– Вот и проверь для очистки совести, где каждый из«алмазовцев» был в ту ночь, когда пристукнули Паленого. Чем не версия?

– А это мысль, – сказала Даша серьезно.

– Дарья, я ж шучу…

– А стоит ли? Это, знаете ли, версия. Чернокнижныеувлечения Ольминской грозили испортить имидж фирмы и создать непредсказуемуюситуацию. Помните, сколько потеряло акционерное общество «Крокус», когда их зампо сбыту – красавица, спортсменка, умница – ушла вдруг в кришнаиты? И какиз этого едва не вылупилась разборка с поджогом? Можно, я ненавязчиво проверюихние алиби? Завтра, скажем?

– Ох… – сказал Воловиков. – Счастье твое, чтоты раненая. И зверски пытанная сатанистами. И на больничном. Ну сходи, проверь.Для порядка. Пока на больничном – тогда я, если отмазывать потом придется,смогу, не моргнув глазом, Дронова, командира нашего бессменного, уверять, будтоты фигней маялась оттого, что докторские уколы еще не выветрились, и в головеку-ку замкнуло… Поищи у них снайпера, который смог залепить Паленому с сорокаметров из отечественного ружья одну-единственную пулю аккурат посередь лба… Вобщем, Дарья, я твоим пережитым мукам сочувствую, но горячку не пори, чтобМоскалец не развонялся. Если кто и мог стукнуть таким макаром Паленого, мстя заОлечку, так это ребятки, которые любят собраться-покушать в «Шантарскихпельменях». А если они на такое пошли, значит, доказательства вины именноПаленого раскопали убедительные, что твою версию о заговоре рушит. Да, кстати.Ты эти дни по городу без сопровождения не шляйся. Это тебе, голубушка, прямойприказ. Тебе вот стукнуло в голову, что эта ночная троица с тобой разыграласпектакль, а мне так не кажется. «Хвост», за тобой поставленный в целяхбережения, демаскировать не будем, и если понадобится куда-то съездить, вызывайФедора, он пока за твоей группой числится. Звони ему и строго с ним езжай.Вообще, позванивай, вроде на днях обещали наконец зарплату выдать. – Онпохлопал Дашу по коленке и встал. – Посиди, поболей, а майору я сейчас самхолку намылю за ночные шатания. И замок пришлю.

– А еще одну просьбу болящей выполните?

Воловиков настороженно обернулся в дверях:

– Это какую?

– Мне бы узнать, не убивали ли за последние несколькомесяцев еще кого-то из «Алмаза»…

Шеф поморщился:

– Дарья, я ж тебе не Дед Мороз…

– Это ж для вас пустяк. Распорядитесь, часа двапороются в сводках…

– Ну ладно, ладно, – сказал он досадливо. –Позвонишь потом, авось, успокоишься… И не играй ты в «Алмазе» на нервах,Христом Богом прошу.

Он вышел и тихонько заговорил в гостиной с майором. Толязаботливо спросил:

– Ты как, правда, ничего?

– Зубы не заговаривай, – сказала Даша. – ПоКазминой накопал что-нибудь?

– Ничего интересного. Присутствия криминальныхкапиталов в «Шантарском кредите» не установлено, к последним скандалам спирамидами вроде «Соверена» отношения не имеют. Сейчас, на днях буквально,должны получить лицензию на работу в Западной Европе, а зарубежники такихбумажек без скрупулезной проверки не выдают. Сама Казмина никаким компроматомне блещет. В женской голубизне не замечена, у нее для сердечных утех естьприличный партнер, этакий седовласый вдовец из мира бизнеса, вроде бысобираются расписаться.

– Грустно, – сказала Даша. – Может, тутполитика?

– Тогда нам тем более не стоит напрягать нервныеклетки. Своих забот мало? Пусть все эти внешние разведки и прочие фапси-мапсихлебушко отрабатывают…

– И никого, значит, из приданных от нас еще неоткрепили?

– Нет, пока не зачистим шероховатости. Толькозачищать-то придется со дня на день. Выйдешь с больничного – все оформим исдадим Чегодаеву. Итоги у нас получатся не бог весть какие эффектные. Двоепойдут за совращение малолетних, один – за хранение наркоты. Фарафонтова из-подсуда выводим, будет пахать дятлом. И меня такой улов ничуть не огорчает –потому что от нас ничего эффектного и не требуют. Спустят на тормозах.Пожидаева ты ведь сама решила помиловать? Шеф хочет его с Кравченко тожеобязать сотрудничеством. А насчет дачных развлечений… Решено считать, чтообстрелян был из ночной темноты пьяный пикничок. Сечешь? Лесбо-сатанисткаХрумкина со своими интеллигентами все старые связи подключила. Ватагин ворчит,но переть на рожон не хочет. В нынешней предвыборной возне не хочет кое-ктодавать лишний козырь против заслуженных демократов со стажем. А мне, откровенноговоря, все равно. Шеф прав, возни меньше. А еще, Даш, он прав в том, что уВени Житенева были все основания пускать пулю в башку. Останься он в живых,пошел бы паровозиком по трем, как минимум, делам – как хозяин малины,организатор и вдохновитель. И закатали бы его надежно и однозначно.

– Если он – настоящий Мастер…

– А другого я, Даша, что-то не вижу, уж извини…

– И ни во что потаенное не веришь?

– Если оно и есть, это либо мелочи не по нашемупрофилю, либо возня частных служб, а к ним не всегда и подберешься. И на светих игры частенько не всплывают вовсе. А если тут большая политика – тем более.Правда, как голову ни ломаю, не могу придумать, что за большая политика вШантарске может завязаться. Вроде бы все поделено и застолблено, и мыхудо-бедно узнаем, если кто-то начинает топтать чужие грядки.

– Вот ведь гадство, – сказала Даша, доставая изшкафчика нераспечатанную пачку чая. – Я могу набрести на них нос к носу,но – не заметить. Сделать бы что-то такое, отчего они тут же зашевелятся…

Толя отвел взгляд, ставший крайне скептическим.

Говоря по правде, нежданный больничный Дашу ничуть нетяготил – все равно она не представляла, в каком направлении двигаться, чтобыхоть на шаг подойти к потаенному, определить хотя бы, существует ли и впрямь«секретный ящичек». Вся ее уверенность понемногу испарилась – и послеуничтожающих реплик шефа, профессионально выверенных ударов по слабым местам, ипосле собственных бесплодных раздумий. Всю громаду фактов, показаний и событийнадлежало переместить на иную точку опоры – а ее-то Даша и не видела.

От безнадежности она убила целый день на то, чтобы хотьнемного вникнуть в политическую жизнь Шантарска, которой раньше, какподавляющее большинство ментов, попросту не замечала, пропуская мимо сознания.Накупила газет, вдумчиво просмотрела кучу передач по местным телеканалам – иголова пошла кругом.

Даша сомневалась даже, можно ли назвать это политическойжизнью. Горластая орава кандидатов привычно и лихо обещала столько, что намало-мальски честное выполнение хотя бы половины посулов пришлось бы потратитьвесь золотой запас США и вдобавок безжалостно потрясти швейцарские закрома,послав туда суровых комиссаров с наганами. Что до выполнения обещанийпредыдущих, о них либо стыдливо умалчивали, либо простодушно объяснялипроисками засевших повсюду врагов. Демократам мешали партократы, коммунистам –мировая буржуазия, национал-патриотам – жиды и масоны, центристам – радикалы,радикалам – центристы, и даже партии любителей кошек, тоже вознамерившейсяпровести кандидата в Государственную Думу нового розлива, как выяснилось,мешали собачники, распустившие злонамеренный слух, будто употребление «Вискаса»вызывает импотенцию и рак – как у мурлык, так и у их хозяев. Всем постояннокто-то мешал, а виноватых, как водится, не находилось. Параллельно по всемазимутам нагнеталась самая крутая истерика. Все несчастья, случившиеся свидными активистами предвыборного бомонда, с ходу объяснялись происками врагови конкурентов. Известный социал-демократ, в совершенно непотребном видешлявшийся по проспекту Авиаторов с незарегистрированной газовой пушкой запоясом, наутро после освобождения из вытрезвителя винил во всем неких анонимныхполитических противников, хотя в детали совершенно не вдавался. Либеральныйсоциалист, захиревший с приходом рыночных отношений писатель Старохамцев(носивший кличку «сорок девятый» по регулярно занимаемому им на выборах вобластной парламент месту), заявил в интервью «Бульварному листку», что былпрежестоко бит шантарскими чернорубашечниками – однако газетка иногополитического направления прозрачно намекала, что некий труженик пера намедни впьяном состоянии погладил пониже спины в троллейбусе смазливую студенточку ибыл тут же отколошмачен ее кавалером. Правозащитник Царюков обвинял психиатровв том, что они регулярными обстрелами из психотронного оружия ухитрилисьперепрограммировать весь его потенциальный электорат, и тот, зомбированный, отЦарюкова отшатнулся. Монархо-ультраславянин Омельяненко печатно обвинил доцентаОшаровича в потаенном жидомасонстве, в качестве доказательства напирая наокончание «вич». Доцент, мужик двухметрового роста, происходивший из стариннойбелорусской шляхты, обиды не вытерпел, покушал водочки и в одиночку разгромилштаб-квартиру Монархической ультраславянской партии, с большой сноровкойдействуя древком захваченного у врага знамени. Ультраславян (домашнихмальчиков-студентов, направлявших нерастраченную энергию вместо девушек наизучавшиеся по сомнительным ксерокопиям основы национал-социализма) он гнал дваквартала, лупя древком по хребтине, – но был несказанно изумлен статьей вгазете «Вечерний Шантарск», объявившей эти события фашистским митингом в центрегорода.