…Потом болящую приехал навестить Глеб с тортом и бутылкойлюбимой Дашиной настойки и посоветовал отправить все газеты в туалет, потомучто за всякой политикой стоит экономика, то бишь деньги и коммерческиеинтересы, а это столь сложные и засекреченные материи, что он и сам не беретсятолком обрисовать хотя бы примерный расклад. По его глубокому убеждению,насмерть бьются две силы – та, что качает сырье, и та, что производит товары, авсе остальное – оттенки, нюансы, умышленная дезинформация, глупость и амбиции.

К такой точке зрения безоговорочно примкнул майор Шевчук,притащивший Даше кус копченой осетрины и новый финский замок. Они с Глебом тутже принялись его ставить, ради стимуляции творческого процесса прихватив вприхожую бутылку «Абсолюта» из холодильника. Даша тем временем смотрела потелевизору выступление очередного кандидата, философа Полуянского, призывавшеговозрождать традиции новгородского вече и тут же, без всякой логики, –дворянские титулы. Недосмотрела – не вытерпела.

Так прошел день, мирно и бессмысленно. Назавтра Даша,чувствуя, что пришла в норму, в десять утра позвонила и заказала Федю смашиной, потом брякнула на студию и стала испрашивать у Марзукова аудиенцию.Кажется, он не особенно обрадовался, но вполне вежливо сообщил, что его самого,к сожалению, не будет, но толковый и дельный заместитель постарается, чтобы навсе Дашины вопросы были получены ответы, полные и исчерпывающие.

Даша из чистого любопытства врубила соответствующий канал.Место Ольги Ольминской заняла эффектная и сексапильная, нужно признать,шатеночка, державшаяся чуточку скованно – то ли из-за неопытности в этомамплуа, то ли оттого, что за спиной у нее висел большой портрет Ольги втраурной рамке. А потом пошла очередная серия «Сатанинской гавани», и Дашамоментально отключила ящик.

В дверь позвонили. Федя вошел первым, а из-за его спинывыпорхнул – черт, со всей этой кутерьмой она совершенно забыла про французскогопетушка! – мсье Флиссак, галантно кинувшийся целовать Даше ручку.

– О, мадемуазель Дария! – воскликнул он. – Яслышать, на вас делали атак какой-то борзота, козел позорный, петух ставленый?(Дарья недоуменно посмотрела на Федю. Федя дрожал мелкой дрожью, прислонившиськ стенке и едва на пол не сползая от сдерживаемого хохота.) Я очень рад знать,что с вами все предельно благополучно… Конкретно по жизни!

Мсье Флиссак объявился за день до приснопамятной «казни»мадемуазель Шевчук – французский писатель, по его собственным словам, которыйвознамерился сотворить очередной нетленный детективный роман, основанный наэтот раз на сибирских реалиях. Для чего, собственно, ему просто необходимамадемуазель Дария, чтобы познакомить его с означенными реалиями. Француза Дашаспихнула на Славку, посоветовав периодически отслеживать французовы странствияпо городу и наказать настрого, чтобы не таскал баксы в нагрудном карманекуртки. Однако она и не предполагала, что мсье настолько быстро вживется иосвоит местный лексикон.

Справившийся с приступом смеха Федор поведал, что Флиссак,будучи поселен в гостиницу «Шантарск» и должным образом проинструктированныйнасчет всех опасностей и чреватых соблазнов города, ввечеру был доставлен вродимый отель несколькими кожаными мальчиками, бережно затащившимибесчувственного парижанина на восьмой этаж. Флиссак как-то забрел в «Шантарскиепельмени», где его напоили от всей русской души и попутно три часа рассказывали«совершенно достоверные» истории из собственной жизни. Насколько Даша зналатамошнюю братию, доверчивому французу наплели столько небывальщины, что хватитна десяток романов, над которыми потом будет ахать в сладком ужасе весьчитающий Запад, полагая, что каждая строчка – святая правда.

Теперь Даша лично убедилась, что мсье оделся-таки попроще ивообще стал понемногу соображать, что он не в Европах.

Федя развел руками, заканчивая повествование:

– Поутру нарисовался в управлении, а потом набился квам поехать… Силен мужик, как и не жрал вчера…

– Я извиняться, но мне там сказать, что вынаправляетесь произвести совершенно невинный беседа, не таящая особогослужебная секрета, – пояснил мсье Флиссак, жестами и фигурой выражая, чтоон просит прощения за чрезмерную назойливость, но не в силах преодолеть натискаподталкивающей его в спину Музы. – И думаю, может, возможнопосопровождать?

– Возможно, – вздохнула Даша. – Чего уж там…

В прихожую выглянул майор Шевчук, и Даша оживилась:

– Ага, вот кстати. Знакомьтесь. Это есть мон папа, ажанс потрясающей биографией и опытом. Он вам столько может порассказать, что вы наменя и смотреть не захотите…

– Мадемуазель Дария, на вас я смотреть всегда естьзахотите! – воскликнул Флиссак, но все же сделал стойку на майора.

Федя уставился на француза хмуро, будто ревнующийпервоклассник. Француз, надо сказать, уговорам внял и сейчас был одет в самуюобычную для Шантарска джинсу и кожу, так что мог без труда раствориться втолпе, словно щепотка мела в миске со сметаной.

– Будем пить кофе, или сразу поедем? – спросила Даша,вспомнив о долге хозяйки.

– Если так возможно, я бы видеть этот кофе на… – Ион, с невинным выражением лица, совершенно правильно ставя ударения, краткообъяснил, что предпочел бы видеть Дашин кофе на известном предмете.

Федино ржанье сотрясло стены прихожей. Даша тоже невольнорассмеялась:

– А если кофе будет горячий?

Смущенный француз, сообразив, что ляпнул нечто оплошное, снеописуемым галльским изяществом пожал плечами:

– Я что-то неправильно выразиться? Такое выражение мнеслышится довольно часто, особенно вчера, когда эти славная ребята мнерассказывать, какие они крутой, и как они всех е… – на сей раз онпроглотил словцо, увидев, как Федя с покрасневшим лицом и слезами на глазаххватается за живот, готовясь сползти по стеночке. – Что-то вновь неправильнодля приличный общество?

– Все правильно, – кивнула развеселившаясяДаша. – Мы уж как-нибудь вытерпим, но вот при посторонних, умоляю, всесловечки, что услышали вчера, лучше держите при себе.

– Но я их не только вчера…

– Все равно. Пользуйтесь только теми русскимисловечками, что с собой привезли. Иначе скомпрометируете меня жутко…

– О, француз никогда не компрометирует дама… Все понял,билять буду, – послушно кивнул мсье Флиссак.

Тяжелое финансовое положение «Алмаза-ТВ», вообще-то, моглопослужить и побудительным мотивом – рассуждала Даша в машине, мысленно,естественно. Можно предположить «синдром чайника». Случается, когда узаконопослушных доселе людей вдруг резко кончаются деньги, перспектив не видно,а над головой, точно на бывшезагнивающем Западе, повисла нешуточная угрозабанкротства, разоренные пускаются во все тяжкие. Сплошь и рядом пополняютбесконечные шеренги клиентов уголовки – влипая с удивительной быстротой, потомучто не умеют нарушать законы так, чтобы не попадаться, и ни в каких мафиях несостоят. Примеры можно черпать из кармана пригоршней. Вот только преступлениятаких «чайников», как правило, весьма непродуманные, простенькие инезамысловатые. Впутайся в такое «хозяйство Марзукова», уголовке уже давнозалетела бы в уши парочка сплетен. Отсюда закономерно вытекает вопрос номердва: если преступление непростое, оно, естественно, сложное, а в какие такиекриминальные сложности могли впутаться «алмазовцы»? Кто их в серьезное деловозьмет? Какие такие выгоды преследуя? А сами они что-то серьезное и сложноерешительно не способны придумать без должного опыта. И нужных контактов неимеют. Можно назвать единственным их «контактом» Крокодила – но он всего лишькрутил нерегулярные амуры с Олечкой Ольминской, он не настолько опрометчив иглуп, чтобы взять в долю компашку телечайников.