— Ты что делаешь, Сами? — Дородная тетка нависает надо мной тучной скалой и вопросительно выгибает бровь.

— Что?

— Шкурку зачем выкидываешь? Еще и так не аккуратно! Это же самое вкусное!

Немного не догоняя, понюхала овощ в руке.

Нет, картошка. Просто картошка. Они тут что, очистки трескают?!

— Ээээ…

— Пуповник сюда, — прямо к носу подъехал мусорный бак, полный всяких дурно пахнущих отходов. — Шкурки сюда.

Ухнув рядом пустую кастрюлю, женщина вытерла руки о передник и, покрутив пальцем у виска, ушла, оставив меня одну на маленькой кухоньке.

Пуповник, значит…

С ладони черными глазками на меня смотрела наполовину обчищенная картошка, которую никто не ценил. Ценный корнеплод выкидывался из-за бестолковости огромной бабищи, не знающей, что такое пюрешка. Бредовый мир, бредовый…

Но жрать очистки выше моих сил! Я, конечно, догадывалась, что есть в мире блюда и для них, но вашу Машу, не в первую же очередь!

— Нет уж, помогать так по полной, — фыркнула себе под нос, яростно принимаясь за работу.

Неизвестно, когда эта ненормальная гурманка вернется и поколотит меня скалкой за свой ценный продукт. Надо торопиться.

Шустро, словно комбайн, начистила целую кастрюлю и залила водой, с кряхтением забрасывая тару на старомодную печь.

Я такую только на дачах видела, прям раритет, но судя по копоти — использовали ее регулярно, просто не имея альтернативы. Не важно, смогем и сможем.

Пока картоха мирно булькала в кастрюле, я не заметила, как взялась за тряпку, протирая всю пылюку и грязь, оставленную нерадивой работницей. Свинарник, как в таком готовить можно, я просто не представляю. Самим не противно?

— Чем пахнет так? — Басанти влетела в комнату и заинтересованно повела носом. — Лотинка что-то новое готовит?

— Ага, сказала присматривать, — отмазалась я, не выдав своей самодеятельности. — Скоро будет готово.

— Отлично. Посуду помой, растяпа. Грязь тут разводишь.

Молча кивнула, провожая девушку и отправляя мысленные проклятия в хрупкую спину.

Мне бы еще десять минут, чтобы никто не мешал, и я буду довольна собой.

Отыскав что-то отдаленно похожее на толкушку, тщательно ее прополоскала в несильно чистой воде, которая пахла болотом. Да, санитария здесь — беляшная на вокзале.

Крахмалистая субстанция легко позволила размять себя в пюре, и, порывшись в каких-то полочках, зашторенных занавесками, я отрыла ком желтоватого масла. На свой страх и риск лизнула. Топленое. Сойдет.

С молоком было сложнее, ничего похожего не нашлось, и только странная фиолетовая жижа, отдаленно напоминала молоко, за что и была вылита в кастрюлю. Цветное пюре на вкус напоминало обычное, поэтому я не расстроилась, все равно это лучше, чем очистки. Еще бы лучка жаренного, но это уже роскошество, мне недоступное.

— Сами! — Вернувшись, женщина-скала с порога бросилась к печке. — Ты что наделала?! Как я теперь это исправлю?! Баси придет — опять орать будет!

— Да ты попробуй, — не скрывая улыбки, сунула под нос поварихи ложку со своим шедевром. — Жуй, жуй, глотай.

Напуганное лицо не сразу, но просветлело. Выпученные блеклые глаза смотрели на меня с уважением и удивлением, которое она смогла выразить лишь в протяжном «Э-э-э-э».

— Если что, то это ты готовила.

— Но я…

— Лотинка! На стол накрывай! У нас гости, — мегера ворвалась стрелой и без стука, как в прочем и всегда, и потерла кончики пальцев друг об друга, словно шурша купюрами.

— Денежные. Так что давай шустрее! Лучшие шкурки на стол!

— У нас есть кое-что получше шкурок, — лукаво улыбнувшись, взглянула на нерешительную повариху, которая медленно кивнула.

Гости, которых собирались потчевать гребаными шкурками, не задержались с вызовом повара. Меня притараканили к этой сильно богатой компашке уже через пять минут. Все четыре рыла за обе щеки наворачивали пюрешку. Я бы порекомендовала им попробовать еще утреннюю пробежку, но боюсь, мне оторвут язык. Хотя удивительно, как на картофельных очистках отожрались такие хари?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дикий Одуванчик? — холодный проникновенный голос ползет по моей спине липкой хрипотцой. Я сильнее сжимаю коробку с пингвином, не осмеливаясь посмотреть в лицо тому, кто сидит во главе стола. — Тебя понизили в должности?

Если из шлюхи в повара здесь считается понижением, то да.

— Теперь полируешь картошку, а не члены?

Я наконец поднимаю лицо. На меня смотрит пепельный блондин с прямыми, зачесанными назад волосами. Обладатель ярко-зеленых раскосых глаз, ровного носа, тонких губ и длинных пальцев, тарабанящих по столу. За счет того, что волосы с височных зон собраны в уходящие за спину косички, я вижу заостренные кончики его торчащих ушей. Не очень широк в плечах. Зато статен. Осанка, которой подиумная модель позавидует. На нем дорого расшитый камзол, орден на груди, перстни на пальцах и серьга в ухе.

Только не говорите, что он тоже был моим клиентом!

Ушастый красавчик кивает какому-то толстопузому коротышке за своим плечом, и тот суетливо бросает на край стола зазвеневший металлом мешочек.

— Двойная такса, если уважишь меня не только этой кашей, — он втыкает ложку в пюре и отодвигает от себя чашку, на которую тут же взглядом голодных шакалят таращатся его дружки.

Я припоминаю наказ того оборотня, Тео, кажется, что мне нельзя ни с кем спать. Но подумав о своих «люкс»-апартаментах, соображаю, что отсюда надо бежать. И желательно не с голой жопой.

Осторожно озираюсь, замечаю, что Басанти занята какими-то другими клиентами, жадно беру мешочек и согласно киваю.

Охренеть! Я только что согласилась на секс за деньги! Очень надеюсь, что этот блондинчик будет так же быстр, как всеми уважаемый альфа. Сунет, вынет и исчезнет. Потому что ничего приятного в сексе, от которого люди сходят с ума, я не обнаружила.

Ушастый встает из-за стола. Высокий, зараза, ладный, представительный. Чем-то напоминает того эльфа, короля Лихолесья. Не помню, как его… Драндулет… Драндуил. Трандуил… Вот, точно! Трандуил! Только у этого брови такие же белые, как волосы.