— Если расскажешь, то это станет уже не моей проблемой, а твоей. Но частичка правды там действительно есть. Мы с леди Миртой встречались еще до появления Невесты, потом она меня бросила... вот, собственно, и все.

Осколок недоверчиво хмыкнул:

— А вы с вашей помощницей, значит, совсем не того?

— Нет.

— И картину не дарили?

— Картину подарил, — вздохнул Джеко. — Глупость сделал, признаю.

— Это у вас от безделья, — нравоучительным тоном произнес собеседник, берясь за свою кружку. — Маетесь дурью.

Лорд почувствовал острое желание достать магический жезл и воспользоваться им в качестве обычной дубинки, но все-таки сдержался.

— Возможно.

— Не просто возможно, а совершенно точно. Причем со стороны это выглядит так, словно вы хотите разорвать все связи с дворцом и кто-то вам в этом очень серьезно помогает.

— То есть? — Джеко навострил уши. — Что ты имеешь в виду?

— Э... — Ханнан немного смутился. — Ну, я хочу сказать, распускает же кто-то этот слух...

— Понятно.

Он снова задумался, ковыряясь погнутой вилкой в недоеденной картошке.

Трактирщик, сам того не подозревая, выделил достаточно важный момент — хотя императрица и обладала всей нужной информацией для создания правдоподобной истории, но для распространения сплетен ей требовался помощник. Тот, кто время от времени выходил в город и мог поболтать по душам с простыми людьми.

— Подруги, родственники, служанки, гвардейцы, — тихо шепнул капитан. — Кто именно?

Осколок благоразумно промолчал, уткнувшись в свою кружку. Из соседней комнаты донесся звон посуды.

Джеко потер виски, стараясь сосредоточиться на проблеме.

Вряд ли подруги Мирты или ее родственники стали бы гулять по столице, распространяя подобные слухи. Служанки... служанки могли, но доверять им? Слишком уж наивно.

Оставались гвардейцы, давшие личную клятву верности...

— Она вас ненавидит?

— Что? — Джеко поднял на собеседника удивленный взгляд, но тут же понял, о чем именно тот говорит. — Не знаю. Мы с ней почти не общались в последнее время.

— Но вы все же сделали ей этот подарок, — хмыкнул Ханнан. — Может и возненавидеть.

— Знаю.

Ханнан не обратил никакого внимания на резкий тон ответа и о чем-то задумался. А затем внезапно спросил:

— Почему она вас просто не казнит или не отправит в ссылку?

— Другие аристократы не поймут. Прости, друг, мне пора идти...

Выскочив из дверей трактира, Джеко по привычке свернул на соседнюю улицу, смешался с толпой и уже через несколько минут оказался по другую сторону Императорской дороги. Зашел в первый попавшийся кабак, взял очередную кружку пива, после чего устроился возле дальней стены и продолжил размышления.

На душе у капитана становилось все тревожнее. Судя по всему, его необдуманный поступок положил начало каким-то очень важным событиям. Таким, на которые бездельничавший последние месяцы лорд совершенно не рассчитывал.

Разозленная женщина, в порыве ярости отправившая служанку пустить сплетню про начальника тайной стражи? Вполне возможно и не очень-то умно. Та же самая женщина, решившая создать фундамент для последующего уничтожения своего бывшего любовника и уверенно идущая к поставленной цели? Страшно.

Рано или поздно, но гуляющий по городу слух обязательно дойдет до ушей императора, тот поговорит с женой и леди Мирта придаст ситуации нужные оттенки. После этого на одной стороне дороги окажется вся Империя, а на другой — одинокий капитан, единственная заслуга которого состоит в том, что полгода назад он не побоялся выйти навстречу демону.

Джеко мотнул головой, стараясь убедить себя в надуманности грядущих проблем. В конце концов, ничего страшного он не сделал, а отправлять аристократов на плаху без достаточных на то оснований было не принято...

На этом месте своих рассуждений он весьма кстати вспомнил о том, что прямо сейчас во дворце находится не старый император, а новый. Достаточно умный и достаточно беспринципный.

Такой, от которого можно ожидать чего угодно.

— Проклятье...

Оставив на столе нетронутое пиво, он вышел на улицу и быстрым шагом двинулся к воротам Дворцового города.

Требовалось обсудить сложившееся положение дел с Чери, подумать о возможных ответных шагах...

— Лорд Тень, — стоявший на посту гвардеец отрывисто кивнул в знак приветствия. — Император требует вас на аудиенцию.

Джеко ощутил пробежавшую по спине стайку мурашек, но постарался ничем не выказать охватившего его беспокойства.

— Когда?

— Как можно быстрее, лорд Тень. Но император знает о ваших городских делах, поэтому четкий срок не определен.

— Ясно. Благодарю.

Всю оставшуюся дорогу капитан старался решить, в каком именно виде ему следует идти к правителю. Кем он хочет быть? Скучающим аристократом или выполняющим свою работу стражником? Одетым в мундир бездельником или пропахшим пылью шпионом?

И есть ли вообще разница, если его прямо сегодня отправят в Могилу?

— Лорд Тень, вы должны незамедлительно явиться к императору, — сообщил ему очередной гвардеец. — Он находится в своих покоях.

Вопрос о подобающей моменту одежде разрешился сам собой. Джеко кивнул и направился к ближайшей лестнице.

— Прошу вас, — часовой открыл перед ним украшенную золотой фильгранью дверь. — Мы доложили о вашем прибытии, но вам придется подождать.

— Разумеется.

Лорд прошел в небольшую уютную приемную, окинул взглядом стены и замер.

Над маленьким письменным столом, за которым новый император любил принимать своих гостей, появилась картина — до боли знакомый ему портрет Эстерси.

Идеальное место для дорогого подарка...

Зная, что за ним могут наблюдать чьи-то внимательные глаза, капитан улыбнулся и подошел чуть ближе. Рассмотрел фигуру богини, пробежался взглядом по украшенной янтарем раме, довольно кивнул. Потом развернулся, сцепил за спиной руки и отправился гулять вдоль стен, изучая собранные в зале диковинки.

Грубые скульптуры северян, живопись Небесного королевства и Срединного княжества, бронзовые узоры саккских мастеров, миниатюрные деревца эльфов...

Где-то неподалеку хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги.

Джеко отодвинулся от золотистой статуэтки дракона, одернул куртку, после чего шагнул к центру комнаты.

Вошедший в приемную несколько секунд спустя император выглядел серьезным, задумчивым и рассерженным одновременно. Впрочем, на его поведении это никак не сказалось.