в достатке, даже большем, чем ему желалось. Яна до дрожи бесила пыль, которая была видна на темных столешницах.

Кухня была совмещена со столовой в стиле лофт – темные каменные стены и светлый паркет. Свет по-прежнему едва проникал в дом, отчего мужчине пришлось раздвинуть шторы на трех больших окнах.

На кухне он сделал себе кофе и принялся готовить завтрак. Ян каждое утро ел омлет с помидорами, подсоленными щепоткой адыгейской соли, и белым тостовым хлебом, на который он намазывал мягкое авокадо. Каждое утро одно и то же. Он называл это «стабильность жизни».

Перед трапезой он прочитал коротенькую молитву, которой выдрессировала его покойная мать. Она тоже была верующей, фанатиком религии. И Яну приходилось постоянно заучивать новые постулаты и заветы, которые его раздражали.

К вере он пришел лишь тогда, когда совершил свое первое убийство.

Ему было девять лет. И он убил свою мать. Задушил крестиком на леске. Вот тогда он и поверил в то, что Всевышний есть. Крестик, принадлежавший его лучшему другу, который его предал и которому доставалось все, вершил судьбы людей, достойных очищения. Ян спасал их. Давал возможность уйти в лучший мир. И он свято верил, что делает великое дело.

От мысли, что его идеальный план дал трещину, Ян чувствовал себя разбитым. Нужно было придумать, как действовать дальше, пока его подельник подчищал все допущенные им ошибки.

Глава 3

Майор Юмин

– Товарищ майор, почему вы такой серьезный?

Юный стажер Филипп, которого привязали к Алексею, лишь действовал на нервы. Худощавый мальчуган, которого едва оторвали от сиськи матери – так можно его описать. В меру тупой, в меру веселый. Кудрявые белые волосы, большие голубые глаза, юношеская щетина и полные штаны наивности.

Юмин кинул озлобленный взгляд на юнца, который раскачивался на деревянном стуле, да так умело держал равновесие, что следователю захотелось дать тому подзатыльник.

– Я уже сорок восемь часов не спал, а ты спрашиваешь, почему я такой серьезный?

Вскинув бровь, Юмин уткнулся в многочисленные бумаги, которые были разбросаны на его столе.

– А зачем тогда вы так часто бываете в отделении?

Следователь тяжело вздохнул. Внутри него разрасталась злоба к юнцу, который еще ничегошеньки не знал о преступлениях и методах следствия. Ему просто нужно было болтать без умолку, говорить о том, что ему скучно и что он уже готов к настоящему расследованию. А на самом деле он не был готов ни к чему. Даже просто сидеть и слушать у него плохо получалось.

– Когда дорастешь до моего звания, быть может, и дольше не будешь спать.

– Да бросьте, – поморщился Филипп, – невозможно не спать столько времени!

Юмин отложил листок бумаги с отчетом и несколько раз моргнул. Единственным плюсом от этого стажера была возможность получить стаканчик с мерзким кофе, когда понадобится заряд энергии… Хотя кого он обманывает? Юмин считал, что Филипп ни на что не сгодится, пока не станет серьезным.

Алексей кинул взгляд на Филиппа, который внимательно рассматривал свой белокурый локон, торчащий у лба. «Будто бы заняться нечем», – подумал следователь и сжал плотнее губы. Быть может, если бы Филипп был просто прикрепленным студентом, то было бы проще. Но этот «аппендикс», как называли его в шутку Юмин со своим напарником, был племянником капитана отделения. К Дмитрию юнца приставить было сложно, он сразу же встал бы на дыбы, принялся бы отпускать пошлые шуточки. Да и самому Филиппу не понравился бы такой наставник. Впрочем, в мужском коллективе всегда отпускают пошлые шуточки, и даже Юмин здесь превосходил всех. Но он человек дела. Алексей не только подавал отличные надежды, но и был человеком чести.

– Тебе заняться нечем?

Серьезный тон следователя заставил Филиппа обратить на него внимание. Юнец округлил глаза, будто бы не понял, о чем идет речь, но быстро спохватился и поправил форму, которая была ему велика.

– Я просто хотел разрядить обстановку… – виновато произнес он и едва не упал со стула.

Противный стук деревянных ножек о паркет окончательно вывел из себя Юмина. Паренек заметил, что следователь недоволен его поведением, и нервно сглотнул.

– Лучше сходи кофе налей, обстановщик хренов.

Огрызнувшись, Юмин опустил взгляд в бумаги, которые он уже и так выучил наизусть. Парень же перевел дыхание, молча встал со стула и направился к кофейному автомату.

Однако после его ухода тишины в кабинете не прибавилось. Юмин ненавидел работать днем, когда все кому не лень пытаются перекричать друг друга. Стоящий гул мужских голосов и смрад пота мешали ему сконцентрироваться, а вечно ошивающиеся коллеги рядом и вовсе выводили из равновесия.

Алексей хотел было расслабиться, откинувшись на спинку кресла, но в помещение зашла девушка, стуча каблуками.

– Доброе утро!

Звонкий женский голосок разбавил грузную обстановку кабинета, однако никто из мужчин и глазом не повел.

Евгения Носова была кладезем Отделения Следственного комитета по борьбе с преступностью. Стройная, молодая, с большими карими глазами и темными, как смоль, волосами, собранными в высокий хвост. Одета она была в форму со строгой юбкой ниже колена. У Жени обязанности были простые – разносить новые дела, если капитан отделения не мог сам созвать на планерку старших следователей, что сегодня и произошло. Женя – секретарша. Не более. Но Юмин ко всем относился хорошо, а к коллегам-женщинам – в особенности.

Женя подошла к Юмину и коротко сказала:

– Привет. Вот новое дело.

Девушка протянула тонкую папку Юмину. Следователь посмотрел на эту папку в надежде, что внутри его ждет не удручающее задание.

– Что за дело?

Аккуратно взяв папку из рук коллеги, Юмин сразу же раскрыл ее.

– Вчера сотрудники ДПС подобрали на обочине испуганную девушку, – начала тараторить Женя, сложив руки перед собой в замок. – При ней не было документов, она была напугана и голодна. Попросила отвезти ее в безопасное место.

– И что я могу с этим сделать? – Юмин выгнул бровь, быстро пролистывая протоколы, отпечатанные на серой бумаге. – Это не мой отдел.

– Она упомянула, что неизвестный мужчина держал ее в плену.

Юмин нахмурился. Звучало ли это интригующе? Несомненно. Но брать работу, которая совершенно не относилась к его обязанностям, он не хотел.

– А что говорит шеф?

Женя печально выдохнула. Юмин поднял на нее взгляд в ожидании, когда его коллега скажет что-нибудь вразумительное.

– Ты работаешь над делом Спасителя. Ну этого, который бальзамирует жертв и одевает их в белые сорочки. Ведь так?

Юмин поймал себя на мысли, что дело пахнет дрянью.

– Мы его закрыли в начале года, потому что не было никаких зацепок.

– Шеф говорит, нужно проверить эту девушку, и если она даст исчерпывающие улики, то дело надо возобновить.

– А почему именно я? – раздраженно спросил Юмин, нахмурившись. – У меня и так дел невпроворот!

– Шеф предвидел твою реакцию и попросил тебя ровно в одиннадцать тридцать явиться к нему в кабинет.

Следователь обреченно вздохнул. Он знал, что Женя не станет забирать папку и отчитываться перед шефом, она слишком принципиальна, как и сам Юмин. Поэтому ему ничего не оставалось, как взять эту чертову папку себе хотя бы до выяснения ситуации с шефом.

– Ладно, Жень. Спасибо.

– Было бы за что!

Напоследок девушка одарила следователя мягкой доброй улыбкой и потом, развернувшись, удалилась прочь, оставив его наедине с новой папкой.

Юмин поспешил закрыть папку и отложить ее в сторону. Голова начинала трещать от мужских голосов и гогота, и этот гул практически не прекращался. Следователь потер лицо руками, будто бы это могло помочь ему взбодриться, но, кроме утяжеляющего чувства безысходности, он ничего не чувствовал.

Кинув взгляд на наручные часы, которые подарила ему его бывшая невеста и которые он до сих пор не мог выкинуть, Юмин оценил обстановку и решил, что дальше ему делать. Во-первых, оставалось менее двадцати минут до десяти утра, а значит, ему нужно успеть закончить отчет и протокол вчерашней вылазки. Во-вторых, сходить в архив и взять те неподъемные папки с бумагами о деле Спасителя, которое сидело у него поперек горла. В-третьих, быстро изучить новую папку и понять, правда ли эта жертва относится к предыдущему делу или же это просто совпадение. И после всего этого забежать к шефу, чтобы расставить все точки над i и отдать это дело кому-нибудь другому. Дел было невпроворот. А времени и того меньше. Вдобавок ко всему, как вишенка на торте, свалились усталость и заторможенность. Конечно, Юмин работал и в куда более ужасающих условиях, но все равно – его организм устал.

Расправившись с отчетом, следователь спешно вышел из кабинета. Коридоры были узкими и тесными. В них вечно кто-то