как тебя вообще угораздило? — Венцеслава, нахмурившись, осмотрела место происшествия, засучила рукава и обхватила ногами бревно. — Ну что, давай руки, будем тебя вытаскивать!

Мороз нетерпеливо поднял рукава вверх, и девушка ухватилась за его запястья, изо всех сил стараясь поднять юношу наверх. При попытке вытянуть парнишку, край рубахи несчастного зацепился еще и за второй сук — швы жалобно затрещали, и юноша протестующе замахал руками. Пытаясь отделить застрявшего юношу от извилистых веток, Венцеслава начала заметно раздражаться и дергать юношу за руки все сильнее.

— Эй, полегче! Меня же потом самого заставят шить одежду! — это было последнее, что успел произнести Мороз, прежде чем услышал сухой треск ткани и почувствовал на себе силу свободного падения.

От неожиданности парень растерялся и даже не успел среагировать, в отличие от Славы — она успела перестраховаться и быстро ухватилась за бревно левой рукой, в то время как юноша уже валялся лицом на земле. Со страхом посмотрев сначала на приличный кусок ткани, мирно покачивающийся на ветвях, затем на Мороза, распластавшегося в грязи, Венцеслава быстро приняла самое логичное решение на ее взгляд — убежать. Обычно этим способом решения проблем пользовались люди из ее деревни, желающие быстро избавиться от трудностей — правда, не всегда успешно — и в этот раз Слава предпочла последовать их примеру. Однако ее плану не удалось осуществиться — уже успевший оправиться от падения Мороз, отправил комок земли прямо ей в шею. Ошалевшая девушка принялась отряхиваться и повернулась, прожигая его возмущенным взглядом, пока ей в плечо не прилетел второй ком. Парень нахально усмехнулся, взглядом говоря «вот твоя расплата, за то, что я на земле оказался». Венцеслава была гордой особой, а потому не желала оставаться в долгу — быстрым движением она соскребла с себя мокрую землю и со всей злости швырнула ком в обидчика. За секунду лицо Мороза успело только вытянуться, а дальше поймало смачный кусок грязи — влажная земля прилипла к лицу и начала медленно сползать по лицу, пока парень с отвращением не смахнул ее с лица и грозно не уставился на девушку. Венцеслава сразу поняла — добра не жди, — а потому резво поднялась на колени и затем на ноги, чудом избегая точных бросков. Чуть не поскользнувшись, девушка с волнением пробежала по бревну и без оглядки ринулась в сторону поселения.

Вслед ей доносились гневные выкрики «А ну, вернись!» и «Я тебе устрою!». Вскоре неразборчивые крики стали стихать, и Слава смогла спокойно выдохнуть.

Да, не так она представляла себе знакомство с остальными жителями. Видимо, общение — это что-то очень сложное, и это просто не для нее.

Спокойно идя по лесу, Мирина и Пламена наслаждались природой, попутно собирая травы, пока не услышали где-то вдалеке яростные восклицания. Недоуменно переглянувшись между собой, они пожали плечами и продолжили свой путь. Обе знали, что мальчишки ходят в лес за древесиной, а в походе у них нередко могли зародиться шуточные спор или драка — зависело это от того, кто в какой компании отправлялся в лес.

Взгляд Пламены привлекло необычное растение — оно имело тонкий темный стебель и нежные фиолетовые цветы. Остановившись, девушка присела и стала разглядывать его. Мирина оглянулась и в удивлении вскинула брови — цветки явно разожгли и ее любопытство. Решив рассмотреть загадочное растение поближе, Пламена без страха дотронулась до стебля и вырвала его из земли с корнем. Мирина, раскрыв глаза так широко, насколько смогла, ту же подбежала к девушке и горячо зашептала.

— Ты что, смерти не боишься? — девочка одновременно с ужасом и интересом смотрела на ярко-фиолетовые цветки, по ее мнению, своим обликом явно не выражающие дружелюбие.

— От прикосновения через ткань я не пострадаю, — Пламена все предусмотрела: растение она взяла, обернув руку подолом юбки. Девушка весело посмотрела на Мирину и с удовлетворением положила новое сокровище в корзину.

— Горица говорила, что эта трава особо опасна и может навредить одним своим прикосновением, — девочка недоверчиво покосилась на мирно лежащее растение в корзинке. — Зачем оно тебе?

— А зачем мы собираем травы? — та с иронией усмехнулась, а затем, заметив непонимающий взгляд спутницы, продолжила. — Если из трав можно сделать яд, это не значит, что из них невозможно сделать стоящее лекарство. Коли из этой сделать настойку — любая боль пройдет. Жар, озноб уйдет. Я думала, ты знаешь, раз у тебя в сундуке вороний глаз лежал.

— Как узнала? Откуда? — сразу насторожилась Мирина.

— Когда мы говорили с тобой об амулетах, ты показала мне содержимое своего сундука. — Уже не помнишь? — улыбаясь, ответила девушка.

Девочка тихо зашипела, вспомнив собственную глупость. Мирине оставалось лишь надеяться, что Пламена не расскажет об этом бабушке, хотя по словам последней, сдавать юную знахарку она не собиралась.

— Я часто приношу из леса все, что вижу, — честно призналась Мирина. — спрашиваю у бабушки, что можно брать, что нельзя. Некоторые, на вид не опасные растения оставляю себе.

— Неужели тебе никогда не доводилось опробовать свойства трав? — хитро поинтересовалась Пламена.

— Пробовать-то было не на ком, — нехотя призналась Мирина и тут же ее глаза загорелись интересом. — А ты уже пробовала? Почему так уверена в своих силах?

Мирина огляделась вокруг, хотя и знала, что поблизости никого нет — лишняя осторожность ей бы не помешала. Уж очень сильно ей хотелось узнать побольше о ядовитых травах, а попадаться под руку разъяренной бабушки она не горела желанием.

— В моей родной деревне мама учила меня правильному обращению с травами: помогала отличать их друг от друга, запоминать свойства. Только вот ничто в этом мире не вечно — ни наши знания, ни солнечный свет, ни шелест травы. И человеческая жизнь, в том числе. — Пламена печально усмехнулась, грустно отвела взгляд и подставила лицо под тихое дуновение ветра.

Влажный воздух дарил ощущение свободы и неописуемой легкости. Казалось, будто ты — пушинка, готовая отдаться течению ветра и унестись ввысь. На берегу буйной реки стояли три силуэта — невысокая женщина и два ребенка. Трепетное прикосновение холодного воздуха к коже отрезвило Пламену и она, осторожно озираясь, протянула руки к кареглазой женщине.

— Маменька, почему бы нам не обойти реку? — девочка невинно захлопала глазами и указала пальцем на бурлящие потоки воды.

— Не успеваем, солнышко, — женщина тревожно оглянулась, крепко сжала ладошки своих детей и потянула за собой. — Придется по камням перебираться. Другого выхода нет.

Нарастающий ветер колыхнул тёмные волосы матери, и, будто решившись бросить ему вызов, она расправила плечи, чуть повела головой и прищурила глаза. Во взгляде появилась решимость — далеко не такая,