— Это сейчас по-новому Гриффорд, — рассказывал на ходу Проней, когда мы миновали башню. — А раньше знаешь как остров звали? Вдовий плач. Ещё раньше, значит, тут висельня была. Смертников Квертинд не кормил в Зандагате, как теперь, а вешал прямо по приговору.

Верёвки полностью сгнили, лишь кое-где всё ещё заворачивались в смертельные петли. Я поёжилась — то ли от холода, то ли от жутковатого местечка. Поплотнее запахнула полы накидки, всё же накинула капюшон, решив, что достаточно покрасовалась в лучах славы.

— Тогда всего и дел было — могилки знай себе копай да висельников скидывай, — он остановился перевести дух у крепкого колодца. Хлебнул воды прямо из черпака, фыркнул. — А теперь овчарня здесь, склады, поставки муки и продовольствия, караульные — всё на мне. Командиры, знаете, как жрут? И спать на пуховых перинах любят, солома не по их спинам, чтоб их кряхтом падучим скрючило. Пить хотите?

Я не отказалась. Колодезная вода оказалась сладкой и бодрящей. Желудок заурчал, напоминая о том, что завтрак случился давно, а время уже настало обеденное. Пока пила, успела оценить замысел Демиурга — спрятать армию на острове висельников, куда никто в здравом рассудке не сунется, — было просто и гениально.

— Так я и говорю, — продолжил свой отчёт смотритель, принимая из моих рук черпак. — Мне бы в помощь кого посмышлёнее, чтоб сподручнее было. Да хоть бы и Татя!

— Не заговаривайся, Проней, — огрызнулся Тать. — У меня дел в Кроунице — во! — он постучал краем ладони по горлу. — Некогда мне тут с вами хозяйство вести, ясно?

— Ясно, — несогласно согласился Проней, тихонько взял меня за локоть, отвёл в сторону и зашептал: — Я человек занятой, по всему получается, не просто сторож, а кастелян крепости. А жалование скудное, всего тысяча лирн за седмицу. Куда это годится?

— Тысяча лирн? — удивилась я огромной сумме.

И попыталась найти крепость среди низеньких домов под снежными шапками. Из строений тут был только тот самый общий барак для командиров, святилище да пара пыхающих дымоходом изб.

— Вот и я говорю — никуда не годится, — по-своему рассудил смотритель. — Вы уж там поговорите с господином, как вы это умеете, — он запнулся, воровато огляделся. — Как-нибудь убедительно, чтобы Пронею жалование вдвое увеличили, а я уж позабочусь тут, чтобы Юна Горст стала ещё популярнее.

— Куда уж популярнее, — сорвалось с языка, хотя ответ вышел неразумный.

Надо было ответить что-то про господина Демиурга, ведь речь шла именно о нём. Только вот насколько смотритель был с ним знаком? Знал ли о существовании? Демиург лично ему платил, или Проней, как и все, просто верил в легенду о великом создателе Ордене Крона? Согласится, отказаться или промолчать?

— Лапы-то убери, ловчила ты языкатый, — вовремя пришёл на помощь Тать. — Я с тебя глаз не спускаю, ясно? Ты кормить нас будешь или водичкой попоил — и хватит?

— А как же! — снова деловито зашаркал довольный собой Проней. Подошёл к новой избе, постучал валенками о порог. — Пожалуйте сюда, в тепло и гостеприютие Гриффорда!

Уговаривать меня не пришлось — я резво юркнула в открытую дверь, подальше от восторженно-любопытных взглядов. Всё-таки Демиург постарался на славу, и Юна Горст на Гриффорде оказалась чем-то вроде святилища Крона — того и гляди, начнут кланяться и возносить молитвы.

В тепле и гостеприютии избы оказалось довольно людно. Настолько, что меня даже не сразу заметили, и я успела спокойно оглядеться. Обстановка была простой, но опрятной. Стены прикрывались узорчатыми одеялами, стылый пол устилали ковры, люстра и канделябры прекрасно высвечивали собравшихся десятком новых свечей.

Грубый, но добротный стол стоял ровно посередине и вместо скатерти укрывался картой, над которой сейчас склонились четверо — мы явно явились в разгар собрания или военного совета.

В двоих я сразу же признала тех самых командиров, встречавших меня у ворот. И устыдилась, поскольку имен в суматохе не запомнила, да и внешне мужчины были подстать друг другу — невысокие, коренастые, с лицами, лишёнными всякого выражения, привыкшими скрывать чувства. Даже сейчас на них застыли равнодушные мины, словно предстоящая война никак не волновала военачальников Ордена.

Третий человек походил на старика и на юнца одновременно — мужчина как будто был без возраста, сутулый и остроносый. Он обгладывал утиное крыло и то и дело тыкал жирными пальцами в край карты, с упрямством что-то доказывая.

Четвёртой была женщина. Крепко сложенная, статная, с нахмуренными бровями и выдающимся подбородком — она сразу же напомнила мне магистра Калькут в не самом благостном настроении. А тиаль Девейны на мощной груди окончательно убедил в сходстве. Женщина упёрлась мощными кулаками о столешницу и недовольно смотрела на своих соратников. Белый тиаль угрожающе покачивался над картой, как встревоженный маятник.

Остальные — солдаты, оруженосцы, прислужники толпились вокруг, суетились над выстроенными вдоль стен тумбами, таскали из кухоньки исходящие паром блюда. Бряцало оружие, шептались поварята, трещали свечи и шаркали сапоги.

В стороне, под запотевшим окошком, изумительно пах целый обеденный пир — запечённый с клюквой гусь, золотистые бараньи ножки, россыпь разносолов и сдобные пироги. Я сглотнула слюну и шарахнулась в сторону от подошедшей девки с серебряным чайником. Она чуть глаз мне не выбила длинным почерневшим носиком.

— Умываться извольте, — поклонилась прислужница под моим недоверчивым взглядом.

Поклон вышел так себе, но я сама вряд ли исполнила бы что-то получше, поэтому несчастную служанку простила. Нагнулась над тазом, подставила руки под струю тёплой воды, пока Тать по очереди здоровался со всеми присутствующими.

— Юна Горст, — гордо представил Татовский, подталкивая меня ближе к собранию, и почти рывком содрал тёплую накидку.

Я мгновенно почувствовала себя голой под внимательными взглядами, хоть жилет и сорочка всё ещё были на мне. Да и брюки никуда не делись. Но десятки пар глаз будто разрывали меня на лоскуты, а внезапная тишина резанула уши похлеще звенящего визга. Захотелось сжаться в комок, опустить глаза и стать крохотной, незаметной, как недавно Демиург, но вместо этого я вытянулась в струнку, радушно улыбнулась и… всё-таки накрыла ладонью знак соединения по своей любимой привычке. Рельеф паучьих лап, как всегда, успокоил и предал уверенности.

— Конечно, Юна Горст, — первым расплылся в улыбке мужичок без возраста, обтёр пальцы о кафтан и протянул мне руку. — Рады приветствовать вас в нашем скромном штабе. Я — Лонтерей Бродзен, генерал-фортификатор армии Ордена Крона.

Пальцы его оказались цепкими, а рукопожатие — уверенным и бодрым.

— Метрий Билик, — по-военному скупо выпалил один из командиров, потрясая в свою очередь мою ладонь. — Командующий третьего кроуницкого полка армии Ордена Крона. Мой помощник, — он по-свойски похлопал по плечу соседа. — Керин Билик, кровный брат и заместитель.

— Добро пожаловать на Гриффорд, — слюбезничал Керин, обнажая ровный ряд зубов.