Что за глупость? Боже! Этот брутальный мачо не может спать один, и как маленький мальчик прячется под крыло к мамочке? Смешно. Но приятно. Самой бы очень хотелось обнять его и уснуть рядом, прислушиваясь к мягкому ровному дыханию любимого мужчины.

– Это глупо, – произнесла вслух. Нет, ну а что я могла ответить?

– Нам ещё предстоит спать в палатке, в машине, в дороге. Вдвоем. Можно начать прямо сейчас привыкать друг к другу.

Вздохнула:

– Ладно, уговорил.

Я отправилась в ванную, помылась и переоделась в гостиничный халат, не забыв оставить на себе бельё, всё-таки не надо давать повода думать о запретном.

Когда вышла, он уже сладко посапывал, укрывшись по шею моим одеялом. Благо покрывало осталось свободным. Я аккуратно легла рядом, присушиваясь к дыханию Руслана. Закуталась в покрывало и, приготовившись всю ночь вдыхать аромат горячего мужчины, тут же провалилась в сон.

___

До Орла долетели на его машине. Он прекрасно водил. «Субару Импреза» нёсся по дорогам, оставляя позади как зазевавшихся дедушек на старых жигулях, так и лихачей на джипах. Руслан любил скорость и свободную дорогу впереди.

Мы весело болтали, пару раз выпили кофе на заправке. Подходило время обеда, и мой голодный желудок начал недовольно ворчать.

– В придорожных столовках останавливаться не рекомендую. Дальнобой приехал и уехал, поминай, как звали. А что его пронесёт в ближайших кустах, так то никого не волнует. Так что давай заедем в крупный город и где-нибудь в кафешке перекусим. Ты как к макдаку относишься?

– Вообще-то не очень. Лучше какой-нибудь суп или гречка на худой конец.

– А готовить умеешь? У меня если что в багажнике тушняк и гречи пару пакетов валяется на всякий случай.

– Прикалываешься сейчас?

– Нет, серьезно.

– И давно валяются?

– Да уже пару-тройку дней.

– Свежие значит?

– А то. Ну так сваришь или как?

– Давай попробую.

Мы свернули с трассы и, недолго выбирая, нашли съезд в лесок. Остановившись на полянке, Руслан извлек из багажника большую сумку с кучей разных консервов, гречкой, рисом, какими-то приправами и галетами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Набор походника.

– Это правда всё свежее?

– Срок хранения консервов несколько лет, если ты не знала. А вообще, главное, с голоду не сдохнуть. А туалет – вон он, – Руслан указал на лес.

– Ладненько, – я закатала рукава. Надо проявить себя отличной хозяйкой, поваром, да ещё бесстрашной туристкой. Благо, у него была в запасе не только еда, но и маленькая походная газовая плитка.

Поставила котелок на плиту, кинула туда гречу, залила водой и всыпала приправы для плова. Надеюсь, получится не очень противно.

Руслан расстелил на траве извлеченное из багажника покрывало, на котором, наверное, ещё бабушка его лежала.

Я брезгливо присела на краешек. Он, конечно, мужчина хоть куда. Но мне, если честно, стала немного надоедать вся эта заваруха. Поездки в такую даль непонятно зачем, будто без меня не справится, раньше ведь обходился как-то! Эта невкусная еда, эта старая подстилка. А тут ещё зазвонил его телефон, и Руслан, встав, отошел далеко в сторону, чтобы поговорить без лишних ушей.

Я совсем сникла. Устала. Зачем я затеяла всё это? Мужиков что ли нормальных нет? Будто он единственный в мире. Обернулась. Он что-то выяснял по телефону. Видно было, что разговор неприятный.

Гречка закипела, крышка на кастрюле запрыгала. Я выключила газ, забросила в кастрюльку банку белорусской тушенки и плотно закрыла крышку. Пусть настоится.

Он вернулся минут через десять. Лоб его был хмурым, лицо напряжено.

– Тань, как объяснить человеку, что ты занят?

– Я не знаю, но гречка готова, – попыталась я улыбнуться.

Он лег на покрывало. Я осталась сидеть рядом. Настроение на нуле.

– Ты такая хорошая, Танюш. Ласковая и терпеливая. Просто киса. Не сердишься на меня. Гречку варишь. Спасибо тебе.

– Ты серьезно, – не поняла я, – или это сарказм?

– Разве похоже? Ты попёрлась со мной в такую даль. Сидишь тут на старом покрывале. Терпишь все это. Не каждая так смогла бы.

– Руслан, ну я не знаю. Ты ведь... я же обещала. Ты сказал: работа, дружба.

– Ради чего ты это делаешь? Я ведь даже денег тебе не дал?

Я не нашлась, что ответить. Он погладил мою руку. От запястья вверх, до локтя, пробежался по плечу, запутался пальцами в волосах, словно случайно задел шею, краешек уха. Я закрыла глаза и отдалась ощущениям. Он убрал руку. Я открыла глаза. Смотрел на меня. Долго. Молчал. Что у него в голове? Ладно, про себя знаю, зачем я попёрлась в такую даль. Это даже круто. Практически отбила его у Наташи, не принимая при этом роль глупой любовницы. Ведь быть лучшей подругой намного круче. Всегда рядом, знаешь все тайны, поверенное лицо, так сказать. Но при этом я не имею возможности даже дотронуться до него. Ведь если сделаю это, тут же нахлынут чувства. Мы станем одноразовыми любовниками, и я потеряю его навсегда.

Я встала, стряхнув с себя наваждение.

– Надо поесть, пока не остыло.

Наложила полные тарелки гречки с тушенкой.

– Ммм, вкуснотища-то какая! Киса, ты волшебница!

Я улыбнулась. Не могла отказать себе в этом удовольствии – наслаждаться тем, что он рядом, что ест мою еду, что называет меня кисой. Пусть я не имею права поцеловать его, но могу вот прямо сейчас улечься головой на его живот, как на подушку... Так, в качестве подруги.

Это и сделала. Почувствовала, что он удивился. И улыбнулся. Чтобы отвергнуть интимную трактовку, твердо сказала:

– Отдохнем немного и поедем.

Он молча запустил пальцы в мои волосы.

К вечеру добрались до лагеря. Там готовились к съёмке, которая была назначена на пять утра, чтобы успеть по максимуму за световой день. Меня очень мучил вопрос: где я буду ночевать? Неужели с ним в машине? Или нас поселят в какие-то вагончики для съёмочной группы? Я и в палатке не отказалась бы вытянуть ноги и крепко уснуть.