однако у мистера Харрингтона был зоркий глаз и не менее прекрасная память.

— Мэри? Ты? Вот так встреча! — хриплым голосом произнес он и придвинулся к ней.

Мэри прижалась спиной к ледяной каменной кладке.

— Ты что здесь забыла, сладкая моя? — спросил он, а затем, оскалив зубы, ехидно произнес: — Работку ищешь?

— Она со мной, — раздался рядом грубый голос доктора.

По телу Мэри пробежала нервная дрожь, когда она увидела его темный силуэт в проулке. Доктор подошел к девушке, схватил за руку и дернул к себе.

— А ты еще кто? На другого работаешь, мерзавка, и сюда заявилась? — ощерился Харрингтон и занес руку для пощечины.

Но доктор Морроу мгновенно перехватил его мясистую руку и сжал с такой силой, что Харрингтон заскулил. В глазах доктора вспыхнула ярость.

— Я же сказал: она со мной, — процедил он. — Пшел прочь!

Доктор оттолкнул Харрингтона, и тот, потирая запястье, сделал пару шагов назад. Но едва доктор Морроу обернулся к Мэри, как Харрингтон выхватил нож и бросился на противника. Реакция доктора была молниеносной. Он ловко увернулся от удара и отпрыгнул в сторону, оказавшись чуть позади Харрингтона. Затем накинулся на него, заломил руку и отобрал нож. В глазах доктора горел огонь, а сам он был похож на разъяренного дикого зверя. Харрингтон испуганно дернулся назад, но в следующий миг его грудь прожгло от резкой боли — доктор вонзил ему нож между ребер. Потом ещё и ещё. Харрингтон мешком повалился на землю. Его глаза застыли от ужаса и удивления, изо рта хлынула кровь, коричневый сюртук окрасился багровым.

Мэри, не помня себя, бросилась на доктора Морроу, и закричала:

— Хватит! Прекратите!

Доктор, с исступлением продолжавший колоть Харрингтона, резко обернулся и зарычал. Мэри в страхе отпрыгнула в сторону. «Беги!» — кричал ее разум, но девушка встала столбом, словно этот безумный взгляд, как и в прошлый раз, загипнотизировал ее.

Доктор Морроу поднялся и двинулся с ножом на Мэри.

«Нет! Не смей ее трогать! Гнусная тварь! Отойди от нее!»

Доктор внезапно замер.

«Эта девица тебе дорога? Она важна для тебя?» — спросил язвительный голос в голове доктора.

«Да, она дорога мне! Не смей ее трогать! Хотя бы ее…»

«Вон оно что… Пожалуй, я не буду убивать ее сейчас. У меня появилась замечательная идея. Я покажу тебе, как она мучается. А ты будешь страдать вместе с ней, в бессилии глядя на то, как она приближается к смерти. Почувствуешь на своей шкуре, каково было мне в преисподней, куда ты меня отправил, и расплатишься за все мои муки».

«Что ты хочешь сделать?!»

«Сейчас узнаешь. Погляди, что я теперь умею».

Мэри стояла не шелохнувшись. Доктор замер перед ней на пару мгновений, а потом резко схватил девушку за руку, вытер окровавленное лезвие о ее плащ и вложил нож в ладонь Мэри. Затем взял девушку за подбородок и прожег взглядом.

Все вокруг Мэри расплылось и почернело. Перед собой она видела только пылающие, как угли в кузнечном горне, красные глаза. В голове зашумел чужой голос, вкрадчивый, глубокий, будто доносившийся откуда-то из глубин.

«Теперь ты — убийца».

Доктор Морроу оставил оцепенелую девушку, выскочил из проулка и закричал:

— Помогите! Тут человека убили!

А затем скрылся в темной подворотне. На его крик прибежал какой-то мужчина, за ним подтянулись две проститутки. Одна из них истошно завопила, когда увидела на земле искромсанное тело и неподвижно стоящую девушку с ножом в руке. Мэри очнулась только в этот миг, разжала ладонь, согнулась пополам, и ее стошнило.

***

В зале суда слышались негромкие разговоры и перешептывания. С минуты на минуту должен был появиться судья и объявить приговор.

Мэри сидела на скамье подсудимых, опустив голову. Она исхудала, лицо осунулось и стало таким же серым, как и платье, которое Мэри носила вот уже третью неделю подряд. Именно столько велось следствие по делу об убийстве мистера Харрингтона, совершенное в ночь на 1 ноября 18.. года. Дело было бы завершено намного раньше, так как вина подозреваемой была налицо: ее схватили на месте преступления с ножом в руках. Но вскоре обнаружили, что ровно год назад на той